Прислушайтесь к городу… - Стрелкова Ирина Ивановна - Страница 32

Звонок. Человек представляется: «Я директор космоса». — «Гостиницы?» — «Нет, всего космоса!»

Больше всего звонков «бытовых». Поссорились с соседями, ночь, а кто-то шумит, муж пришел пьяный и т. д. и т. п. Я приведу несколько примеров.

Прорвало канализацию, куда звонить? Рожает жена, а в больницу не дозвонишься. Сердечный приступ, а «скорая» не едет. Кстати, многие, не дозвонившись в «скорую», звонят в 02. Выпал снег, а дворники скребут — не дают спать. Где муж, где сын, где дочь? Не вернулись домой, а уже утро. Звонящих успокаивают. Конечно, потом выясняется, что все в порядке, кто-то загулял, кто-то просил позвонить друга, а сам остался ночевать там, где нет телефона, а друг забыл, а дочка задержалась у подруги…

Замечу, что регистрируются в журнале не только вызов и принятые меры, но и обязательно результат.

Еще звонок. Женщина шепотом: «Скорей пришлите милицию! Я шла двором, краем уха слышу — двое мужчин о чем-то сговариваются, один сказал: «Мы его не подведем!» Ей говорят: «Что же здесь подозрительного?» Она вешает трубку недовольная.

Еще звонок: «Я познакомилась с мужчиной, привела к себе. Он сейчас пьяный спит. Мне он кажется подозрительным. Скорей приезжайте, забирайте».

В 02 девушки опытные. Звонящей вежливо дают от ворот поворот. Но женщина звонит снова. Наконец звонит третий раз и разочарованно сообщает: «Никакой он не преступник. Хотела вас на пушку взять. Не удалось. Придется самой выволакивать. А то утром муж вернется». Хоть честная оказалась. Позвонила, призналась!

«Убийство у ресторана «Загородный»!» — женщина рыдает. Срочно выезжает патруль. Оказывается, пьяный упал, разбил нос и заснул.

Звонит старушка — у нее на балконе снег, пусть уберут, а то вдруг балкон провалится. Возмущенный мужчина жалуется среди ночи: «Самоуправство! Инспектора ГАИ отобрали права». — «Вы не выпили случайно?» — спрашивает девушка 02. «Есть, конечно, — смущенно отвечает мужчина, — но не так-то много».

Это курьезы. К сожалению, много жалоб на пьяных мужей, непослушных детей… Звонят с делами, далекими от милиции: не оградили колодезный люк, распыляют краску на всю улицу, магазин открывают с опозданием, спрашивают адреса учреждений, один даже, вполне трезвый, интересовался прогнозом погоды.

Разумеется, увы, бывает немало звонков и по делу.

Убийство. Это редко. Двадцать лет назад, дежуря здесь, я вместе с группой выезжал несколько раз на место происшествий. Сейчас — иное дело. В многомиллионном городе чего только не бывает, но все же, как говорилось, тяжкие преступления случаются теперь значительно реже.

Между прочим, одна из причин того, что преступность сокращается не так скоро, как хотелось бы, кроется отнюдь не только в абсолютном, что ли, ее проявлении, а в повышении требовательности к милиции!

Могут подумать, что девушки из 02 лишь посредники: приняли вызов, соединили с помощниками дежурного или дежурными по отделениям, записали в журнал, и все тут.

В действительности все не так.

Эти девушки как бы «мини-дежурные». Они берут на себя немалую ответственность, просеивая, словно через сито, звонки никчемные, ложные вызовы, дурацкие розыгрыши, сигналы не по адресу. Они гасят многие тревоги, в самом разговоре успокаивая людей, утешая, давая советы. Наконец, они решают, какие меры принять по мелким вопросам, с каким отделением соединить, что передать дежурным, какую забить тревогу. В серьезных случаях соединяют с помощниками дежурного.

И эти ласковые, успокаивающие голоса становятся стальными, когда требовательно запрашивают отделения, что сделано по звонку.

Сейчас в Москве создана служба хорошего настроения. Там опытные врачи, психологи вселяют покой в мятущиеся души. Девушки из 02, конечно, не кандидаты медицинских наук, но думается, что помимо своей прямой милицейской службы они немало спасли отчаявшихся женщин, изверившихся мужчин, обманутых детей, разочарованных стариков. Обнадежили, утешили, развеяли опасения, успокоили тревоги. Одним словом, оказали первую помощь.

Они всегда добры, ровны, приветливы. А ведь они всего лишь просто женщины и порой сами нуждаются в том, чтобы их утешили и подбодрили.

Но вы, москвичи, позвонив по 02, этого не почувствуете. Только, пожалуйста, не звоните зря. Берегите этих женщин, как они день и ночь берегут вас…

Думаю, не ошибусь, если скажу, что за честное и добросовестное отношение к делу подчиненных отвечает начальник в первую очередь. За, так сказать, «атмосферу работы».

Вот за ту, которая царит в этой смене, отвечает Рыбаков, как во всей дежурной части — Поликахин и Козлов.

10 декабря 1980 года Игорь Алексеевич Татаринов пришел вечером с работы домой, переоделся, как обычно, в спортивный шерстяной костюм. Из кухни уже доносились аппетитные запахи. Жена Игоря Алексеевича, Вера Борисовна, была домохозяйкой, и к возвращению мужа у нее всегда был накрыт стол. Если не было гостей, ели по-семейному — на кухне.

— Устал? — заботливо спросила Вера Борисовна, наливая Татаринову полную тарелку его любимого супа из индюшачьих потрохов.

Супруг буркнул в ответ что-то неопределенное и взялся за ложку. По лицу Татаринова было заметно, что его не радует ни красиво сервированный стол, ни его любимые индюшачьи потроха. И вообще в последнее время Игорь Алексеевич выглядел озабоченным. Придет с работы, поест молча и тут же усаживается за телевизор.

— Игорь, — сказала Татаринова, — ты мне не нравишься.

— Я сам себе не нравлюсь, — невесело пошутил Татаринов.

— Неприятности? — встревожилась жена.

— В общем-то нет… Наверное, действительно устал.

Игорь Алексеевич работал в мастерской по пошиву кожаных изделий. Считался хорошим мастером, ладил с начальством.

— Ирочка звонила, — сообщила Вера Борисовна, — достала сногсшибательные сапоги. Австрийские. Кто-то привез из Москвы…

О дочери Вера Борисовна заговорила намеренно: когда речь заходила об их «девочках», Игорь Алексеевич обычно оживлялся, приходил в хорошее расположение духа. Дочерей — их было двое: Ира и Стелла — Татаринов любил. Обе уже вышли замуж, отделились и жили своими семьями.

Но сегодня упоминание о младшей, Ире, не вызвало у Игоря Алексеевича никаких эмоций. Он с безразличием ел суп, от второго, фирменных котлет по-киевски с хрустящей корочкой, отказался.

Прошел в большую комнату и устроился в кресле перед включенным телевизором. Передавали местные, свердловские, новости.

Вскоре пришла жена, кончив хлопотать на кухне.

— Мне кажется, ты что-то от меня скрываешь, — снова завела она разговор о настроении супруга.

Тот ничего не ответил, выключил телевизор и взялся за журнал «Здоровье». В комнате воцарилась тягостная тишина.

— Вот так живешь, живешь, а в один прекрасный день хватит тебя какой-нибудь инфаркт и свезут на кладбище, — мрачно произнес Татаринов.

— А ты поменьше читай о разных болезнях, — посоветовала Вера Борисовна. — Я, например, этот журнал не читаю принципиально… Как прочтешь о какой-нибудь болезни, так кажется, что сам ею страдаешь.

— Уж лучше знать, что тебя ожидает, — философски заметил Татаринов. — Эх-хе! — тяжело вздохнул он. — Крутишься что твоя белка в колесе, а когда покой будет?

Его что-то тяготило, и жена отлично понимала это.

— Ты все-таки скажи, что у тебя? — настаивала она.

— Как будто сама не знаешь, — раздраженно ответил Игорь Алексеевич. — По острию ножа хожу…

— Ревизия? — всполошилась Вера Борисовна.

— Пока нет. Но чувствую: что-то назревает.

— Не забивай ты себе голову дурными мыслями! Сколько раз у вас были различные проверки да ревизии — бог миловал… Обойдется.

— Неспокойно на душе… Зря мы не все деньги сняли с книжки. Может, завтра снимешь остальные?

— А зачем?

— Да все может быть… Вон у Николая описали все имущество, арестовали счет в сберкассе…