Виноградник Ярраби - Иден Дороти - Страница 20
- Предыдущая
- 20/96
- Следующая
Она молчала. Тогда он устроился возле, запустив руку в ее волосы, и почти тут же уснул, а она, настолько обессилевшая, что не в состоянии была двинуться, слишком слабая, чтобы выпростать волосы из его горсти, лежала и думала, что она такая же пленница, как и привязанный к дереву человек.
В конце концов полное истощение сил оказалось для нее благом — Юджиния заснула. Она проснулась от оглушительной какофонии: кукабурра, рассевшиеся на эвкалиптовом дереве за окном, звонкими голосами приветствовали утро. Она была одна. Гилберт поднялся, не разбудив ее. Но к хриплому жуткому смеху зимородков она никогда не сможет привыкнуть — в этом она была уверена. В их голосах присутствовало что-то первобытное, так же как первобытными казались и обитавшие здесь звери. Например, в какой цивилизованной стране встретишь тварь такой странной формы, как кенгуру? Или гигантские ящерицы, кажущиеся такими древними. Будто каждой по крайней мере миллион лет? Надо не забыть рассказать Саре о ящерице, попавшейся ей на лестнице в доме Бесс Келли. Они обе — и Юджиния, и ящерица — так перепугались, что не могли двинуться с места.
Однако о событиях прошлой ночи ничего писать не следует. Лучше сделать вид, будто ничего не произошло, и изгнать из памяти воспоминание о перенесенном шоке и о боли. Собака перестала лаять: каторжник не молил больше о пощаде; тайная и стыдная боль, кажется, прошла. В кухне звенела посуда, слышались громкие веселые голоса. Оттуда доносился запах поджариваемого бекона. Солнце, лучи которого лежали на полу, уже пригревало вовсю.
Она должна встать и по возможности привести себя в порядок. При дневном свете ржавая вода в кувшине показалась еще более неприятной. Но чем скорее она оденется, тем быстрее они смогут покинуть это ужасное место.
Вставая с постели, Юджиния заметила, что платье, в котором она была вчера, аккуратно повешено на спинку стула. На нем не осталось ни пылинки. Нижнее белье тоже заботливо приготовлено.
Джейн оказалась более расторопной, чем можно было ожидать, если учесть, в каком состоянии она вчера находилась. Она умеет удивительно тихо все делать, и ее движения не разбудили Юджинию.
В дверь постучали.
— Это ты, Джейн? Входи.
— Это я, миссис Джарвис, мэм.
Дверь открылась. На пороге стояла миссис Джарвис. Она была в сером бумажном платье, в том же, что и вчера, но оно тоже было тщательно отчищено от грязи.
— Джейн все еще плохо себя чувствует, мэм. Так что я пришла узнать, не надо ли что-нибудь для вас сделать.
Первым побуждением Юджинии было отослать ее прочь. Очень уж много видят эти теплые карие глаза. Но это было, конечно, глупо. Женщина, по-видимому, хорошая служанка, а это самое важное. Гораздо лучше видеть склонившееся над ней спокойное лицо, чем больную, истеричную физиономию Джейн. Кроме того, Юджиния почувствовала, что настоятельно нуждается в обществе женщины, а иначе ужасным образом смешавшиеся тоска по дому и страх, притаившийся под самым верхним слоем сознания, поднимутся и, словно громадная волна, обрушатся на нее.
— Благодарю вас, миссис Джарвис. Вы можете помочь мне одеться и упаковать мою ночную рубашку.
— Хорошо, мэм. Не хотите ли, чтобы я расчесала вам волосы? Зеркала тут нет, а вода, которой вам предлагают мыться, не годится и для свиней. Но, думаю, мы как-нибудь выйдем из положения.
Процедура расчесывания волос оказала успокаивающее действие. Движения у миссис Джарвис были приятные, ритмичные. Она собрала тяжелые локоны, закрепив их тугим узлом на Затылке, а затем помогла Юджинии натянуть платье. Поскольку зеркала не было, Юджиния не знала, как выглядит ее лицо, спрашивать об этом миссис Джарвис она не собиралась. Невозмутимые глаза и без того наверняка успели многое заметить.
— Я вся одеревенела от вчерашней тряски в фургоне, — сказала она и тут же почувствовала, что уже в состоянии говорить о прошлой ночи. — Где каторжник?
— Явились два солдата и увезли его перед рассветом.
— Что с ним сделают?
— Его повесят, — спокойно заявила миссис Джарвис. — Я не могу скрыть от вас правду.
Юджиния содрогнулась.
— И как вы не ожесточились, миссис Джарвис? Вам ведь наверняка пришлось натерпеться всяких ужасов.
— Думаю, мэм, у меня натура такая.
— И вам не хотелось бы вернуться в Англию?
— А что меня там ждет? Здесь я уже чувствую себя дома. И мой ребенок тоже будет сознавать, что это его родина.
«Так же как и ваш», — говорили Юджинии слишком проницательные глаза этой женщины.
Юджиния бессознательно прижала руки к животу, словно бы спрашивая себя, не посеяно ли в ее лоне семя, из которого появится будущее дитя. Увидев, что миссис Джарвис заметила ее жест, она стала торопливо разглаживать юбку.
— Миссис Джарвис, вы слышали, как собака лаяла всю ночь?
— Это динго. Ну вот, мэм. Вы очень хорошо выглядите после такого долгого путешествия.
— Для вас, в вашем положении, оно тоже было тягостным.
— Я сильная женщина, и я привыкла к здешнему климату.
— Да, надо сказать, вы производите именно такое впечатление. Я была бы очень признательна, если бы вы принесли мне сюда завтрак. Только чай и немного хлеба с маслом. А потом я должна буду пойти и посмотреть, как там Джейн. Если она все еще плохо себя чувствует, ей, пожалуй, лучше ехать в экипаже со мной и мистером Мэссинхэмом.
Себе она втайне призналась, что ею руководила не одна лишь забота о Джейн. Присутствие девушки отсрочит момент, когда придется остаться наедине с мужем.
Глава VIII
Дом возник так неожиданно, что когда двуколка резко остановилась и Гилберт спрыгнул на землю, Юджиния нечаянно свалилась в его объятия.
Они свернули с дороги возле столба с надписью «Ярраби», выведенной неровными черными буквами, а затем больше мили тряслись по ухабистому проселку, который, казалось, вообще никуда не ведет. И вдруг на склоне холма, под которым виднелись ивы и полоска воды, появился изящный, песочного цвета двухэтажный дом, похожий на мираж в безводной пустыне. Вдоль всего нижнего этажа шла веранда, а под окнами верхнего расположились балконы. Двери, оконные рамы и опоры веранды были выкрашены в ярко-белый цвет. В целом дом оставлял впечатление комфортного, прохладного и тенистого.
— Ох, Гилберт, я даже не представляла себе, что он окажется таким! — в восторге воскликнула Юджиния.
У Гилберта вид был довольный и гордый. Он и сам, со своими небесно-синими глазами и гривой светло-рыжих волос, казался вполне гармоничной частью пейзажа. Видя его таким на фоне прекрасного нового дома, Юджиния, пожалуй, готова была забыть горячее влажное тело, прижимавшееся к ней прошлой ночью. Она твердо решила выбросить этот эпизод из головы или, во всяком случае, не вспоминать о нем с такой мрачностью. Перед ней был ее новый дом, и он оказался гораздо лучше, чем представлялся в мечтах. Она гордилась бы им даже в Англии.
Разве что в Англии он не был бы построен несчастными страдальцами, которых арестовали единственно потому, что так заблагорассудилось Его Величеству.
— Я обращался с людьми хорошо. — Не слишком ли быстро научился Гилберт разгадывать выражение ее лица. Они даже жалели, когда строительство закончилось и пора было уезжать. Но входите же в дом, осмотрите его, как полагается. Вашу мебель расставили, но, если пожелаете, можете потом переставить все по-своему. Я хочу, чтобы после осмотра дома вы побывали в моей винодельне и на винограднике. Надеюсь, вы не слишком устали, чтобы туда отправиться?
На нижнем этаже размещались столовая, гостиная, библиотека — правда, пока еще книг в ней не было — и комната для приема гостей; все они выходили на веранду. Далее шла комната для хранения посуды, бельевая, а по другую сторону мощеного двора — кухня, молочный погреб и комнаты прислуги. Наверху были шесть спален, детская, классная и две ванные комнаты с громадными ваннами на специальных подставках. Все было именно так, как обещал Гилберт три рода назад в Англии. Он полностью сдержал слово.
- Предыдущая
- 20/96
- Следующая
