Ночной кошмар (Властители душ) - Кунц Дин Рей - Страница 29

• Предыдущая
• 29/72
• Следующая

- Дженни.

- Мне хотелось бы попробовать его. Пока она говорила, его член затвердел, стал упругим.

- Биология победила, - констатировала она. - - Ты распутница.

Она рассмеялась и попыталась сесть. Он снова повалил ее на спину.

- Я хочу его попробовать, - повторила она.

- Потом.

- Сейчас.

- Сначала я отделаюсь от тебя.

- И, как всегда, сделаешь все по-своему?

- На этот раз да. Я сильнее тебя.

- Теория самца!

- Как скажешь. - Он целовал ее плечи, грудь, руки, ее пупок и бедра. Мягко провел носом по пушистым волосам внизу живота.

Она вздрогнула и заметила:

- Ты прав. Женщина первой должна получить удовольствие.

Он поднял голову и улыбнулся ей. Улыбка у него была обаятельная, совсем мальчишеская. Глаза такие чистые, такие голубые и теплые, что она почувствовала, что растворяется в них.

"Какой ты восхитительный мужчина!" - подумала она. Голоса горного леса затихали, она слышала лишь биение своего сердца. Такой прекрасный, такой желанный, такой нежный мужчина. Очень, очень нежный.

Дом стоял на Юнион-роуд, в одном квартале от городской площади. Бунгало с белой отделкой. Очень миленький домик. Окна с зелеными рамами и такими же ставнями. Под навесом крыльцо со скамейками вдоль перил и ярко-зеленым полом. С одной стороны перила заканчивались частой решеткой до потолка, которую увивал плющ, а с другой росли густые кусты сирени. Выложенная кирпичом дорожка был обсажена ноготками. Перед домом - большая белая керамическая ваза с летуньями. Согласно табличке на декоративном фонарном столбе возле калитки домик принадлежал Маклииам.

В час дня Салсбери поднялся по трем ступенькам к входной двери. В руках у него был диктофон с прикрепленным к нему блокнотом. Он позвонил.

Пчелы жужжали в гроздьях цветущей сирени.

Увидев женщину, открывшую дверь, он удивился. Возможно, из-за того, что во дворе было столько цветов, или оттого, что все вокруг говорило о достатке и ухоженности, непохожей на результат работы одного нервного труженика, он ожидал, что чета Маклннов окажется пожилой. Парочка тощих старичков, которые любят возиться в своем садике, у которых нет внуков, нет нужды проводить время с ними, подозрительно поглядывая на них поверх очков. Однако открывшей дверь стройной блондинке с лицом того типа, который незаменим для рекламы косметики, было лет двадцать пять. Высокого роста, не хрупкая, но очень женственная, с ногами, как у танцовщицы из кордебалета, в шортах и бело-голубом свободном вязаном топике. Даже сквозь переплет дверного окна он разглядел, как она хорошо сложена, он никогда в жизни не касался такого упругого стройного тела.

Как обычно, столкнувшись с женщиной, похожей на тех, что переполняли его фантазии всю жизнь, он растерялся. Он уставился на нее, облизывая губы, и никак не мог придумать, что бы такое сказать.

- Я могу вам чем-нибудь помочь? Он откашлялся.

- Меня зовут... Альберт Дейтон. Я нахожусь в городе с прошлой пятницы. Не знаю, слышали ли вы.., я провожу одно исследование, социологическое исследование. Я разговариваю с людьми...

- Я знаю, - кивнула она. - Вчера днем вы заходили к Соломанам, это рядом.

- Правильно. - Несмотря на то, что солнце пекло вовсю, Салсбери даже не вспотел, взяв подряд три интервью, но сейчас он чувствовал, как пот заструился у него по лбу. - Я бы хотел побеседовать с вами и мистером Маклином, если вы уделите мне время. Полчаса было бы вполне достаточно. Там около сотни вопросов...

- Простите, - перебила она, - но моего мужа нет дома. Он работает весь день на лесопилке. Но в половине шестого он вернется домой.

Он взглянул на диктофон, решая, что делать.

- Я всегда смогу застать его дома в удобное время, а сейчас, может быть, поговорю с вами и детьми и покончу с этим...

- Ах, мы всего только год, как женаты. У нас нет детей.

- Молодожены?

- Что-то вроде этого, - улыбнулась она. На щеках у нее появились ямочки.

Он почувствовал, как проваливается в опасное болото, как его неумолимо влечет к решению, принятие которого уничтожит его.

- А кто еще с вами живет? Какие-нибудь родственники?

- Только Ричи и я.

- Ричи - это ваш муж?

- Точно.

В прошлую пятницу, в заведении Альтмена, он рисковал провалить весь секретный проект, воспользовавшись кодовой фразой, чтобы поразвлечься с этой официанткой, похожей на Мириам. Все сошло гладко, но он знал, как глупо было позволять эмоциям взять над ним верх. Словно в наказание за такое поведение, он был предельно осторожен в субботу и в воскресенье, даже больше, чем было нужно. Он пользовался кодовой фразой раз двадцать, опрашивая респондентов подробно, отыскивая возможные недочеты в их послушном поведении. Ни к одному из них он не приближался, если была малейшая опасность быть обнаруженным. Однако ему приходилось обуздывать себя. Вкусив полное господство в случае с Элис, этой шлюхой из кафе, он страшно вожделел, мечтая с помощью кода заставить одну из них раздеться и улечься перед ним на полу. Жутко вожделел. А уж эта, стоя перед ним в шортах и маечке, прямо излучала жар, который растапливал всю его волю и осторожность. Он хотел уверить себя, что в отличие от эпизода в кафе, сегодняшняя ситуация не таит в себе угрозы; и само желание поверить было первой ступенькой на пути самообмана.

- Я "ключ".

- Я "замок".

Он облегченно поднял бровь.

- Ты одна?

- Да.

Он начал дрожать, но не от страха, а от возбуждения.

- Ты кого-нибудь ждешь?

- Нет. Никого.

- Кто-нибудь ждет тебя? Ты собиралась навестить кого-нибудь?

- Нет.

- Впусти меня.

Она распахнула дверь.

Вслед за ней он вошел в холл, где работал кондиционер. Справа под овальным зеркалом стоял туалетный столик, слева на стене висел небольшой пейзаж - отчаянно сражавшийся со штормом кораблик.

- Закрой дверь. И запри ее.

Она выполнила то, что он велел.

Короткий коридор, в котором висели еще две картинки с изображением кораблей, вел из холла в кухню.

Слева дверь под аркой вела в гостиную. Комната была со вкусом обставлена. На полу - восточный ковер. Две обтянутые вельветом софы и кофейный столик с темной блестящей столешницей образовывали уголок для приятных бесед. В тон обивке мебели были подобраны вельветовые шторы на окнах. Вдоль стены стеллаж для журналов. Музыкальный центр. Две напольные лампы. И гармонировавшие с цветом ковра снова на стене изображения кораблей в китайской гавани.

- Задерни шторы, - приказал он.

Она переходила от окна к окну, затем вернулась на середину комнаты. Остановившись, опустила руки, глядя на него с покорной полуулыбкой.

Она ждала. Ждала приказов. Его приказов. Она была его куклой, его рабой.

Больше минуты он простоял в проеме арки, не в состоянии решить, что делать дальше. Охваченный страхом, предчувствиями и вожделением, он обливался потом, словно пробежал целую милю. Она была его. Целиком его: ее рот, грудь и бедра, ноги, каждый дюйм ее тела. Более того: ему не приходилось волноваться, удовлетворит ли он ее. Если сказать ей, что она его любит, она будет любить его. И никаких сожалений после. Никаких взаимных упреков. Только сам акт - а там черт с ней. Здесь, сейчас, готовый впервые использовать женщину именно так, как ему хотелось, он обнаружил, что действительность даже более волнующа, чем мечты, единственно которыми ему приходилось довольствоваться долгие годы.

Она вопросительно взглянула на него:

- Это все?

- Нет. - Голос его стал хриплым.

- Чего ты хочешь?

Он подошел к ближней лампе, включил ее и присел на софу.

- Стой, где стоишь, - сказал Солсбери, - отвечай на мои вопросы и делай, что я скажу. - Ладно.

- Как тебя зовут?

- Бренда.

- Сколько тебе лет, Бренда?

- Двадцать шесть.

Достав из кармана носовой платок, он вытер лицо. Потом взглянул на марины с изображением кораблей.

• Предыдущая
• 29/72
• Следующая