Листья полыни - Семенов Алексей - Страница 37

Люди, привыкшие к ранам и смерти, не поднимали крика, но раненые животные заржали, и завеса бдительной тиши мигом оказалась сорванной с предательского леса. Бильге повезло: первая стрела угодила на излете в стальную пластину, нашитую на плече, и отскочила. А вторая и вовсе не достигла цели, потому что Бильге, не раздумывая, повернул коня в лес. Недаром он избрал путь по опушке и недаром повел отряд противосолонь: мергейты, как и многие народы и племена, верили в добрую чудодейственную силу движения по солнцу, и венны знали об этом. Если бы Бильге поступил как обычно, посолонь пошедши, то венны напали бы из леса, на полном скаку врубившись в походный строй кочевников. А так им пришлось вести обстрел с немалого расстояния, и внезапность атаки была утеряна.

Впрочем, Бильге вовсе не думал, что враги настолько глупы, что не догадаются напасть сразу с обеих сторон, а потому крикнул своим воинам, чтобы те, повторив за ним уход в лес, высматривали не только невидимых пока стрелков. Но, как ни удивительно, из глубины леса опасности не было. Бильге, немедля отрядивший двоих воинов скакать назад — предупредить о нападении, приказал первому десятку выпустить стрелы туда, откуда стреляли, то есть прямо напротив. При этом второй десяток стрелял чуть левее, а третий — чуть правее. Бильге же определял, много ли веннов и где они скрываются. Те, конечно, могли схитрить, затаиться, а потом зайти совсем с другой стороны, но и мергейты в это время не стояли бы на месте!

Венны, однако, обстреляли их еще. Они упредили движение мергейтов и задели стрелами еще нескольких, но уже вовсе не так удачно, как в первый раз. Тогда им ответили второй и третий десяток. Венны ответили вновь, немного сместившись вправо. Тогда в перестрелку вступили четвертый и пятый десятки: одни стреляли по изначальной позиции, другие — еще дальше, чем были венны в последний раз.

Бильге понял, что веннов совсем немного — три десятка от силы — и они постоянно меняют место, передвигаясь параллельно опушке из стороны в сторону вроде челнока. Он свистнул призывно и пустил коня повдоль опушки, хоронясь за высоким подлеском. Четыре десятка всадников устремились вслед за ним, еще десяток остался прикрывать их стрелами, предупреждая вылазку врага наперерез из леса через поляну и отвечая на стрельбу.

Тем временем, услышав звуки боя, к поляне поспешали вторая полусотня из сотни Бильге и сотня Кутлуга. Они уже встретили гонцов, что были посланы Бильге с предупреждением, и теперь, частью обтекая поляну посолонь, гнались за теми веннами, что начали стрельбу по Бильге. А сам сотник уже был далеко впереди, почти достигнув тропы, с коей так вовремя свернул. Волчье чутье говорило ему, что венны уже рядом…

И венны появились, но вовсе не с той стороны, откуда их ждал сотник. Они ударили вдруг с правой руки. Молодые деревца, выросшие густо промеж двух старых лип, враз рухнули, ровно как саблей их смахнули. И оттуда прямо на Бильге рванулись воины в блестящих и бряцающих кольчатых бронях, с веннами видом не схожие. Были они поприземистее, фигурой покряжистее, все больше с длинными вислыми усами и носами тонкими, с горбинкой, с приметно раздвоенными подбородками, волосом рыжего да карего цвета. Были у них мечи самые разные: прямые, чуть изогнутые, на остролист похожие, все добрые, прочные, украшенные, иные с серебряной насечкой. В глазах у них пылала древняя бранная ярость, подобная грозовому степному небу.

Бильге одним взглядом увидел их всех, разом, как и должен сотник видеть бой. Увидел и мигом развернул коня навстречу, но не так, чтобы сшибиться одному с двумя десятками, а ровно на длину вытянутой руки с саблей, левее их строя. Недосуг было уже смотреть, все ли его воины смекнули, как следует себя вести, но был в них уверен, как вожак стаи знает, что делают другие волки, потому что они делают то, что делать должны.

Вельхи — а это были они, «люди страны зеленых холмов с белыми камнями», как называли их мергейты, на чьем хлестком, как высокая жесткая трава, языке это имя звучало куда короче, — поняли, что задумал Бильге. Видно, ждали этого и сразу развернулись так, что мергейты, пусть было их вдвое больше, никак не смогли бы тут же охватить их строй. Но тот, что был с левого краю, коему выпало столкнуться с Бильге, не успел распознать в степняке сотника. И, не успевши, за нерасторопность поплатился, зане всем было известно, что с сотников у мергейтов спрос особый. Бильге, нацелив было концом сабли прямо в лицо встречному, выждал, пока тот меч поднимет, дабы саблю отбить, и резко крутанул кистью левой руки, умея ловко драться и десницей, и шуйцей. Яркая дуга сабли скользнула под локтем и предплечьем вельха и врезалась в горло под самым подбородком, разрезая податливую плоть.

Остальные вельхи пронеслись мимо Бильге и встретились с теми мергейтами, что оказались чуть впереди прочих: в лесу выровнять строй было куда труднее, чем на просторе. Удар двух почти десятков конных в бронях да с длинными мечами, нарочно сотворенными для боя верхом, был страшен. Мергейты, коих впереди случилась едва ли дюжина, не устояли, повалились с коней, точно те деревца, что вельхи для засады подпилили. Вельхи, одного лишь бойца потеряв, круто ушли вправо и избежали стычки со вторым рядом наехавших мергейтов. Бильге, удачей и первой кровью ободренный, развернулся и бросился на вельхов, показавших ему спину.

А те, уразумев, видно, что силы у мергейтов куда больше, чем казалось, бросились прочь, уходя куда-то сквозь лес, забирая в ту сторону, откуда явились, выскочив из засады. Бильге бег коня своего немного смирил, зная, что воины в тяжелом доспехе на крупных конях от него не уйдут. Дождавшись, пока подойдет вторая его полусотня, ринулся наметом за беглецами. Чутьем воинским понимал, что тем временем позади случилось. А позади подошел со своей сотней Кутлуг и повстречался там, где тропа снова в подлесок уходит, с теми, кто в Бильге стрелы метать начал. Их оказалось поболее, чем Бильге счел. Однако кто поручится: могла быть еще одна засада у тропы и на нее мог Кутлуг налететь. Но и там мергейтов вышло больше, и там они обратили веннов или соратников их в бегство, и там погоня началась. Как случилось на другой опушке, Бильге уже не успел узнать. Там был сам Тегин, воинов при нем было больше, и вряд ли тем, кто против него встал, сегодня удастся встретить закат.

Мергейты, развернувшись пологой дугой, быстро нагоняли вельхов. Стрел не метали, ждали, пока сабли в ход пойдут. Бильге понимал: где два десятка врагов, а рядом еще два десятка, там и сотня и другая может случиться. Но знал и другое: большая река близко, а все воинство людей из лесов, веннов то есть, тем занято, что с Олдай-Мергеном борется. И некому здесь встретить полтысячи Тегина большой силой, а конных воинов здесь и совсем немного. Метать стрелы — только приостанавливать погоню, а волки тем и брали, что бежать могли долго и ровно, по траве пластаясь, и настигали добычу, как бы та ни металась.

Они перемахнули мелкий и узкий ручеек и теперь гнались за вельхами мелким ельником, взрывая красноватую мягкую почву. До преследуемых, до их разноцветных плащей, развевавшихся от скорого бега, точно крыла больших птиц, оставалось едва ли три десятка саженей, когда земля вдруг стала задираться вверх. Елки стали кривыми, копыто лошади цокнуло о камень, и через три десятка прыжков камней стало столько, что и не счесть, всяких разных. Попался и такой, что с лошадь величиною.

Выявилась тропа, и довольно широкая. Вельхи, один за одним вытянувшись, пошли по ней, и мергейтам тоже пришлось строй сузить, зане вокруг наезженной стежки камней и рытвин стало столько, что бежать коню никак было нельзя. Ельник стремительно редел, и погоня вдруг разом выскочила на голую поляну. Слева темнело каменное взлобье, справа поляна обрывалась крутым скатом вниз, так что вершины стародавних высоченных берез качались вровень с краем обрыва. Тропа, по которой уходили вельхи, была широка, саженей в пять, и обвивала посолонь бок каменного холма, к коему они вышли.