Закон сохранения вранья - Куликова Галина Михайловна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/42
• Следующая

– Назад! – крикнул Рыськин непонятно кому.

От неожиданности Вероника отпрыгнула от умывальника, и тут пистолет седого выстрелил. В разные стороны брызнули осколки кафеля.

– Я Гарри Поттер! – крикнул клетчатый.

Раздался глухой стук, и седой мужчина мешком свалился на пол. Пистолет выскользнул из-под пиджака и прокатился по скользким плиткам пола.

– Господи, что это? – испугалась Вероника, поджимая одну ногу, рядом с которой остановилось оружие.

– Сейчас я буду творить заклинания! – сообщил клетчатый с благостной улыбкой на лице. Повернулся и запер дверь в туалет на задвижку.

– Господи, да ведь это и есть тот самый псих! – воскликнула Вероника. – Посмотри, Ося, на его рожу!

Ося не ответил, поэтому Вероника повернулась и поглядела на него. С Рыськиным творилось что-то странное. Глаза его почти что вылезли из орбит, а на губах появилась пена, словно он собирался пускать мыльные пузыри прямо изо рта.

– Открой дверь обратно! – закричал он неожиданно тонким пронзительным голосом. – Открой, буек тебе в киль!

Клетчатый захохотал и показал ему мясистый кукиш. Тогда Рыськин наклонил голову и, растопырив руки, прыгнул прямо на обидчика. От удара оба отлетели к пресловутой двери и вмазались в нее. Туалет содрогнулся.

– Открой дверь, сволота-а-а-а!!! – пищал Рыськин неправдоподобно тонким голосом. Выходило почти как у солистки группы «Аква».

Клетчатый сопел и сопротивлялся. Вместо того чтобы вмешаться, Вероника медленно повернула голову и посмотрела на стену, в которой засела пуля. Прямо над умывальником. Если бы Рыськин не крикнул и она не отскочила бы в сторону – все. Ее жизнь закончилась бы совершенно бесславно – в мужском туалете мебельного центра неподалеку от МКАД.

Словно во сне Вероника наклонилась над неподвижно лежащим мужчиной и увидела, что из-под его головы вытекает кровь. Ее затошнило и повело. Стены завертелись перед глазами. Она опустилась на четвереньки и сквозь пелену в глазах некоторое время наблюдала за тем, как клетчатый обегает туалет по периметру, а за ним, надрываясь, словно автомобиль реанимации, носится Ося Рыськин с выпученными глазами и высунутым языком.

Когда Рыськин догнал клетчатого, они принялись волтузить друг друга. И тут воздух сотрясла серия мощных ударов в дверь. Вероятно, спецслужбы наконец-то добрались до места происшествия и решили взять уборную приступом. Вероника закрыла голову двумя руками и зажмурилась.

– Я случайная жертва, – шепотом бубнила она себе в коленки. – Когда меня спросят, кто я такая, так и скажу. Случайная жертва...

После криков, грохота и шума борьбы все наконец стихло, и Веронику потянули за руки вверх. Потом кто-то обнимал ее за плечи и нашептывал нейтрально-успокаивающие слова, но она предпочитала не разжимать глаз и шагала вслепую.

– Вам не о чем волноваться, – увещевали ее. – Психа уже поймали и увезли. И раненого увезли. Здесь остались только вы и второй свидетель его бесчинств. Тот мужчина в клетчатой рубашке.

Вероника мигом распахнула глаза.

– В клетчатой рубашке?! – закричала она. – Так это и есть псих! А вы что, забрали Осю?!

– Извините, конечно, – хмыкнул один из ее спасителей, – но мужчина в клетчатой рубашке был жестоко избит. А... как вы там сказали? Ося, да? Так вот, Ося был разъярен, дик и имел при себе оружие. Неужели вы не слышали, как он стрелял?

– Это не он стрелял, а тот, который валялся на полу! – закричала Вероника. – Седой в бобрике!

– Этот в бобрике неизвестно, выживет ли, – сердито ответили ей. – А ваш Ося в отличной форме. Бурлит, как гейзер. Знаете, как он к вам рвался? Даже зубами клацал!

Очутившись на улице, Вероника принялась звонить Каретникову.

– Матвей! – закричала она в трубку, когда тот ответил. – Рыськина загребли! В ментовку!

– Да что ты говоришь? – изумился тот. – А за что?

– Его схватили по ложному обвинению! Он ввязался в драку в уборной мебельного центра. Там был один псих, и Осю с ним перепутали.

– Дорогая, не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. Я немедленно позвоню Дьякову, он все уладит. А пока езжай домой. Я не хочу, чтобы ты шаталась по городу без охраны. Вдруг тебя опять захотят душить!

Пряча телефон в сумочку, Вероника пробормотала:

– Это ты, дорогой, еще не знаешь, что меня давили машиной...

Водить она не умела, поэтому пришлось запереть «Жигули» и оставить их на стоянке. Выбравшись на шоссе, Вероника тотчас же увидела автобусную остановку и подумала: «Все равно я уже почти в Химках. Может быть, попробовать позвонить подруге Инны Головатовой? Вдруг она дома? Я просто обязана узнать про этот наезд как можно больше». Конечно, она сразу же подумала о стареньком «Москвиче» и женщине в зеленом. А кто бы не подумал? Возможно, есть какие-нибудь свидетели происшествия, которые описали машину. Если это действительно «Москвич», за рулем которого сидела женщина, тогда человек в маске не соврал. Действительно, умереть должны все.

Подруга Инны Головатовой оказалась дома и ответила на телефонный звонок сразу, будто бы сидела перед аппаратом.

– Я кое-что знаю о подоплеке этого дела, – официальным тоном заявила Вероника. – Не могли бы мы встретиться? Как можно скорее.

– Подъезжайте, – разрешила та и объяснила, каким транспортом добираться.

«Еще одна училка!» – тут же поняла Вероника, когда Татьяна открыла ей дверь своей квартиры. Она была маленькой и довольно полной, со строгой прической и твердым преподавательским взглядом. Единственное, что выпадало из образа, так это огромная растянутая кофта, накинутая на плечи и завязанная узлом под подбородком.

– На улице жара, а я мерзну, – жалко улыбнулась хозяйка.

– Это на нервной почве, – кивнула Вероника. – Просто у вас стресс. Я сама в последнее время постоянно в стрессе, поэтому знаю наверняка.

– Инночку убили! – с надрывом сказала Татьяна, доведя гостью до комнаты и свалившись на диван. – Я была с ней до самой последней минуты. Это так страшно! Представляете, она умирала и все говорила про какие-то ботинки.

– Ботинки? – насторожилась Вероника. – А вы не могли бы рассказать поподробнее?

– Ах, боже мой! – приложила руки к груди Татьяна. Грудь у нее была большой и высоко поднятой.

«Когда-нибудь ее сделают завучем», – промелькнуло в голове у Вероники. Все завучи, которых она знала, имели такую же воинственную, забранную в броню грудь.

– Инна бредила, – продолжала тем временем Татьяна. – И бред всегда начинался с одного и того же – с какого-то конверта. Она собиралась показать кому-то какой-то конверт. А потом увидела ботинки. «Те самые ботинки» – вот ее точные слова. Ее как-то беспокоили эти ботинки. Будто бы в них заключалась некая постыдная тайна, Инна узнала эту тайну и занервничала. Да, и обращалась она все время к некой Ире. Говорила: «Ира, Ира, ну у тебя и аппетиты! Сидела бы со своими пряниками!» По-моему, это чистой воды бред.

– Бред, – пробормотала Вероника и сжала пальцами виски. – Но очень информативный.

– А вы-то сами что знаете? – внезапно вспомнила Татьяна. – По телефону вы сказали, будто бы знакомы с подоплекой дела. Какого, кстати, дела?

– О наезде на Инну. Понимаете ли, меня ведь тоже едва не сбили машиной. И все потому, что я, как и Инна, стала свидетельницей преступления.

– Ну да? – открыла рот Татьяна.

– Я не могу разглашать, – промямлила Вероника, в голове у которой бешено вращались шестеренки. Она просто не хотела, не могла отвлекаться на болтовню, которая ее сбивала. – Кстати, как все случилось?

– Инна переходила дорогу. Дело происходило поздним вечером, было уже темно, и убийца без проблем удрал с места преступления. Говорят, Инну сбил «Москвич». Он и выскочил-то непонятно откуда! Конечно, его ищут, но... Свидетелями происшествия оказалась лишь пара припозднившихся пешеходов. Ничего вразумительного они так и не сказали.

«Вот тебе и на! – думала Вероника, подпрыгивая на заднем сиденье троллейбуса и завороженно глядя в окно. – Наверное, это тот же самый „Москвич“, и Инну убила все та же женщина в зеленом. Значит, действительно ничего личного. Все дело в смерти Нелли Шульговской. Ну, допустим, я видела лысого, и он это знает. Ведь я вышла на крыльцо прямо вслед за ним, и он наверняка обернулся на стук захлопнувшейся двери. А Инна что, тоже видела лысого? То есть он засветился той ночью по полной программе? Очень, очень странно».

• Предыдущая
• 19/42
• Следующая