Русские на Мариенплац - Кунин Владимир Владимирович - Страница 39
- Предыдущая
- 39/76
- Следующая
Дальше – дело техники. Сорок пять километров до Чехословакии, а там чешские коллеги, по предварительной договоренности, уже обеспечат «зеленый коридор».
Казалось, все было учтено и продумано. Итальянский клиент, заказавший этот «мерседес-500», уже рыл копытом землю на австрийской границе, но…
Все начало рушиться уже в Ганновере, где была назначена встреча с немцем-верхолазом.
Пока Саня и Яцек заправляли машину бензином, не сводя глаз с дверей туалетов, оттуда с дикими воплями вылетел какой-то старикашка. Он, видите ли, открыл дверь кабинки, чтобы взгромоздиться на стульчак и погадить после дальней дороги, а там в луже крови уже лежал тот самый немец-верхолаз – с глоткой, перерезанной от уха до уха!
– Наверное, за какие-то старые грехи, – сказал мне Саня. – А может быть, стучал в ихнюю ментовку. В нашем деле все может быть.
Конечно, они с Яцеком не стали ждать полицейских разборок и помчались прямиком в Мюнхен, который знали по прошлым делам, как свои пять пальцев. До отхода воинского эшелона оставалось ровно сутки. Операция была четко рассчитана на троих, и им срочно нужно было найти третьего «разового» партнера.
И тут они случайно встретили меня…
Когда я все это услышал, то понял, что приговорен.
Жить мне осталось всего несколько часов. Вряд ли они меня не шлепнут после того, как я отцеплю им эту платформу. Уж слишком много они мне рассказали!
Об обещанных десяти тысячах я уже и не вспоминал, а мечта о белом «форде-скорпио» просто превратилась в дырку ствола Саниного пистолета.
Но я все еще на что-то надеялся. Можно было попытаться спрыгнуть с этой платформы, когда Яцек будет у разъезда на стрелке, а Саня с тормозными башмаками – на запасном пути. Но они же меня потом все равно вычислят и «уберут» как источник возможной опасности. Даже если я им сейчас поклянусь, что буду молчать, как рыба.
С двумя такими вооруженными пареньками мне самому, наверное, не справиться. А вот если прихватить их по одному – очень может быть. Несмотря на их пистолеты.
Но тогда… Но тогда… Но тогда, значит, я должен буду их «убрать»?! Чтобы – концы в воду.
Боже мой! Черт побери!.. Господи, помоги мне хоть раз в моей дурацкой жизни!.. Я же от всего этого из дому уехал! Ну, зачем, зачем мне здесь все это?!
А в башке – старики Китцингеры, Наташа и Петер… Руди со своим азилянтским хаймом… Николай Иванович с Волжского автозавода, по пьянке оказавшийся на Унтербергсштрассе…
– Значит, вы и есть – мафия? – спрашиваю. Чего, думаю, церемониться? Сколько мне жить-то осталось, чтобы дурачком прикидываться…
– Ну, Эдик! Начитался журнальчиков, насмотрелся телевизора!.. – ухмыльнулся Саня, а Яцек, тот просто от смеха чуть баранку из рук не выпустил. – Мафия!.. Надо же такое сказать?! Мафия в Москве раньше на Старой площади сидела, а потом распихала свои бабки по швейцарским банкам и чуть ли не в полном составе в Кремль и в парламент переехала. Вот где мафия!
– И в нашем польском сейме заседает, – добавил Яцек. – А мы не мафия, мы всего лишь – деловые…
– Это они там, суки, народы стравливают, а мы работаем в тесном интернациональном контакте. У нас все четко – мы ежегодно помогаем немецким коллегам ввозить в Германию семьсот пятьдесят миллионов контрабандных сигарет, а они нам – угнать из Германии сорок тысяч автомобилей в год!.. – повернулся ко мне Саня.
– Мы, Эдик, регулируем экономический баланс по всей Европе, – мягко так говорит Яцек. – В Болгарии, Румынии, Норвегии, Грузии или Азербайджане хотят иметь недорого хорошие автомашины – получите. Немцы, французы, разные там голландцы мечтают достать русские иконы, оружие, наркоту из Афганистана или Пакистана – пожалуйста! Травитесь – нам не жалко! Итальянцу нужен «мерседес-500» – нет вопросов!.. Швед хочет «феррари» за полцены – на тебе «феррари». Что ты думаешь, у нас так себе – тяп-ляп? Нет, Эдик. У нас только под Гамбургом три учебных центра по угону автомобилей. И экзамены посерьезнее, чем в Варшавском университете!
– Нас старейшие сицилийские семьи уважают и побаиваются, а это тебе не баран начхал!.. В таком мы сейчас авторитете, – сказал Саня. – Вот мы недавно были в Палермо на переговорах…
– Ладно, хватит, – прервал его Яцек. – Подъезжаем. Саша, камзелку надень, на вшелький выпадек. То есть, на всякий случай…
Саня достал из-под своего сиденья бронежилет и, посмеиваясь, стал его на себя напяливать:
– Это по-польски жилет называется. Ну, умора! «Камзелка»… А ты, Яцек? Где твоя камзелка?
– А я в ней уже от Мюнхена еду, – усмехнулся толстощекий Яцек.
– Извини, Эдик, – говорит мне Саня. – Третьего жилетика нету. Третий был на том немце, которого какие-то козлы замочили под Ганновером. Но ты, Эдька, не огорчайся. Как видишь, когда дело доходит до серьезных разборок – никакой бронежилет не спасет.
Остановились у разъезда. Темень, хоть глаз выколи… И ни одной живой души.
Яцек сказал, что по всем расчетам эшелон должен пройти разъезд ровно через двадцать пять минут. Если, конечно, русские хоть один раз в жизни вовремя отправят этот состав от места погрузки. Вообще-то за последние полгода, что он «работает» с русскими воинскими эшелонами, он такого не помнит.
Мне была выдана шахтерская каска с фонарем и аккумулятором, пристегивающимся к поясу, и короткий стальной ломик. Фомка, как говорят уголовнички.
Яцек и Саня наскоро проинструктировали меня, как разъединить воздушный тормозной шланг, как скинуть страховочную скобу и только потом выдавить фомкой запорное устройство из вагонной сцепки. И ни в коем случае не перепутать очередность! Сначала – тормозной шланг, потом – скобу и только потом – сцепку!.. Иначе, если я перепутаю и сначала выдавлю стопор, то на подъеме, когда страховочная скоба будет натянута с силой в несколько десятков тонн, мне ее никогда не сбросить…
– А теперь, Эдик, достань, пожалуйста, мою машинку, – попросил Яцек. – Ту, которая лежит под твоим сиденьем.
– Доставай автомат, Эдик, – ухмыльнулся Саня и взял меня на мушку.
Я понимал, что пока не отцеплю эту проклятую платформу, я ничем не рискую. И все равно, когда он направил на меня пистолет, у меня по спине пробежал отвратительный холодок. И оттого, что я испугался, я так разозлился, так разозлился!.. Что заорал не своим голосом:
– Ты только не пугай меня, дешевка! Чего ты у меня под носом своей вонючей пушкой размахиваешь?!
– Это чтобы тебе ничего дурного в голову не влезло, – сказал Саня. – Не психуй, Эдик. Не психуй.
Я достал из-под заднего сиденья автомат и протянул его Яцеку. Оказалось, что это был старый израильский «узи».
Яцек воткнул в него один рожок с патронами, а второй рожок спрятал в карман. Сунул автомат под куртку и негромко произнес:
– Все, хлопаки. Я пошел к стрелке, а вы не ссорьтесь и поливайте вперед. Саша, ты помнишь по схеме, где начинается подъем?
– От рекламного щита фирмы «Мюллер».
– Правильно. Как говорят немцы: «Той-той-той унд Готт мит унс», ребята!..
В свете наших фар громадные булочки и крендельки на гигантском рекламном щите со знаменитой маленькой зеленой мельницей герра Мюллера были похожи на дневной хлебный рацион трех Гулливеров.
Узкий заасфальтированный проселок вплотную примыкал к невысокой одноколейной железнодорожной насыпи.
– Подождем, – Саня затормозил и выключил фары. – Подойдет состав к подъему, я его обгоню метров на пятьсот, и когда он потеряет скорость, ты начнешь солировать. О'кей? Только осторожнее, Эдик! Не свались под колеса. В темноте это запросто…
– Ты это так обо мне беспокоишься?
– Не только. О себе тоже. Если ты брякнешься между платформами и тебя размажет по рельсам, мне тоже не жить. У нас насчет этого строго. Сорвал задание – отвечай. А у меня в Рязани – старики родители, жена, Вовке-сынишке семь лет… Осенью в школу пойдет. Бабулька моя еще жива… И все кушать хотят. Кто их кормить будет? Когда у нас за хлебом с вечера записываются, ночь стоят, и еще неизвестно – достанется тебе утром буханка или нет… Ты что думаешь, мне так уж стрелять охота? Нет, браток. Я просто это должен делать. Чтобы самому в живых остаться. А помирать, Эдька, никому неохота! Тут я тебя очень хорошо понимаю.
- Предыдущая
- 39/76
- Следующая
