Небо на двоих - Мельникова Ирина Александровна - Страница 36

• Предыдущая
• 36/69
• Следующая

– Нет, пока не очень. Проложили несколько маршрутов по здешним горам с выходом к «Южному приюту» на Клухорском перевале. Но хотелось бы возродить старые, еще советские маршруты до Теберды и Домбая. Пока не удается. Граница мешает. Куча согласований, пропасть бумаг… Но в этом году мы задумали одно очень интересное дело. Через год-два думаю построить выше в горах два подъемника, оборудуем горнолыжную трассу…

– Вот тогда я приеду к тебе покататься на лыжах, – радостно сообщила я.

Вадим вздохнул.

– Если хочешь рассмешить бога, сообщи ему о своих планах… Я сегодня расслабился, а вообще-то не слишком разговорчивый тип. Мадина убирает в доме, стрекочет, как цикада, и меня это раздражает. Ухожу, чтоб не слышать ее болтовню.

– Надо же, – усмехнулась я, – а мне показалось, она тебе нравится. Да и она вроде как отвечает тебе взаимностью.

– Мадина? – Вадим уставился на меня с веселым удивлением. – Глупости! У них с Давидом все на мази. Она не хотела за него выходить, дескать, вдова, стыдно от родственников и детей… Но я пригрозил, что уволю. И ее, и Давида. Осенью после окончания сезона они распишутся. Давид тоже вдовец, его жена умерла несколько лет назад.

– Ничего не понимаю, – потерла я лоб. – Но она так смотрела на тебя…

– Ага, а я, сволочь и извращенец, притащил невесту к ней в дом. У тебя мозги работают или тоже отдыхают?

– И все-таки ты грубиян, – насупилась я. – Ладно, если не Мадина, то Сырма. Девочка так сердито на меня поглядывала. Видно, ревновала. Совсем еще юная девочка…

– Сырма? – покачал головой Вадим. – Тут другое. Очень долго рассказывать. Если получится, при случае обязательно расскажу. – Он вопросительно посмотрел на меня. – Выпьем еще? По пять граммов.

– Наливай! – лихо махнула я рукой.

На душе у меня полегчало. Мадина и Сырма оказались не у дел. Зря я переживала. И все-таки здоровый красивый мужчина… Неужто у него нет любовницы? Ни за что не поверю! Но спросить в лоб я не решалась, опасаясь нового взрыва гнева.

– Давай выпьем за то, чтобы твой отпуск не омрачал мое существование, а мое существование не омрачало твой отпуск, – улыбнулся Вадим. И посмотрел мне в глаза.

Очень пристально посмотрел, словно проверил, не затаилось ли чего тайного в закромах моей души.

Но я встретила его взгляд с безмятежным видом. Вернее, очень надеясь, что с безмятежным видом.

– Не бойся, постараюсь тебе не мешать. Тут хотя бы библиотека есть? Я бы почитала что-нибудь с удовольствием.

Вадим развел руками.

– Увы! Ни книг, ни телевизора, ни мобильной связи… Все никак не соберусь поставить спутниковую антенну. Тогда и в Интернет можно было бы выходить. Но у меня нет времени смотреть телевизор и сидеть в Сети. Зимой, пожалуйста. Но зимой я живу в Сухуме.

– И чем ты там занимаешься зимой, если не секрет?

– Вот так возьми все и расскажи тебе, – добродушно усмехнулся Вадим. – У меня двойное гражданство: российское и абхазское. Ко всему прочему я – депутат абхазского парламента. Но в большую власть и клановые трения не лезу, поэтому меня поддерживают многие. Врагов в Абхазии у меня вообще нет. Потому что я – как коза среди овец: те траву щиплют, а я листья – у каждого свое. Кое-кто оттуда, из России, пытался на меня наезжать, но получил по мозгам и отступился. Меня нельзя остановить, можно только убить. Но смерти я давно бояться перестал, слишком часто приходилось с ней встречаться. Мне главное, чтобы не мешали, остального добьюсь, чего бы мне ни стоило.

Он снова посмотрел на меня, только взгляд стал жестче.

– Извини, Оля, пора спать. Оба мы устали сегодня.

Добров легко поднялся на ноги, подал мне руку.

– Тебя проводить?

– Зачем? – удивилась я. – Дорогу знаю.

Вадим пожал плечами.

– Плохой из меня джентльмен. Но утром я еду в село. Хочешь, подвезу тебя? Там магазинчики какие-то есть. А в бывшем клубе библиотека имеется. Договоримся со старым Гочей, может, даст несколько книжек почитать.

– А может не дать? – поразилась я. – Для чего тогда библиотека?

– Видишь ли… – Вадим почесал в затылке. – Клуб-то давно заброшен, но Гоча не дает растащить его. Сын у него до войны был завклубом. Погиб в первый же месяц. А отец все ждет его. Не верит, что погиб. Властям же сейчас не до клубов, сама понимаешь.

– Опять на лошади поскачем? – спросила я.

– Нет, на машине поедем, – засмеялся Вадим. И вдруг обнял меня. – Что, надоели скачки по пересеченной местности?

Я осторожно отстранилась.

– За последние двое суток наглоталась вашего экстрима по уши. Так что дай мне немного отдышаться.

– Но ты поедешь или нет?

– Конечно, поеду, – вздохнула я. – Может, потом и без тебя в село выберусь. Если позволишь взять свою машину.

– Зачем машина? – Вадим улыбнулся. – Мы тебе велосипед подарим. Когда сухо, лучшее средство передвижения по нашим дорогам. Хороший велосипед, горный.

Я пожала плечами.

– Что ж, подари, если не жалко. Но мне и на Конфете было неплохо.

– Ладно, будет тебе Конфета.

Вадим снова потянулся ко мне, но я стукнула его по рукам.

– Не лезь! Я ведь обещала не соблазнять тебя, так что не провоцируй. Или решил устроить проверку на вшивость? Учти, я своих обещаний не забываю.

И направилась к лестнице на второй этаж. Но пока поднималась по ступеням, все время чувствовала на себе взгляд Вадима. Сдержалась – не оглянулась.

Стоило мне подняться на второй этаж, как силы вмиг будто испарились. Я едва доплелась до спальни. Злость пузырилась и фырчала. Злость переливалась через край. Я ненавидела себя и весь мир. Еще бы! За несколько дней отпуска устала больше, чем за год авралов в журнале. А уж сколько неприятностей огребла! Полной лопатой! В который раз ругала себя последними словами за то, что поддалась на Любавины уговоры. И вспоминала, как Любава на мои робкие сомнения по поводу южных нравов отвечала со смехом:

– Ты что, считаешь себя Анжелиной Джоли или Клаудией Шиффер? Думаешь, каждый встречный мужик будет бросаться на тебя с диким ревом и валить на траву? Запомни раз и навсегда: если женщина не хочет, к ней никто не пристанет, пальцем не тронет. Хочет она или нет, всегда написано у нее на лице крупными буквами.

– А если попадутся такие, которые не умеют читать даже крупные буквы? – неуверенно возражала я.

– У нас уже лет сорок обязательное среднее образование, а в Абхазии до сих пор учатся по нашим учебникам, – отвечала Любава.

Вадим, видно, умел читать по лицу. И не только написанное крупными буквами. Но истолковал все превратно. Испугался, что я его соблазню и брошу, и придется ему, как бедной Лизе, бежать, топиться к пруду. Но даже сравнение с бедной Лизой не рассмешило меня.

Разговор с ним решительно выбил меня из колеи. Я долго лежала в ванне, пытаясь расслабиться в теплой воде, но нервное напряжение не проходило. Давно я не переживала столь горькой обиды. Какой-то солдафон, грубиян и нахал, который абсолютно не в моем вкусе, вдруг отчитал меня так откровенно и бесцеремонно! Спрашивается, с чего вдруг набросился с дурацкими обвинениями? Какой нежный тип! Мальчик неискушенный! Испугался, что погладила его по щеке… Не в постель же затащила.

Фыркнув от негодования, я с головой погрузилась в воду. Но хоть и хорохорилась, и сердилась, было мне больно и стыдно. По незажившей ране, по истекавшему кровью самолюбию вновь полоснули бритвой, что оказалось не просто ужасно, а невыносимо мучительно и досадно. Я вынырнула на поверхность и, закусив губу, тихонько повыла. Без слез, потому что от злости на себя я не плачу. Конечно, строгий наблюдатель назвал бы мои переживания сопледавилкой. Но с каких это пор растерзанную совесть и вывернутую наизнанку душу стали называть соплями?

– Скотина! Тупая, бесцеремонная скотина!

Я с остервенением ударила ладонью по воде и поднялась на ноги. В зеркале на стене ванной рассмотрела абсолютно измученное лицо с темными кругами под глазами. Неудивительно, что Вадим меня в грош не ставит. Приехала гостья, словно снег на голову свалилась, и внешне смотрится – краше в гроб кладут. Но, может, я просто отвыкла видеть свое лицо без косметики? И Юра абсолютно прав, что подобрал себе более презентабельную супругу. Интересно одно: почему в журнале ни разу не сделали замечания по поводу моего внешнего вида? Не пригрозили уволить, если я не поработаю над своей внешностью? Нет, здесь не то. В Москве я ведь тоже смотрела в зеркало. И нравилась себе. Вероятно, все дело в том, блестят ли глаза. Живешь ли ты радостным ожиданием и предчувствием счастья. Праздник ли у тебя на душе или гнетущий холод. Все же Любава права: мне нужны новые наряды, хорошая косметика, да и к стилисту сходить бы стоило. Подобрать прическу, макияж…

• Предыдущая
• 36/69
• Следующая