Эрос пленных не берет - Куликова Галина Михайловна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/54
• Следующая

– Может быть, вы все-таки объясните, что произошло? – спросил Вечерников требовательным тоном. – Вас кто-то обидел?

Будь она настоящей невестой Квитковского, то ее сердце растаяло бы от этого вопроса. Попасть под защиту семьи – это сказка! Два брата плечом к плечу готовы защищать ее от опасностей... Тем более что ее собственная семья в данный момент с азартом выращивает овец.

– Меня... Нет, никто не обидел, – ответила она, лихорадочно размышляя, как выкрутиться.

Правду никак не расскажешь, да и полуправду тоже. Придется что-то придумать – жалостливое и нестрашное. И побыстрее, побыстрее!

– Вы должны рассказать, – настаивал Вечерников. – Нельзя, чтобы моя будущая... кто вы мне будете? – невестка или золовка, я вообще в этом не разбираюсь... В общем, нельзя, чтобы вы страдали.

И про себя добавил: «Страдали у меня на глазах». Нежные и пылкие чувства, подобные тем, какие его брат испытывал к этой Рите, вызывали у него подлинный ужас. Невозможно попасть в такую зависимость от другого человека, это подавляет. Однако раз Игорь их испытывает...

– Так что? Почему вы плакали на полу в коридоре, в офисе, поздно вечером, одна?

– Дело в том, в том... – В темноте глаза Маргариты блестели, как две мокрые ягоды голубики.

Вечерников повернул ключ в замке зажигания, но с места не трогался, искоса глядя на нее.

– Дело в том, что мой дом разрушился. Взрыв бытового газа – и все!

– Какой кошмар! – Он повернулся к ней всем корпусом, и Маргарита сжалась в комочек. – Вы не пострадали?

От него пахло хорошим табаком и изысканной мужской свежестью. Это особенный, ни с чем не сравнимый запах чистого тела и чистой одежды, который так ей нравится. Из знакомых мужчин похожим образом пах только сестрицын продавец пледов.

– Нет, нет, никто не пострадал. Дело в том, что жильцы нашего дома как раз вышли на митинг. – Она вспомнила про Михалыча и теперь жарко говорила, сплетая словесный венок из чепухи и правды. – Владельцы автомобилей заставили весь двор несанкционированными «ракушками». Газоны, детские площадки – все! И жильцы вызвали депутата, и когда он приехал, все высыпали на улицу... даже маленькие дети. И тут вдруг – ба-бах! Взрыв. И дом рухнул, как будто картонный. И я так испугалась! – очень искренне добавила она. – Так испугалась, что не знала, как мне поступить. Поехала в офис, думала, что застану Игоря, и не застала, и так сильно расстроилась... В общем, я не знаю, что теперь делать. Дома у меня нет, вещей нет, денег тоже нет. И родственников в Москве ни одного. – Тут уж она говорила конкретно о себе.

– Мы тоже – ваши родственники. Может быть, еще не формально, но по существу, – серьезно ответил Вечерников и достал из «бардачка» плоскую блестящую фляжку. – Вам нужно сделать пару глотков, чтобы успокоиться.

Маргарита схватила фляжку, отвинтила крышку и начала жадно пить. Жидкость обжигала язык и горло, и в желудке тоже мгновенно занялся огонь. Вечерников хотел сказать, чтобы она не увлекалась, это все же не кофе, но потом раздумал. Может, даже лучше, если она напьется. Он привезет ее домой и засунет в спальню для гостей. А утром они во всем разберутся. Утро вечера мудренее.

Как только он тронул машину с места, она вцепилась в сиденье двумя руками, как маленький ребенок, которого первый раз повезли кататься. Вечерников еще раз скосил на нее глаза. Страшное происшествие с рухнувшим домом, кровь на коленке, абсолютно дикий вид как-то примирили его с ней. На самом деле он знал, что девица довольно злая и противная – был случай в этом убедиться. Игорь, конечно, ничего не видит. Кроме того, братец считает ее писаной красавицей.

Понятно, что сейчас она зареванная и ни о какой красоте речь не идет. Но он ведь успел ее разглядеть при первой встрече. Довольно тощая особа, надо сказать, но... Есть в ней какая-то грация. Сексапильность. То, как она кивает, двигает плечами, ее изящная походка, тонкие кисти с длинными пальцами, эти жесты... И пахнет от нее тонко. Обычно у вредных баб очень агрессивные духи, он уже давно заметил.

Машина протиснулась через узкий переулок и выкатилась на широкую улицу, где было людно и светло.

– Хотите позвонить Игорю? – спросил Вечерников.

– Не хочу! – быстро ответила Маргарита. Слишком быстро, и он, конечно, удивился. – Игорь начнет беспокоиться, волноваться, отвлекаться от своих дел... Вот приедет, мы ему все и расскажем! – оживленно добавила она.

– Разумно, – кивнул головой ее шофер.

Ночной город сыпал через стекла машины тысячи бликов, и в этом призрачном свете его профиль казался латунным. Вечерников был таким уверенным в себе, таким самодостаточным и властным, что это и раздражало, и привлекало. Руки, лежавшие на руле, выглядели сильными. Он заметил ее взгляд и спросил:

– Что-то не так?

– Так, – ответила она. – На самом деле я безумно благодарна...

– Ерунда. Игорь сделал бы для меня то же самое.

Маргарита тихо икнула. Интересно, что он скажет, когда подмена вскроется? Думать об этом не было сил, хотелось откинуться на спинку сиденья и закрыть глаза. Она так и сделала. И через минуту уже провалилась в сон, согретая алкоголем и обнадеженная тем, что ей хотя бы на выходные обеспечено убежище.

Подъехав к дому, Вечерников принялся ее будить, но она никак не просыпалась, и он потряс ее за плечо, нарушив правило номер один – не дотрагиваться до чужих девиц.

– А? – спросила она, повернув к нему лицо.

– Просыпайтесь, приехали.

Ясное дело, ее лучше было бы сначала умыть, но ведь не получится. В доме полно народу, никто, конечно, еще не спит, скорее всего – пьют чай. Сейчас будет представление. Особенно если мать здесь.

Его потенциальная родственница, кажется, не успела сильно опьянеть и довольно твердо держалась на ногах. На всякий случай он шел рядом, чтобы не дать ей свалиться, если у нее вдруг закружится голова. Дом был большим, внушительным, окруженный старым садом, который придавал ему и вес, и очарование. Вечерников вывел Маргариту на центральную дорожку, протянувшуюся от ворот к крыльцу, и с изумлением заметил, что по обеим ее сторонам прямо возле входа стоят две маленькие елки. Когда он утром уезжал, их совершенно точно не было.

Вероятно, это Надя со своим стремлением к реформаторству. Она уже срыла беседку, провела ирригационные работы на месте маленького прудика, извела крыжовник и посадила на его месте декоративный салат, который нельзя есть, а можно только обонять и осязать. Также Надя декорировала гостиную в собственном неповторимом стиле, и теперь дед Тихон не желает туда заходить. А когда его заставляют, вредничает и ко всем придирается.

Надя была второй женой старшего Квитковского, Антона. Он приезжал сюда на все лето на том основании, что был и остается отцом Игоря. И то, что здесь постоянно обретается его первая жена Зоя, а сама дача принадлежит ее родителям, еще ни разу его не остановило.

Зоя же, мать Игоря и Валерия, регулярно навещала родителей и обоих сыновей. Конечно, Надины нововведения ей не нравились, и на этой почве между дамами постоянно происходили стычки. По правде говоря, то, что Надя здесь хозяйничала, было большой наглостью с ее стороны.

– Ух ты! – воскликнула Маргарита, оглядев дом. – Прямо Фан... фан...

– Фантастика? – подсказал Вечерников.

– Фонтенбло! – выговорила она наконец.

«Все-таки она изрядно нализалась», – решил он и нажал на кнопку звонка, мечтая, чтобы дверь открыл кто угодно, только не Ульяна. В доме имелась экономка, а при ней «девушка». Девушке было лет сорок, и ее габаритам мог бы позавидовать борец сумо, хотя специально ее никто не откармливал.

Мечтал он напрасно, потому что из-за двери раздалось грозное ворчание, как будто открывать шла большая собака. Сейчас Ульяна увидит их гостью и что-нибудь ляпнет. Она была грубая и бестактная, но сама об этом не догадывалась, поэтому ее никак невозможно было поставить на место.

Вечерников хмыкнул, и тут дверь наконец распахнулась, и Ульяна появилась на пороге с недовольной миной на лице.

• Предыдущая
• 30/54
• Следующая