Ученик призрака - Усачева Елена Александровна - Страница 24

• Предыдущая
• 24/31
• Следующая

Толик покачал головой:

– Он телефон у Костяна испортил.

На него вдруг напало странное безразличие. Есть кот, нет кота – какая разница? Никуда больше идти не хотелось. Там темнота и собаки. Здесь светло и уютно. Осталось сделать всего несколько шагов, и все несчастья закончатся. Он окажется у друзей в надежном месте. У котов девять жизней, у человека одна. И не стоит этой единственной жизнью рисковать попусту.

Фонарики во дворе мигнули, превратившись в разноцветную гирлянду. Полилась тихая медленная мелодия. Она звала не боясь, открыто пройти через двор, толкнуть дверь. Звякнет веселый бубенчик, по лестнице пробежит легкий звон. На пороге его встретят друзья, и все беды закончатся.

– Стой! Ты куда? Пошли отсюда! – звал Митька.

Толик не слышал его. В ушах стоял мелодичный перезвон, кто-то весело смеялся. Земля еле заметно подталкивала его вперед.

Он и сам не заметил, как резким движением оттолкнул от себя Пращицкого, и тот улетел в ближайший грязный сугроб.

Дверь подъезда распахнулась. Снова зазвенели колокольчики.

Мраморная лестница была устлана красной ковровой дорожкой. Ворс у ковра оказался такой пушистый, что ноги в нем тонули. И это было чертовски приятно.

Толик почувствовал, как устал за последнее время, как замерз без куртки и как ужасно хочет есть.

На пороге квартиры стоял стройный мужчина с высоко зачесанными белыми волосами. От его широкой улыбки по всему лицу разбегались мягкие морщинки, делая его похожим на маленькое солнышко.

Мужчина без слов отступил, и Карасев вошел в светлый коридор.

Дверь в комнату оказалась распахнута. Там уже был накрыт стол. На белой скатерти стояли чашки, огромная ваза была доверху наполнена пирогами. А по центру возвышался трехъярусный торт.

– Проходи, садись, – пропел голос над Толиком. – Сейчас все соберутся, и мы отметим нашу встречу.

Карасев забрался на стул и оглянулся.

На мгновение ему показалось, что сзади стоит большой телевизор, по которому показывают темную раздолбанную комнату.

– Не оглядывайся! – мужчина положил Толику руку на плечо. – Смотри вперед.

Карасев снова глянул на торт, на чай, от которого шел легкий дымок, и кивнул.

Да, он больше не будет оглядываться. Никогда не будет!

За спиной всхлипнули. Толик почесал оцарапанную руку и потянулся к пирожкам. Начинка у них была самая подходящая – картошка с луком и яйцами.

Сзади снова послышался шум. Карасев уже собрался возмутиться – что это за неизвестные ходят у него за спиной. Около стула опять встал мужчина, не давая ему повернуться.

– Ешь, – он мягко надавил Толику на плечи, не давая шевельнуться. – Скоро подойдут наши друзья. Будет весело.

– Угу, – буркнул Толик с набитым ртом и потянулся за новым пирожком.

Он уже забыл, куда и зачем шел, почему убегал. Ему было необычайно хорошо. Вот только мешала рука. Она все сильнее и сильнее чесалась. Да за спиной кто-то не просто всхлипывал, а чуть слышно подвывал. Это начинало бесить. Почему, как только становится хорошо, кто-то обязательно норовит все испортить?

Рука ныла невыносимо. Ею захотелось стукнуть обо что-нибудь жесткое. Сзади уже рыдали в голос.

– Хватит! – заорал Толик, вскакивая. Он со всей силой шарахнул рукой по столу, так что чашки подпрыгнули, а торт накренился и стал медленно сползать на пол. – Прекрати плакать!

Он поднырнул под руку мужчины и бросился в угол.

Светлая комната потемнела. Вместо мягких диванов и пушистых ковров показались обшарпанные стены, узкая кушетка и покосившийся шкаф. Около него, сжавшись клубочком, сидела Верка Зима и беззвучно плакала.

– Ты что здесь делаешь? – Толик еще не пришел в себя после таких резких изменений, произошедших в комнате, а вид зареванной Швабры вообще лишил его способности соображать. – А как?.. – Он снова повернулся.

Шикарный стол, накрытый белой скатертью, превратился в низкий скособоченный журнальный столик. Рядом с ним на простом стуле сидело привидение Павла Сергеевича Бледного и нервно барабанило пальцами по коленке.

– Тебе говорили, не оборачивайся, – зло прошипел математик. – Сидел бы тихо, сам бы не заметил, как все произошло. А теперь возись с вами… Ничто их не останавливает, – забормотал призрак себе под нос. – Собак они не боятся, с котом справились, дерево и то на них правильно упасть не может. Гипнозу не поддаются! Ну, ничего, и на них управа найдется.

– Что произошло? – Способность быстро соображать к Карасеву еще не вернулась.

– Мне пора уходить, – сквозь зубы процедил призрак. – Грустно отправляться в путь одному. Хочу подобрать себе компанию из любимых учеников.

– Давно ты здесь? – Толик снова повернулся к Зиме.

Верка кивнула.

– Я дома сидела, – быстро зашептала она. – Вдруг смотрю: мебель пропадать стала. Вместо нее деревья выросли. Я сначала подумала – с ума сошла. А потом все как в сказке. Тропинка. По ней клубок катится. Он катился, катился…

– И докатился, – понимающе кивнул Карасев. – У Пращицкого тоже лес был. Значит, и у остальных тоже.

– Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, – изрек Бледный, разводя руками. – Пришлось применить некоторую силу, по-другому с вами никак нельзя.

Толик почувствовал, что наваждение отступает. Он вспомнил собак, пустырь, испуганного Митьку.

Ничего не говоря, Бледный поднялся и ушел сквозь стену.

– Еще кого-то заманивает, – всхлипнула Верка.

– Сейчас Пращицкого приведет, – догадался Карасев. – Он там во дворе остался.

Толик глянул в окно. На улице стояла непроглядная тьма.

– Черт! – стукнул по решетке на окне Карасев. – Опять влипли! – Он нервно почесал руку. – Когда же он от нас отстанет?

– Теперь уже скоро, – грустно вздохнула Швабра и положила свою лохматую голову на колени. – Соберет весь класс и прикончит всех. Наступит понедельник, а класса нет. Как будто бы и совсем не было. Я как представлю, мне так страшно становится.

Карасев закатал рукав. Запястье чесалось нестерпимо. Царапки снова набухли и заметно пульсировали.

Толик тупо рассматривал свою покрасневшую руку, силясь понять, что же это происходит.

– Рука болит? – забеспокоилась Верка. – Это же кот!

– Какой кот? – нахмурился Карасев. – Он помер в очередной раз…

Толик вскочил. Кто-то вновь вызвал кота. И он идет сюда! Неужели математик успел в очередной раз позвать убийцу, а чтобы тому не пришлось бегать по дворам и проникать в закрытые квартиры, решил собрать всех вместе? Мол, вот тебе кушанье, только не подавись…

Карасев огляделся.

Дверь, окно – больше ему прийти неоткуда.

Дверь оказалась открытой. Толик выскочил в коридор, скатился вниз по лестнице… Крик застрял у него в горле.

За дверью вместо улицы высилась стена темного векового леса. Деревья так плотно стояли друг к другу, что Толик невольно попятился.

Нет, он не боялся леса. Обыкновенного леса. Но перед ним были не просто деревья. Они вставали на его пути, давая понять, что если он все же решится сунуться в этот лес, то обратной дороги уже не будет.

Издалека послышался визг.

Карасев захлопнул дверь и побежал обратно.

Швабра набрала побольше воздуха и завизжала с новой силой.

Толик ворвался в комнату.

Верка с ногами сидела на журнальном столике. Около нее стоял черный кот и нервно подергивал хвостом.

– А ну, убирайся! – Толик схватил пухлый том и запустил в зверя.

Кот изящным движением увернулся от книжки и в упор посмотрел на Карасева.

– Иди откуда пришел! – продолжал орать Толик, соображая, чем бы еще запустить в страшного кота. – Отправляйся к своим покойникам!

Но кот не шевелился. Больше того! Он подобрал хвост и преспокойно уселся, словно его здесь все ждали и теперь рады такому визиту.

– Ты сейчас за кого играешь? – растерялся Карасев. – За наших? Или за Бледного?

Кот, естественно, не ответил. Только глаза у него не по-доброму сузились.

• Предыдущая
• 24/31
• Следующая