Лицо страха - Кунц Дин Рей - Страница 18

• Предыдущая
• 18/44
• Следующая

Шестнадцатый этаж почти полностью был погружен во мрак. Горела только люминесцентная лампа в лифте. В коридоре единственным освещением были две аварийные тусклые красные лампочки, указывающие на выходы в конце этажа.

Боллинджер не любил темноту. Он достал небольшой фонарик из внутреннего кармана пальто и включил его.

На шестнадцатом этаже размещались десять офисов небольших фирм, шесть справа и четыре слева от лифтов. Он пошел направо, через два ряда комнат увидел дверь с надписью: «Импорт альпинистского оборудования».

Он выключил фонарик и убрал его, достал вальтер.

«Слава Богу, — подумал он, — все идет так гладко и легко». Как только он закончит с этой фирмой, он сможет идти дальше к главной цели. Харрис будет первым, затем — женщина. Если она окажется хорошенькой... Он уже настолько опережает график, что останется еще час в запасе. Час на женщину, если она того стоит. Он был готов для женщины, полон энергии, желания и волнения. Женщина, стол с обильной едой, немного крепкого виски, но более всего — женщина. За час он сможет использовать ее, полностью, до капельки использовать ее.

Он толкнул дверь в офис. Она была не заперта.

Он прошел в приемную. Комната была темной. Неяркий свет пробивался из смежного офиса, дверь в которой была наполовину приоткрыта.

Он подошел к пробивающейся полоске света. Постоял, прислушиваясь к разговору мужчин. Наконец он распахнул дверь и вошел внутрь.

Они сидели за круглым столом, заваленном бумагами и рекламными проспектами. Они были без пиджаков и галстуков, рукава рубашек закатаны. Один был одет в голубую рубашку, другой — в белую. Они сразу увидели пистолет, но им понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя, прежде чем они смогли поднять глаза и посмотреть ему в лицо.

— Здесь пахнет духами, — заметил Боллинджер.

Они уставились на него.

— Кто-то из вас пользуется духами?

— Нет, — ответил мужчина в голубой рубашке. — Духи — один из предметов нашего импорта.

— Кто из вас Макдональд?

Они посмотрели на пистолет. Переглянулись друг с другом, затем снова уставились на пистолет.

— Макдональд? — спросил Боллинджер.

Человек в голубой рубашке сказал:

— Он — Макдональд.

Человек в белой рубашке сказал:

— Нет, он — Макдональд.

— Это ложь, — возмутился тот, что был в голубой рубашке.

— Нет, это он обманывает, — закричал другой.

— Я не знаю, что вам нужно от Макдональда, — сказал человек в голубой рубашке, — только увольте меня от всего этого. Делайте с ним то, что вам надо, и убирайтесь.

— Боже мой, — воскликнул другой, в белой рубашке, — я не Макдональд. Вам нужен он, вот этот сукин сын, не я.

Боллинджер захохотал:

— Это не имеет значения. Мне так же нужен и мистер Отт.

— Я? — удивленно спросил человек в голубой рубашке. — Но кому на свете понадобилось убивать меня?

Конни сказала:

— Ты должен позвонить Предуцки.

— Зачем?

— Получишь защиту полиции.

— Это бесполезно.

— Он верит в твои видения.

— Я знаю.

— Он обеспечит тебе защиту.

— Конечно, — ответил Грэхем. — Но я не это имею в виду.

— Объясни.

— Конни, я видел, как мне выстрелили в спину. Это должно случиться. То, что я вижу, всегда происходит. Никто ничего не может сделать, чтобы предотвратить это.

— Но ведь предопределения не существует. Будущее можно изменить.

— Можно изменить?

— Ты знаешь, что можно.

Он отрешенно посмотрел на нее:

— Я очень сомневаюсь в этом.

— Ты не можешь быть уверен.

— Но я уверен.

Стремление приписывать все свои слабости предопределенности расстроило ее гораздо больше, чем все, что касалось его ранее. Это крайне пагубная форма трусости. Он отказывается от всякой ответственности за собственную жизнь.

— Позвони Предуцки, — настаивала она.

Он опустил глаза и уставился на ее руку, но было не похоже, что это полностью захватило его внимание.

Тогда она произнесла:

— Если этот человек придет домой, чтобы убить тебя, я скорее всего буду там тоже. Неужели ты думаешь, что он выстрелит в тебя и затем просто уйдет, оставив меня в живых?

Потрясенный мыслью о том, что она может оказаться под ножом Мясника, он произнес:

— Боже мой!

— Позвони Предуцки.

— Хорошо. — Он оторвал взгляд от ее руки. Взял телефонную трубку, послушал мгновение, постучал по кнопкам.

— Что такое?

Нахмурившись, он ответил:

— Нет гудков. — Он положил трубку, подождал немного, снова взял трубку: — Опять ничего.

Она встала из-за стола.

— Давай попробуем позвонить по телефону секретаря. — Они прошли в приемную. Тот телефон тоже молчал.

— Забавно, — сказал он.

Ее сердце учащенно забилось, она спросила:

— Он собирается прийти за тобой сегодня вечером?

— Я же сказал тебе, что я не знаю наверняка.

— Может быть, он уже в здании?

— Ты думаешь, что он перерезал телефонную линию?

Она кивнула.

— Невероятно, — ответил он. — Это просто поломка на линии.

Она прошла к двери, открыла ее, шагнула в коридор. Он шел следом за ней, придерживая свою изувеченную ногу.

Коридор был погружен в темноту. Тусклые красные указатели аварийных выходов горели в конце коридора над дверями, ведущими к лестнице.

В сорока шагах по коридору виднелся ряд светло-голубых точек, обозначавших местонахождение лифтов.

Кругом было тихо, только слышно их дыхание.

— Я не ясновидящая, — сказала она, — но мне все это не нравится. Я чувствую это, Грэхем, что-то не так.

— В зданиях, как это, телефонные провода спрятаны в стену. За пределами здания они расположены под землей. В этом городе все телефонные линии под землей. Как он может добраться до них?

— Я не знаю, но он, может быть, знает.

— Это слишком рискованно для него, — сказал Грэхем.

— Он уже рисковал прежде, десять раз.

— Но в этот раз все не так, мы не одни. Служба охраны находится в здании.

— Но они сорока этажами ниже.

— Далековато, — согласился он. — Давай выбираться отсюда.

— Мы, вероятно, покажемся глупцами.

— Может быть.

— Мы, возможно, останемся целы и невредимы и здесь.

— Как знать.

— Я принесу пальто.

— Забудь про пальто, — он взял ее за руку, — пошли, давай доберемся до этих лифтов.

Боллинджеру понадобилось восемь выстрелов, чтобы покончить с Макдональдом и Оттом. Они остались лежать около оборудования.

К тому времени, когда он убивал их, «вальтер» стрелял уже не бесшумно. Никакой глушитель не может быть эффективным при дюжине выстрелов. Его набивка и оболочка были повреждены пулями, и звук выстрела стал слышен. Последние выстрелы прозвучали, как резкий лай собаки. Но это не имело значения. Звук нельзя было услышать с улицы и с сорокового этажа.

Он зажег свет в прихожей офиса «Импорт альпинистского снаряжения». Снял глушитель и положил его в карман. Он не хотел рисковать и боялся засорить ствол оторвавшимися стальными волокнами от глушителя. Кроме того, в здании не осталось никого, кто мог бы услышать выстрелы, когда он будет убивать Харриса и женщину. Звук выстрела на сороковом этаже не пройдет через стены и окна и не будет слышен на Лексингтон-авеню.

Он посмотрел на часы: восемь часов двадцать пять минут.

Он погасил свет, вышел из офиса и направился по коридору к лифту. Сороковой этаж обслуживали восемь лифтов, но ни один из них не работал.

Конни нажала кнопку вызова последнего лифта. Когда никакой реакции не последовало, она произнесла:

— Телефон, лифт...

В тусклом свете искусственного освещения морщины вокруг рта Грэхема выделялись глубже и резче, чем обычно; его лицо напоминало лицо актера театра «Кабуки» с нарисованным выражением крайнего беспокойства:

— Мы в ловушке.

— Это может быть всего лишь обычная поломка, — сказала она. — Повреждение механизма, может быть, именно сейчас все исправляют.

• Предыдущая
• 18/44
• Следующая