Большая книга ужасов (сборник) - Усачева Елена Александровна - Страница 47

• Предыдущая
• 47/55
• Следующая

Упало, разбиваясь, зеркало.

Кудряшова попятилась. Только что перед ней стоял человек. И вот теперь его не было. Или это был не человек?

— Таня! — звал кто-то. — Ты там? Открывай!

Зовущий голос был настолько страшен, что Кудряшова бросилась обратно в подсобку, на пороге развернулась, заметалась среди рамок с фотографиями. И тут прямо у нее на глазах стекла в рамках стали лопаться. Они разбивались с легким хлопком, взрывались веселыми трещинками.

Деревянная дверь ахнула, слетая с верхней петли.

— Таня!

Лицо Эдика было искажено яростью. Он с разбегу наскакивал на дверь, но ее перекосило на запоре, и она лишь жалобно поскрипывала от ударов. Эдик протянул сверху руку.

— Сюда!

Кудряшова дернула тяжелый засов и вовремя отскочила, чтобы не попасть под завалившуюся дверь.

Дождик еще немного сеял. И Тане вдруг показалось, что она так же, как и Рява, утечет сейчас вместе с дождевыми ручейками куда-то под землю.

— Эдик! — прижалась к молодому экскурсоводу Кудряшова.

Он слегка приобнял ее, больно перехватив распущенные волосы.

— Еле нашел, — тяжело прошептал Эдик.

— До вечера! — улыбнулась темнота.

Освобождая волосы из-под рук Эдика, Таня оглянулась. В воздухе таяла знакомая усмешка.

— А-а-а! — Кудряшова попыталась вырваться, потому что все они были заодно. Но невысокий Эдик сильно прижал ее к себе.

— Тихо, — зашептал он в макушку. — Тихо! Это всего лишь гроза. Она уже прошла.

— Ничего не прошло! — Таня дергалась, путаясь в волосах.

Эдик разжал руки. Бьющаяся у него на груди Кудряшова чуть не упала.

— Ты — с ним? — всхлипнула она. — Предатель!

И помчалась по улице Лай к гостинице.

Обедали у себя в гостинице в молчании. Отдохнувшая и явно довольная собой Зоя Игоревна пыталась завязать беседу, но ей отвечали односложно. Девчонки перешептывались, пряча лица. Макс Макс смотрел на всех с нехорошим прищуром злого следователя, который прямо сейчас может доказать, что виноваты все. С Ромкой они поссорились, и теперь Разоренов демонстративно изучал стенку. Тарелка с первым стыла между его поставленными на стол локтями.

Неловко держа ложку в левой руке, Полина торопливо ела суп, словно наверстывала пропущенный завтрак. Роняла торжественные взгляды на Таню, явно чувствуя себя победительницей в только ей известной игре. Правая кисть у нее была обернута большим носовым платком. Забываясь, она клала руку на стол, но потом убирала, наверное, укус сильно болел. Вот тебе и не ядовитый полоз. Даже сквозь повязку видно, что пальцы распухли.

Кудряшова устало отвернулась. Хотелось спать. Дождь, сделав короткую передышку, зарядил с новой силой, но уже без грозы и драконов. Он тихо шуршал по крыше, вкрадчиво постукивал в окно. Сумасшедшие утренние события путались и мешались в голове. О змеях и драконах не говорили. Да уже и невозможно было точно сказать, видел ли кто ползучих гадов или все это только показалось? Подвал, рваный свет фонарика, вдруг появившаяся Зернова. А рука… Что ж, руку можно было и ударить об угол. Кто сказал, что это укус?

Так они и сидели кислой компанией, стараясь о походе в Олевисте не вспоминать.

Олёнка рассеянно водила ложкой по тарелке, будто забыла, что с ней надо делать. Полина вернулась, и вроде бы все вставало на свои места: у нее снова была подруга, с которой можно вместе ходить, все обсуждать, бегать за покупками. Но это уже была не та дружба, как раньше, словно Зернова перестала быть прежней. Появилось в ней что-то незнакомое. И этому незнакомому боязно было доверять. А главное, не хотелось слушать все то вранье, что бывшая подруга с ловкостью сказочника выдумывала. Потому что Кожина хорошо помнила, как все было на самом деле в подвале. И хоть Зоя Игоревна уверяет, что никаких змей они видеть не могли, что им все показалось, что скорее всего на них подействовали газы, скопившиеся в подвале, что их напугала идущая гроза — Олёнка упорно держалась своего мнения. Змеи были. И Полина теперь какая-то странная.

Зернова в который раз повторила малоубедительную историю, что вчера ночью, пока все играли в пожар, решила сбегать к церкви, нашла там подземный ход, заблудилась и выбралась только вместе с ребятами. При этом Полина с благодарностью смотрела на Ожича, как будто именно он ее и вывел. Сарымай на ее страстные взгляды не отвечал, смотрел в стол. К еде не притронулся. Словно готовился к тяжелому подвигу, и набитый желудок ему мог помешать.

Зоя Игоревна ее рассказу поверила. Поругала, конечно, прочитала длинную лекцию о том, что нельзя быть эгоистами, что надо думать о друзьях (в этом месте Кудряшова демонстративно фыркнула и отодвинула от себя тарелку с нетронутой котлетой), что вообще в этой поездке они ведут себя как свиньи и больше никогда никуда их никто не возьмет. Слов было много. Их почти никто не слушал. Только некоторые девчонки старательно изображали на своих лицах покорность. После отповеди учительница наказала класс, запретив им до вечера покидать гостиницу. А так как был дождь, то никто особенно и не возражал. Девчонки собирались смотреть покупки. Зоя Игоревна у себя включила телевизор. Таня взяла со стола три сушки и отправилась в номер, где жила вместе с отличницей Машкой Кузиной (неприятный пристальный взгляд, всегда решительна, кандидат в мастера спорта по синхронному плаванию, отвечает у доски, как будто стометровку сдает — четко, ровно, не собьешь) и тихоней Ленкой Богдановой.

Дверь комнаты была закрыта. Вот это новость. Куда подевались эти клуши? Вроде говорили, что идут отдыхать.

Из столовой раздавались голоса, там все еще заседали мальчишки. Танины соседки как испарились. Может, решили не пускать ее в комнату, а сами сидят внутри и хихикают? Зернова могла подговорить их на такую подлость. Она словно купила всех своими нелепыми рассказами о ночном блуждании по подземелью. Вся она теперь была в ореоле славы мученицы, мол, пала жертвой обстоятельств. И все как-то незаметно забыли, что еще вчера она билась в истерике, рассказывая, что ее назвали невестой, что она видела свадьбу змей.

Неужели девчонки и правда заперлись, чтобы не пустить Таню? Она склонилась, заглядывая в щель над порожком. Сушки мешали, и она отложила их в сторону.

В номере никого не было. Ну вот, и эти пропали. Хотя… Дверь комнаты Зерновой и Кожиной приоткрыта. Собрали тайный совет в Филях? Обсуждают, как избавиться от неугодной одноклассницы?

Осторожно, чтобы ничем не выдать своего интереса, Таня по стеночке пробралась мимо комнаты мальчишек и застыла возле приоткрытой двери.

Там шебуршались, поскрипывали кроватями, двигали стулья.

— Я точно говорю! — прошептала Зернова, и тут же несколько голосов наперебой стали возражать: «Нельзя!», «Запретили!», «А ну как узнают?»

— Да ничего не будет, — взлетел громкий уверенный шепот. — Игоша и не заметит.

За спиной щелкнула дверь, и Таня чуть было в комнату не вошла в попытке скрыть, что она подслушивала.

Сарымай не посмотрел в ее сторону. Закрыл свой номер и пошел к лестнице.

Таня перевела дух. Не быть ей Бондом, с такими нервами запорет первое же задание. Стоять и подслушивать расхотелось, чего она нового узнает? Еще один комментарий Зерновой в свой адрес? Очередную сказку о ночи в подвале?

Испуг надо было срочно чем-нибудь заесть. Она прокралась обратно к своей комнате.

Сушек около двери не было.

Пару раз моргнула, пытаясь понять, что произошло. Сперли! Кто? Ожич даже попытки не предпринял, чтобы как-то отвлечь Танино внимание и стащить сушки. Он тупо шел по своим делам, не отвлекаясь на такие мелочи, как хлебобулочные изделия на полу.

Может, она их съела и не заметила? А что, бывает. Временные провалы в памяти. После всего случившегося вполне возможно и не такое. Таня вернулась в столовую, где за разоренным столом Макс Макс в задумчивости гонял свой йо-йо, устраивал лупинги и стринги [10], проворачивал маунты и хопы [11].

• Предыдущая
• 47/55
• Следующая