Ребенок-демон - Кунц Дин Рей - Страница 6

• Предыдущая
• 6/34
• Следующая

И сам рассказ Коры, и то, как она держалась, не оставляли никаких сомнения в том, что все это так и было. Описанные события уже произошли. Дженни не могла понять, как их истолковать: в том же духе, что и Кора, или же найти им некое более естественное объяснение.

Обычно она отбрасывала любое предположение о чем-то сверхъестественном, о демонах, о проклятиях, о переселении душ, превращении людей в волков. В последнее время ей пришлось с уважением отнестись к тому внезапному, неведомому, избавиться от скептицизма и приготовиться к любым непредвиденным обстоятельствам.

Кора отбросила мрачные мысли, улыбнулась и вновь стала играть со своими темными локонами.

– Извини, если расстроила тебя. Я пригласила тебя задолго до того, как мы нашли кроликов и кровь. Я очень хочу, чтобы ты хорошо провела лето. Твоя профессия требует того, чтобы ты выглядела свежей и отлично отдохнула.

– Уверена, что всему этому можно найти разумные объяснения. Ни Фрейя, ни Фрэнк не ведут себя как одержимые дьяволом.

– Они прекрасны, правда? – спросила Кора и улыбнулась. – Возможно, Ричард и прав. Может быть, я веду себя как дура. Мне необходимо будет еще поразмышлять. – Она крепко обняла Дженни. – Попытайся отдохнуть. В ванной свежие полотенца. Телевизор и радио – все работает. Приемник настроен на хорошую FM-станцию. Увидимся в семь тридцать.

Она вышла, мягко прикрыв за собой дверь.

Дженни подошла к окну, выходившему на юг, и развязала золотые шнуры, которые удерживали темно-коричневые шторы. Тяжелые бархатные портьеры плавно опустились, ограждая комнату от холода и влажного неистовства грозы. Девушка проделала ту же операцию и со вторым окном, после чего положила шнуры на туалетный столик.

В комнате стало почти темно.

Дженни нащупала выключатель и зажгла свет.

Она более подробно осмотрела спальню. Девушка хотела выбросить из головы страшную историю о проклятии и насладиться первым днем пребывания в фамильном особняке Браккеров. Девушка была полностью поглощена изучением названий романов, стоящих на книжной полке. Она тщательно старалась не смотреть на тома в темно-красных переплетах. На улице, как раз напротив окна Дженни, пронзительно выл и причитал ветер. Он стонал и шипел, как нечто живое, пытавшееся до нее добраться...

Царящая в доме атмосфера не совсем подходила для обеда. Дженни вошла в столовую последней. Она почувствовала какое-то напряжение в воздухе. Было ясно, что Ричард и Кора только что о чем-то спорили. Оба избегали смотреть друг другу в глаза. И оба почувствовали облегчение, когда Дженни присоединилась к ним. Ее присутствие позволит им держаться подальше от предмета спора.

Стол был накрыт на троих. Ричард и его мачеха сели на противоположных концах стола, а Дженни заняла место между ними.

– А что, близнецы не будут ужинать с нами? – поинтересовалась Дженни.

– Они всегда ужинают в пять тридцать. Пока им не исполнится восемь, они ложатся спать в восемь часов вечера. Хотя им разрешено ложиться на час позже, но только если они это заслужат. Не думаю, что детям можно давать некоторые привилегии, которых они не заработали.

Дверь между кухней и столовой широко распахнулась, и на пороге появилась невысокая, полноватая, но достаточно привлекательная женщина. Она с трудом протиснулась в комнату, неся в руках блюдо, наполненное картофельным пюре:

– Я готова, Ричи.

Ричард улыбнулся, явно радуясь вновь пришедшему человеку, поднялся с места и исчез за распахнутой дверью.

– Дженни, это Анна, жена Гарольда. Она замечательно готовит, хотя и любит командовать, – улыбаясь, представила женщину Кора.

– Здравствуйте. Как поживаете?

– Прекрасно. У меня всегда все хорошо. А здесь некоторых нельзя оставить надолго одних!

С кухни вернулся Ричард, в руках он нес поднос с четырьмя порционными чашами. В них были салат из капусты, моркови и лука; зеленые бобы, посыпанные миндальными орехами; кукуруза со сливками и горох с луком в сливочном соусе. Ричард поставил поднос на стол, слева от Анны, и снова пошел на кухню. Тем временем горничная быстро расставила тарелки и выставила блюда в центр стола.

– Выглядит аппетитно! – заметила Дженни.

– Вот увидите, что все намного вкуснее, чем выглядит, – ответила Анна.

Ричард принес блюдо с окороком и петрушкой.

– Это вот наша Анна, – посмеиваясь, проговорил Ричард. – Она такая скромная, что от нее едва можно дождаться хоть слова.

– Только никаких язвительных замечаний о еде, – строго проговорила Анна. – Или будешь ужинать в другом месте. Ты все принес?

– Да, Анна.

Она окинула взглядом стол:

– Ты забыл булочки.

Женщина поспешила на кухню, вернулась оттуда с булочками и поставила их как раз рядом с Дженни.

– Если я и не совсем правильно сервировала стол, то только потому, что это всегда делает Гарольд. Но никто не готовит лучше меня.

С этими словами Анна удалилась.

– Она великолепна, правда? – обратился Ричард к кузине.

– Готовит она прекрасно, – согласилась Дженни.

Хвастовство Анны не было результатом повышенного самомнения. Она умела хорошо готовить и знала об этом. Ее похвальба основывалась на профессиональной гордости и удовлетворении от хорошо выполняемой работы.

– Она не допускает меня на кухню, – проговорила Кора. – Но я выгляжу полной дурой, пытаясь помочь ей в чем-то.

– Надеюсь, с Гарольдом все в порядке? – поинтересовалась Дженни. Она вспомнила о том, как сегодня в полдень слуга вынес ей зонт прямо под проливным дождем. Мужчине в таком возрасте не следовало бы попадать под такой ужасный ливень.

– Нет-нет, с ним все в порядке.

Ричард бросил взгляд на мачеху, не переставая накладывать себе зеленые бобы в тарелку. Совершенно очевидно, что тетушка не желала больше ничего говорить. Кузен передал чашу с салатом Дженни и произнес:

– У Фрейи приступ. Гарольд наверху, сидит у ее кровати. Каждый раз, когда такое происходит, мы принимаем подобную меру предосторожности. Один или два раза в неделю каждый из нас проводит бессонную ночь.

Дженни промолчала. Теперь она поняла, по какому вопросу спорили мать и сын несколько минут назад. Ричард пытался убедить Кору позволить ему показать девочку психиатру. Кора, как и раньше, стояла на своем.

Первые пятнадцать минут ужина все молчали, изредка восхищаясь волшебным вкусом блюд. Легкий звон столового серебра, кусочки льда дребезжат в бокалах, слышно, как присутствующие пережевывают пищу. Тихая музыка. И больше ничего.

Первым нарушил молчание Ричард. Он обратился к Коре, как будто и не было двадцатиминутного перерыва в их споре. Молодой человек нахмурился, левая бровь подергивалась.

– В конце концов, позволь мне отвезти ее в город на несколько дней. Ее обследуют.

Кора медленно положила вилку на стол, напуганная тем, что на сцене вновь поднимут занавес, в то время как она подумала, что на ночь шторы опускаются.

– Я уже сказала – нет, Ричард.

– Но почему? Если у Фрейи какие-то физиологические отклонения, мы должны...

– Ничего подобного у нее нет.

– Откуда у тебя такая уверенность?

– Доктор Мальмонт заверил нас в этом.

– Он всего лишь врач. Кора глубоко вздохнула:

– Ричард, не выставляй меня злодейкой перед Дженни. Ты прекрасно знаешь, что месяц назад Фрейя провела целую неделю в больнице. Они проверяли воображение и фантазию ребенка по всем тестам. Она совершенно здорова. У нее и намека нет на какие-либо отклонения.

Несколько минут он выглядел успокоенным. Но затем произнес:

– Я все же хочу показать ее другому врачу.

– Ты имеешь в виду психиатра.

– Почему бы нет?

– Потому что я знаю, как сильно была напугана Фрейя в больнице. Девочка плакала, придя домой, и просила не отправлять ее назад. Я не желаю показывать ее врачам, пока она в таком состоянии. Я не хочу, чтобы девочка столкнулась с еще одной врачебной комиссией.

– Все дети боятся врачей, – настаивал на своем Ричард. – И это не значит, что им будут делать уколы. – Кузен повысил голос, и в нем теперь звучало меньше почтения, он почти звенел от злости.

• Предыдущая
• 6/34
• Следующая