Вуду для «чайников» - Куликова Галина Михайловна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/54
• Следующая

– Куда улетел этот тип, ну?!

– Ничего я не видел, – залопотал клетчатый, который на поверку оказался изрядно выпившим, – господин заплатил за «прыг-скок», а уж куда он улетел, я не знаю.

– У тебя есть еще одна такая хрень? – грозно спросил Медведь.

– «Прыг-скок» – это вещь для профессионалов. У нее очень маленькая сетка, и попасть снова в то же место бывает трудно, народ все время промахивается... Так что детям мы не продаем...

– Я что, похож на детей? – рявкнул Медведь. – Так есть или нет?

– Она дорогая.

Медведь протянул ручищи к его шее, и тот быстро добавил:

– Есть.

– Она меня выдержит?

– Если в вас не больше двухсот килограммов, то да.

– Ну вот что. Взвешиваться мне некогда, так что тащи сюда свой «прыг-скок», да поживее.

Он нырнул за клетчатым в магазин и бросил на прилавок купюру, которая должна была покрыть стоимость батута. Магазин, словно склад, оказался набит всевозможными вещами неизвестного назначения. Любопытствовать было некогда – карлик и так уже получил фору.

Медведь выскочил со своим приобретением на улицу, подбежал к стене и поставил батут вплотную к ней. Клетчатый, который оказался сзади, шумно дышал от волнения.

– Что там, за стеной? – спросил Иван, отойдя на подходящее для разбега расстояние.

Клетчатый икнул, развел руками и признался:

– Понятия не имею!

Как выяснилось через минуту, за стеной находился ресторан «Клементина» – весьма популярное местечко, куда посетители попадали через арку с небольшой улочки, вливавшейся в проспект. Летом ресторан занимал весь дворик, выставляя столы на улицу и растягивая над ними тенты. За одним из столиков сидели два писателя, попивая вино и обсуждая свои творческие проблемы – Голубев и Риньков. Один писал детективы, а другой – крутые политические триллеры в духе Роберта Ладлэма.

– Знаешь, где твое слабое место? – спрашивал Риньков – невысокий крепыш, любивший носить белые костюмы, широкополые шляпы и длинные пыльники. – Ты не насыщаешь сюжет подлинными деталями. У тебя все безликое, и текст поэтому безвкусный, пресный. В тексте должна быть фактура! Названия улиц, вывески на вокзалах, маршруты трамваев, кинотеатры, казино – все это создает колорит, Миша! Дыхание времени, понимаешь? Тогда будет настоящая, живая проза, успех!

– По-моему, дело совсем не в этом, – отвечал долговязый Голубев, прятавший за квадратными очками выпуклые жабьи глаза, – а в эмоциональной достоверности. Меня, например, просто убивают некоторые твои фантазии. Откуда ты их только берешь?

– Какие фантазии? Нет у меня никаких фантазий. Есть художественный вымысел.

Официант принес им закуски, и они взялись за приборы, продолжая спор.

– Ничего себе – вымысел! – не сдавался Голубев. – Героя прямо в центре Москвы окружает дюжина турок с кривыми кинжалами, но тут откуда ни возьмись появляется вертолет с его верными друзьями. Герой лезет вверх, и тут один турок отстреливает веревочную лестницу из пистолета. Бедолага камнем летит вниз, но не разбивается, потому что ровнехонько под его задницей оказывается тент перед магазином. Тент пружинит, как спасательная сетка, он благополучно приземляется, вскакивает и бежит дальше.

– Ну и что?

– Ничего. Просто это нежизненно, вот и все. Несмотря на свою потрясающую фактуру, ты как барон Мюнхгаузен погряз в недостоверности. Вот мы с тобой тут сидим, пьем вино, едим пармезан с виноградом, и никто, заметь, по воздуху не летает, никакие секретные агенты.

Не успел он договорить, как вдруг увидел летящего по воздуху карлика. Карлик сделал кульбит, спланировал на ближайший тент и, поскольку был довольно легок, никакого вреда ему не причинил. Оттолкнулся от него, скатился на землю, вскочил на ноги и огляделся по сторонам. Голубев перестал жевать и замер с вилкой в руке. Над столиками пронесся изумленный ропот. В тот же миг из-за стены вылетел сдвоенный обруч и шмякнулся на газон. Карлик подбежал к нему, схватил свою добычу, захихикал и очень быстро скрылся, смешно переставляя короткие ножки и волоча обруч за собой.

– Ну давай, давай, чего ты замолчал? – сердито спросил Риньков, закидывая в рот оливку. Он сидел спиной и ничего не видел. – Секретные агенты по воздуху не летают, верно? А если вдруг откуда-нибудь срываются, то обязательно промахиваются и ломают себе шею!

Он выплюнул косточку в тарелку и наклонился к Голубеву:

– Как это ни прискорбно, в жизни, мой друг, случается и не такое...

– Уже верю, – дрогнувшим голосом ответил тот.

В этот миг из-за забора вылетел огромный мужик с выпученными глазами и разинутым ртом и с криками: «Мать твою! Мать твою!» обрушился прямо им на голову.

– Мать твою! – вслед за ним крикнул Голубев, отшвыривая стул.

Мужик тем временем приземлился в самую середину натянутого над их столиком тента, на несколько секунд задержался наверху, провиснув, словно в гамаке, а потом начал медленно проваливаться внутрь. Материя с оглушительным треском рвалась, и в дырке появился сначала мощный зад, затем выпростались ноги, потом туловище, и, наконец, тело рухнуло на уставленный закусками стол. Все разломало и разбило, скатилось на землю и, кряхтя, встало на ноги.

Тотчас к нему подбежал молоденький милиционер, дежуривший возле соседнего банка, которого позвал метрдотель, пытавшийся догнать карлика.

– Ваши документы! – потребовал милиционер, подступая к Медведю. Его тощенькая шейка жалобно торчала из уставного воротника.

– Я секретный агент, – сообщил тот, показав ему свое удостоверение. – И мне нужна срочная помощь.

Он наклонился и что-то горячо зашептал милиционеру на ухо. Но едва успел выпрямиться, как из-за забора вылетел сложенный батут, пущенный с завидною силой, шарахнул Медведя точнехонько по затылку, отскочил далеко в сторону и ускакал в неизвестном направлении. Словно подкошенный, секретный агент свалился на землю, закатил глаза и затих.

Оба писателя наклонились над ним с невероятно задумчивыми лицами. Милиционер между тем достал рацию и, проверив связь, сообщил:

– Сергеев? Тут у меня агент из антитеррористической группы. Он, значит, прилетел и просит помощи. Говорит, что мы должны поймать двух лысых негров на мопедах и летающего карлика. Сошел с ума? Но он совсем не похож на сумасшедшего. И документы у него есть. Откуда он взялся? Был заброшен через забор в ресторан «Клементина». Я сошел с ума? Да нет, спасибо, я хорошо себя чувствую. Нет, он не может говорить, он без сознания. Его ударило по голове такой большой круглой штукой. Не знаю... Просто с неба свалилась.

– Господь послал нам знак, – глубокомысленно заметил Риньков, – который невозможно игнорировать.

В ответ на его слова «знак господень» открыл глаза и издал протяжный стон.

У Кудесникова не было удостоверения, благодаря которому он мог укротить шофера такси, поэтому ему достался микроавтобус.

– Если тебя остановят, – ободрила его на прощание Лайма, – мы придем на помощь. Так что рули спокойно.

И он рулил, стараясь не нарушать правила дорожного движения. Как было бы здорово всегда работать под такой «крышей». А не под той, с которой приходится иметь дело сейчас. Крыша эта, конечно, его вовсе не прикрывает, а лишь производит ежемесячный отъем денег.

В отличие от Медведя, который не прочь был пройтись по улице пешочком, Кудесников молил бога, чтобы не пришлось выходить из машины на улицу. Червецов узнает его мгновенно, стоит только кинуть взгляд в нужную сторону.

– Что, Мерс, тяжелый сегодня выдался денек! – сказал он коту просто для того, чтобы пообщаться.

Он был уверен, что мохнатое существо очень даже любит общение, хотя и не может этого подтвердить. Мерс вообще был сдержанной скотиной и даже о хозяйские ноги терся раз в год по обещанию, и то с большою неохотой. Когда, допустим, у него заканчивалась вода в миске, а Кудесников этого не замечал. Необходимо было как-то пробудить интерес к себе, напомнить о своем существовании, и он – так и быть! – изображал из себя милое животное, о котором хозяину следует позаботиться.

• Предыдущая
• 30/54
• Следующая