Унижение России: Брест, Версаль, Мюнхен - Уткин Анатолий Иванович - Страница 159

В эти дни начальником штаба германской армии становится пятидесятичетырехлетний генерал из Баварии Ф. Гальдер, которому придется активнейшим образом участвовать в разработке плана «Барбаросса». Гальдер прервал традицию — впервые штаб германской армии возглавил не прусский протестант, а баварский католик, хобби которого были математика и ботаника. Он производил впечатление университетского ученого. История испытала его моральную стойкость: временами сомневаясь в нацизме, Гальдер в конечном счете склонился перед Гитлером.

БРИТАНИЯ СКЛОНЯЕТСЯ

В правящих кругах Британии между тем крепло ощущение, что пора отходить от увлеченной социалистическими экспериментами Франции и использовать все возможности для заключения союза с новой Германией ради создания единого фронта против Советского Союза. Это настроение повлияло на судьбу Судетской области. Посол Британии в Берлине не питал по этому поводу никаких сомнений. Он характеризовал чехов как «свиноголовую расу», а президента Бенеша, выпускника Карлова, Парижского и Дижонского университетов, как «самого свиноголового в своем стаде». Немцам он говорил: «Великобритания не собирается рисковать ни одним своим матросом или летчиком ради Чехословакии».

Оставалось определить позицию Советского Союза, который явно был заинтересован в сохранении линии чешских крепостей на границе с рейхом. Не зря Гитлер называл Чехословакию «авианосцем Советской России». Но умиротворители во главе с Чемберленом делали вид, что великой страны на Востоке не существует. По крайней мере, все дипломатические демарши Литвинова были безуспешны. Обращаясь к французскому поверенному в делах в Москве, Литвинов предложил «немедленно начать штабные переговоры между советскими, французскими и чешскими экспертами». Министр иностранных дел Франции Бонне никому не сказал о советском предложении. Более того, через два дня он заявил британскому послу в Париже, что Румыния не позволит русским военным самолетам нарушать воздушное пространство. И это при том, что у англичан уже были точные сведения от румын, что допуск советских самолетов гарантируется.

В конце июня Литвинов выступил с речью, которую немецкий посол незамедлительно передал в Берлин: «Последние пять лет в дипломатических кругах Запада все сводится к попыткам не замечать откровенно агрессивной политики Германии, к соглашательству на ее требования, а зачастую и капризы, из опасения вызвать малейшее недовольство… Мы намеренно воздерживаемся от непрошеных советов чехословацкому правительству… Советское правительство не несет ответственности за дальнейшее развитие событий. СССР не ищет для себя никакой выгоды, также не желает он никому навязывать себя в качестве партнера или союзника, но готов согласиться на коллективное сотрудничество». По соглашению с командующим чешскими ВВС генералом Файфром Советский Союз обещал прислать 700 истребителей. Румыния согласилась на высотный пролет советской авиации.

Помощник Чемберлена Вильсон боялся только одного: совместная с СССР акция может быть воспринята немцами как запугивание. Брат писателя Сомерсета Моэма — лорд Моэм заявил, что в Судетской области «британские интересы не затронуты никоим образом». На это Дафф Купер ответил, что «главный интерес Британии заключается в предотвращении доминирования одной страны в Европе, а нацистская Германия представляет собой самую мощную державу, которая когда-либо доминировала в ней, следовательно, противодействие Германии совершенно очевидно соответствует британским интересам».

Кризис зрел все летние месяцы и начал приближаться к кульминации в сентябре. В начале сентября 1938 г. посол Майский сообщил Черчиллю, что в случае нападения Германии на Чехословакию СССР применит силу. Десятого сентября Геринг обратился к ревущей толпе Нюрнбергского партайтага: «Малый сегмент Европы оскорбляет человеческую расу… Эта жалкая раса пигмеев (чехословаки) угнетает культурный народ, а за ними прячется Москва и вечная маска еврейского дьявола». 21 сентября в Женеве Литвинов дал положительный ответ на вопрос чехов, могут ли они рассчитывать на поддержку СССР в случае германского нападения. Советская мобилизация (согласно мемуарам маршала Захарова) началась 21 сентября. 10 дивизий во главе с маршалом Тимошенко разместились вдоль польской границы. Французы были уведомлены (об этом стало известно в 1958 г.) о ходе успешной мобилизации советских войск.

Гитлер, который уже обозначил 1 октября как дату начала военных действий, в Нюрнберге просто потребовал от чешского правительства «справедливости» в отношении судетских немцев. В Судетах нацисты обратились к оружию, и Прага послала туда войска. Французский кабинет заседал 13 сентября весь день, так и не решив, будет ли правительство соблюдать свое обязательство помогать Чехословакии в случае войны. Премьер Даладье вызвал из Оперы британского посла сэра Эрика Фипса для того, чтобы попросить Чемберлена быть послом мира. В одиннадцать часов вечера Чемберлен обратился к Гитлеру с экстренным посланием: «Я полагаю необходимым немедленно прибыть к вам с целью попытаться найти мирное решение. Я могу вылететь на самолете и готов сделать это завтра».

Когда Гитлер прочел это послание, он смог воскликнуть лишь: «Я свалился с неба!» Премьер-министр Британской империи готов был покорно прибыть в отдаленнейший уголок рейха, заведомо склонный обсудить уступки. Немалое число англичан полагали, что Чемберлен собирается сказать Гитлеру то, что не сказал кайзеру премьер Асквит в 1914 г., — что Британия выступит за поруганные права малой нации. Документы же свидетельствуют: немцы знали истинную цель полета Чемберлена. Поверенный в делах Германии в Англии Т. Кордт сообщил в Берлин, что премьер собирается позитивно рассмотреть «далеко идущие германские предложения».

Организация Гейнлейна активизировалась в Судетах, и Прага ввела здесь военное положение. Германские газеты объявили о царстве террора в Судетенланде. В Лондоне Черчилль предложил министру иностранных дел Галифаксу сообщить Германии, что она, в случае посягательства на чехословацкую землю, будет находиться в состоянии войны с Британией. 15 сентября он писал в «Дейли телеграф», что чехи будут отчаянно сражаться и выведут из строя от 300 до 400 тыс. солдат противника. Весь мир придет на помощь Чехословакии.

В тот же день Невилл Чемберлен, впервые в жизни сев в самолет, приземлился в Мюнхене. Встречавшие его в почетном карауле эсэсовцы были взяты из охраны Дахау, из дивизии «Мертвая голова». «Я чувствовал себя совершенно свежим», — сообщал он сестре. Толпы немцев приветствовали его на пути к железнодорожной станции. Трехчасовая езда завершилась в Берхтесгадене. На ступеньках Бергхофа его встретил Гитлер, одетый в хаки со свастикой на рукаве. «…Он выглядит совершенно неприметным. Ты никогда бы не выделила его в толпе».

Во время встречи Гитлер не давал присутствующим говорить, он повторял на все лады, что не позволит притеснения трех миллионов судетских немцев. Он готов «к риску мировой войны». Улучив момент, Чемберлен поинтересовался: в чем же, в таком случае, заключается цель его визита? В ответ Гитлер стал рассказывать Чемберлену, как много им сделано для англо-германского примирения. Между двумя странами осталась лишь одна проблема, которую следует «так или иначе» разрешить: три миллиона немцев из Чехословакии должны «вернуться» в рейх. Он не желает больше позволять маленькой, второстепенной стране обращаться с тысячелетним германским рейхом как с чем-то второстепенным. Ему сорок девять лет, и если Германии суждено оказаться в мировой войне из-за чехословацкого вопроса, он желает вести свою страну, находясь в полной силе своего возраста. Он готов встретить любую войну, даже мировую. Остальной мир пусть делает все, что ему заблагорассудится, он, Гитлер, не отступит ни на шаг.

Чемберлен ответил, что не может дать согласие на аннексию Судет без предварительной консультации с кабинетом и французами. Но — это важно — он добавил, что лично он признает принцип отделения Судетской области и желает возвратиться в Англию для доклада правительству и обеспечения поддержки своему мнению. То был решающий шаг. Теперь ситуация отличалась от ситуации 1914 г. Величайшая империя мира уступала грубой силе. Находящиеся в Берлине посольства наиболее крупных стран получили германскую оценку происходящего: «Автономия судетских немцев более не рассматривается, вопрос стоит о возвращении этого региона Германии. Чемберлен выразил свое личное одобрение. Он ныне консультируется с британским кабинетом и находится в контакте с Парижем. Следующая встреча фюрера и Чемберлена запланирована на очень близкое будущее».