Путешествие на тот свет - Кунин Владимир Владимирович - Страница 36
- Предыдущая
- 36/60
- Следующая
После чего Сергей Александрович вскрывал новый тубус и доставал оттуда следующие карты — с дальнейшим маршрутом лайнера.
Но одной картой... Вернее, очень хорошей копией подлинной карты, к счастью Мартова, уже рассекреченной, Сергей Александрович был снабжен еще в Нью-Йорке самим Солом Гринспеном, гордостью пенсионного клана американского Интерпола. Естественно, с официального разрешения его бывшего, но и поныне действующего начальства.
Это была не больше и не меньше копия карты Стенли Уоррена и Чарли. Карта залива Принцессы Дайяны с полной и тщательной разработкой операции, которая должна была навсегда убрать с международного морского круизного рынка любое участие российских пассажирских судов в этом бизнесе. Без малейших сожалений о последствиях этой грядущей катастрофы. Ибо глава концерна, маленький, толстенький, с короткими ручками и ножками, желчно остроумный и предельно расчетливый, всемогущий и всесильный Отто Фриш, не переваривал сантименты!..
Вот когда Мартов предоставил «Федору Достоевскому» право самостоятельно плыть к Канарским островам, а сам разложил перед собой интерполовскую копию карты залива Принцессы Дайяны, куда теплоход должен был прийти всего через полторы недели...
И увидел Сергей Александрович на этой карте четко проложенный новый маршрут «Федора Достоевского»...
У горловины узкого залива увидел смещенный вправо маяк, который при входе в залив должен был остаться у русского лайнера с левого борта...
Увидел точно размеченные глубины, обозначения подводных рифов, замеры воды над ними во время приливов и отливов...
А потом достал записи своих разговоров с Солом Гринспеном, вчитался в них (уже в который раз!) самым внимательным образом и снова погрузился в созерцание этой жутковатой карты...
Да так... что изображение на карте вдруг неожиданно стало принимать реальные очертания, а надтреснутый голосок старого Сола придал этому ощущению состояние присутствия в происходящих в эту минуту событиях...
И глазам Сергея Александровича Мартова явился мощный быстроходный современный буксир под названием «TORNADO»...
... На ходовом мостике «Торнадо» стояли трое: Стенли Уоррен, Анри Лоран и рулевой. Им оказался молодой человек из большого «крайслера». Один из тех двоих, которые привезли Стенли и Чарли в фиорд Лорана и доктора Краузе, а позже, закусывая сандвичами с пивом, записывали разговоры лоцмана с доктором права, не выходя из своего автомобиля...
Его коллега стоял вместе с Чарли у борта буксира, промерял глубины ручным лотом и монотонно выкрикивал цифры замеров так, чтобы его голос был слышен на мостике.
Там, на специальном штурманском столе, рядом с главным ходовым компьютером лежала эта самая карта. Отмечая замеры глубин, которые сообщали Чарли и человек Фриша, Стенли Уоррен тщательно и профессионально наносил их на свою карту и говорил Лорану:
— Итак, Анри, назовем это генеральной репетицией. Запомните, Лоран, на вашей карте всех этих отметок не будет. Как только вы доведете русских вот до этой точки, вы должны будете довернуть на пять — восемь градусов влево, пока у вас в створе не совместится вон та высокая скала с оконечностью мыса... — И Уоррен скомандовал рулевому по-испански: — Лево — пять!
Рулевой молча кивнул, и перед глазами Стенли и Анри Лорана высокая скала перекрыла оконечность мыса...
— Вы меня поняли? — спросил Стенли Уоррен у Лорана.
— Я эту узкость знаю как самого себя, — огрызнулся Лоран.
— А я в этом и не сомневаюсь. Иначе был бы выбран другой лоцман.
— О Боже!.. Что же вам помешало это сделать?! — простонал Лоран.
— Только мое дружеское расположение к вам. Вы получите кучу денег и после соблюдения некоторых безопасных для вас формальностей сможете уехать со своей дочерью куда угодно... Внимание! Смотрите влево, Лоран! Видите на берегу красненький домик и дальше — ретранслятор на холме?
— Вижу.
— Вот когда ретранслятор и домик сойдутся в створе, вы будете обязаны скомандовать «Прямо — норд!» и пустить судно вперед, оставляя маяк с левого борта. Слышите? Точно на норд! Иначе три-четыре градуса левее — и судно по своей осадке сможет пройти эту глубину. Там по фарватеру четырнадцать метров...
— Какой кошмар! — с отвращением пробормотал Лоран.
— Прямо — норд! — по-испански скомандовал Уоррен рулевому. — Анри, я послежу за показаниями эхолота, а вы, пожалуйста, отметьте на карте эти ориентиры — красный домик и ретранслятор на холме. И не бойтесь запачкать руки, Лоран! Вам платят большие деньги.
Глядя вперед и сверяясь с показаниями компаса, рулевой усмехнулся. Наверное, он недурно понимал и английский язык...
Анри Лоран проставил отметки на карте и поднял глаза. И увидел впереди белый, пенный, завивающийся бурун над подводным рифом!
— Внимание, рифы!!! — мгновенно прокричал он рулевому. — Прямо по носу — бурун! Лево руля! Черт вас, проклятых, подери!..
Перепуганный рулевой резко рванул штурвал, судно на всем ходу бросило влево, и бурун, клокочущий над подводной скалой, неумолимо и убийственно торчащей со дна залива, прошел с правой стороны «Торнадо».
Стенли отпрянул от приборов, медленно вытер мгновенно взмокшее испуганное лицо. Перевел дух, негромко сказал Лорану:
— Не хватало нам самим напороться... Спасибо, Анри.
— А пошли бы вы все... — злобно проговорил Лоран.
На мостик поднялся удивленный Чарли:
— Что случилось?
Не желая объясняться, Стенли махнул рукой и, все еще не придя в себя от испуга, сказал:
— Чарли, давайте сверим ваши промеры глубин с показаниями эхолота...
— Сейчас, — ответил ему Чарли и повернулся к Анри Лорану: — Месье Лоран, вы давно видели своего друга доктора Краузе?
Лоран насторожился:
— Позавчера. А что?
— Произошла неприятность, — сочувственно сказал Чарли. — Сегодня ночью доктор Мартин Краузе умер от сердечного приступа.
Рулевой с интересом скосил глаза на замершего Анри Лорана.
Лоран помолчал, а потом тихо, севшим голосом, проговорил с нескрываемой ненавистью:
— Это вы его убили...
— Нет, — очень спокойно ответил ему Чарли. — Нет, месье Лоран. Доктора Мартина Краузе убили вы. Наверное, он просто не выдержал той душещипательной истории, которую вы ему рассказали позавчера вечером.
... Вот когда сегодняшнему Мартову и самому стало как-то уж очень тошнехонько и грустно...
«...над вымыслом слезами обольюсь...»
Так ведь и вымысла-то не было тут никакого! Просто вспомнил о том, что четыре года тому назад в одном из затерянных уголков земного шара убили хорошего и доброго человека...
И это после трех с половиной тысяч погибших в Нью-Йорке...
После нескончаемых взрывов по всей России, по всему миру, уносящих в небо десятки тысяч человеческих жизней.
После раскола возмущенной Земли и вырвавшегося из берегов разъяренного Океана, где жертвы людские исчислялись уже сотнями тысяч!
А вот написал Мартов о смерти одного доктора Мартина Краузе.
... В ночной бар теплохода не доходил шум судовых машин, а удары волн слышались далеко внизу. Досаждал верхнему ночному бару только ветер. Стоило приоткрыть входные двери, как в баре тревожно взлетали занавески на окнах...
В этот поздний час в баре было людно и шумно.
Негромко, под сурдинку, играл оркестр. Босиком танцевала захмелевшая молодая француженка, сдержанно и чуточку старомодно двигались в танце пожилые пары...
Несколько старых немцев были в национальных баварских костюмах — расшитые суконные жилеты, кожаные штаны по колено — «ледерхозы», высокие шерстяные чулки грубой вязки и тяжелые горные ботинки. У некоторых на головах — войлочные шляпки с коротким фазаньим пером за лентой.
Все они сидели за одним столом, где не было живого места от тучи пивных кружек. Обнявшись, немцы громко и не очень трезво пели и довольно слаженно раскачивались в такт своей собственной песне, не имевшей никакого музыкального отношения к мелодии оркестра...
- Предыдущая
- 36/60
- Следующая
