Закон сохранения вранья - Куликова Галина Михайловна - Страница 23

• Предыдущая
• 23/42
• Следующая

– Господи, он что, в самом деле умер?! – воскликнула Вероника, непроизвольно отступая назад. – И вы охраняете кабинет с разлагающимся телом?

Надя выглянула из-за спины Вероники и, увидев украшенного цветами шефа в импровизированном гробу, со страшными язвами на лице, закричала и, словно укушенная, вырвалась в коридор. Ее визги, естественно, не остались без внимания, и через минуту в распахнутую приемную уже заглядывали сотрудники.

– А что это с Надей? – неуверенно улыбаясь, спросил молодой человек приятной наружности и протер очки кончиком галстука.

– Она... Ее... – пролепетала Вероника, чувствуя подкатывающуюся дурноту. – Ее пугает труп вашего босса.

– Какой труп? – наморщил лоб молодой человек и недоуменно оглянулся на своих коллег, которые толпились на входе.

Те в ответ дружно пожали плечами.

– Ваш босс Бороздин отдал богу душу, – дрожащим голосом сообщила Вероника, не смея оглянуться назад. – Под батареей стоит гроб, в гробу лежит тело. Вы разве не в курсе?

Бороздин, который все слышал, судорожно пытался придумать хоть сколько-нибудь приемлемый выход из сложившейся ситуации, но в голову ему не приходило ничего умного. Тогда он закрыл глаза и покорился судьбе. Чертова Вероника! Принесла же ее нелегкая! А он-то надеялся, что после встречи возле ресторана она больше никогда не появится.

– Батюшки! – прошептал молодой человек, разглядевший наконец то, что видели Вероника с Надей. – Матушки! Сергей Алексеич в гробу! А нам не сказали!

– Почему он стоит под батареей? – тонким голоском спросила завитая дама с жирно подведенными глазами. – Его надо поставить на стол. И выяснить, что случилось. Где Надя? Куда она убежала?

– В туалет. Рыдает в три ручья.

Сотрудники один за другим вошли в кабинет Бороздина маленькими шажками.

– Боже, что у него с лицом? – ахнул кто-то.

– Давайте поставим его на стол, – шепотом предложила завитая дама. – Потом кто-нибудь выудит Надю из туалета и мы все наконец выясним.

– Я видел, как Сергей Алексеевич сегодня приехал на работу! – удивленно сказал толстяк в очках. – Когда же его успели умертвить и засунуть в гроб?

Несколько мужчин, кряхтя и постанывая, подняли «пенал» с втиснутым в него Бороздиным и водрузили на длинный письменный стол. Бороздин старался лежать тихо. «Если я моргну, – думал он, – или чихну, они меня как пить дать уронят. Тут-то и наступит мой конец». В этот момент зазвонил его мобильный телефон, который лежал на подоконнике рядом с опрокинутой вазой и натекшей лужей.

Бороздин не выносил, когда трезвонил телефон. Он открыл глаза и, вытянув руку, требовательно пошевелил пальцами:

– Ну, чего вы стоите? Подайте мне мою трубку!

В тот же миг кабинет наполнил стройный женский визг, и «группа товарищей», толкаясь и ругаясь, вымелась в коридор.

– Вот что, Бороздин, – сказала оставшаяся Вероника, пылая негодованием. – Ты законченный кретин.

– Твои глупые стишки меня не обижают, – сказал тот, тяжело ворочаясь в своем вместилище.

– Никак узковат гробик? – насмешливо спросила Вероника. – А что у тебя с лицом? – Она наклонилась и, лизнув палец, потерла бороздинскую щеку. – Похоже, ты рисовал на себе узоры. Точный диагноз не поставлю, но то, что у тебя башня накренилась, это факт. Я тебе всегда говорила, что ты ешь слишком много консервированной кукурузы. Собственно, я зашла сообщить, что выхожу замуж. Можешь забрать свои вещи, они меня тяготят.

– Замуж? – переспросил Бороздин. В голосе его сквозила неподдельная радость. – Как славно! А за вещами я пришлю Надю. Когда тебе удобно ее принять?

– Пусть она приезжает, когда захочет, только позвонит сначала. Конечно, если ее еще не забрали в сумасшедший дом.

– Ну, как? Встретилась со своим милым? – спросил Рыськин, все это время дежуривший возле урны. – Обещала не устраивать скандала, а сама?

– Что сама? – удивилась Вероника.

– Ладно, ладно! Я слышал, как ты визжала. Тут даже прохожие останавливались. Поедем куда-нибудь еще?

– Пока домой. Там я посижу, подумаю. Может быть, что-нибудь надумаю.

Едва открыв дверь, она услышала, как надрывается в комнате телефон.

– Да? – крикнула она в трубку, поманив Рыськина за собой. Он вошел и захлопнул дверь.

Звонил Дима Дьяков.

– Вероника? Я насчет того человека с бобриком. Узнать ничего не удалось. Он исчез из больницы сразу же, как только ему оказали первую помощь. Никто не знает, куда он делся.

– А его имя?

– Никакого имени. Он растворился в воздухе без имени, без адреса. Мистер Икс, так сказать.

– Какая-то ерунда! – рассердилась Вероника, хлопнув трубку на место.

Телефон, однако, молчал всего секунду. И снова разразился воплями.

– Да! – рявкнула Вероника, раздосадованная тем, что не сообразила заняться седым раньше, пока он еще оставался в ведении врачей.

– Вероника? – раздался знакомый женский голос. Голос дрожал, и Вероника никак не могла сообразить, кому он принадлежит. Однако голос немедленно назвался. – Это Татьяна. Татьяна Семенова...

– У вас что-то случилось? – мгновенно поняла она.

– Да. Меня... Меня хотели убить!

– Когда?

– Несколько часов назад.

– Вы вызывали милицию?

– Да, но... Свидетелей нет, и вообще... Все так запуталось! Не могли бы вы приехать? Нам надо поговорить. Я совершила ужасную глупость! Я... боялась вам рассказать. Всем боялась рассказывать. Но теперь...

Но теперь, когда ее собственная жизнь оказалась под угрозой, Татьяна Семенова мгновенно обрела желание делиться всем, что знала.

– Ося, нам надо мчаться к Татьяне Семеновой!

Вероника заметалась по комнате, засовывая в сумку разные мелочи. Потом схватила яблоко и впилась в него зубами.

– Ося, вожми тоже! – прогудела она с яблоком во рту. – Вожми, и помчалишь!

– Только не выбегай из подъезда раньше меня, заноза тебе в пятку!

Сегодня Татьяна Семенова была совсем не той, что в понедельник. Куда-то делись враждебность, подозрительность и агрессия. Она смотрела на Веронику жалобными глазами собаки, которая точно знает, что в сумке, висящей на локте, есть колбаса.

– Меня хотели убить! – сообщила она трагическим тоном.

– Каким способом? – жестко спросила Вероника, которая естественным образом приняла на себя роль прокурора. Рыськин был публикой. Он прибился к кухонным полкам и затих, скромно скрестив ноги в просвечивающих от старости носках.

– Мне нужно было вынести мусор, – Татьяна сглотнула и потерла шею. – Я взяла ведро, вставила ключ в замок, надела тапки...

– Причесалась, попудрилась, погляделась в зеркало, – нетерпеливо подначила ее Вероника. – И...

– И вышла из квартиры на лестницу. – Татьяна замолчала, в ее разноцветных, горящих от волнения глазах подогревался ужас.

– На вас напали?

Татьяна кивнула:

– Он... Он шел прямо на меня с верхней площадки.

– Кто?

– Человек в черной маске! Рта у него не было, и носа тоже. Только два глаза в прорезях! Я хотела закричать, но почему-то не смогла. – Она всхлипнула. – Этот тип держал в руках шнур. Он растянул его, чтобы набросить мне на шею. Боже, я была на волосок от смерти!

– И как же вы ее избежали? – заинтересовалась Вероника.

– Убийцу спугнули соседи! Кто-то из соседей спускался с верхнего этажа и кашлял, понимаете? Он прислушался, чертыхнулся и бросился вниз по лестнице! Мне потрясающе повезло!

– Причем повезло в точности как мне, – пробормотала Вероника. – А вы видели, кому конкретно из соседей обязаны своим спасением?

– Нет. Я не осталась на лестнице. Я была так испугана! Нырнула в квартиру и заперла дверь. А потом позвонила в милицию.

– Очень занимательная история. А человек в маске случайно не сообщил вам, за что собирается вас прикончить?

– Нет. Он вообще ничего не говорил, только зыркал на меня жуткими блестящими глазищами. Это было ужас что такое!

– Ну, а теперь расскажите мне, за что, по-вашему, вас хотели убить. – Прокурорский тон никуда не делся. Вероника даже лицо сделала строгое и суровое, как настоящий служитель закона.

• Предыдущая
• 23/42
• Следующая