Звезда моей души - Устименко Татьяна Ивановна - Страница 12
- Предыдущая
- 12/100
- Следующая
Обладая отменными мускулами, он тем не менее частенько отлынивал от обязательной работы на огороде, всеми правдами и неправдами стараясь увильнуть от унизительной прополки капустных грядок. Красавец-лодырь насмешливо дергал плечом и пафосно объяснял бегающим за ним табуном девчонкам, что слово «работа» — исключительно женского рода, а «отдых» — мужского… После чего он совал мне в руки свою тяпку и преспокойно отправлялся бездельничать. Пленившись его чеканным профилем, каштановыми локонами до плеч и задумчивыми черными глазами, опушенными самыми длиннющими в мире ресницами, я дарила Ардену улыбку за улыбкой, но в ответ он лишь сердито хмурился и еще сильнее изощрялся в подначках, ранящих меня в самое сердце.
Но однажды я не выдержала и, собравшись с духом, отважилась пригласить его на вечернюю прогулку, намереваясь показать садящийся за Алларику Сол, румяный и круглый, словно едва испеченный блин. Вместо ответа Арден одарил меня непонятным, оценивающе-нерешительным взглядом и, прикусив травинку своими белыми как снег зубами, капризно фыркнул.
— Я люблю только естественных девушек! — внятно продекларировал он.
Я радостно покраснела, в глубине души обоснованно считая себя самой естественной девчонкой в приюте. Ну еще бы, ведь я никогда не завивала волосы на тряпочки по примеру кокетливой блондинки Элали, не красила щеки свекольным соком, как частенько проделывала ее вертлявая подружка Руфия.
— Это каких? — предвкушающе вопросила я, смиренно опуская глаза вниз и наигранно-увлеченно разглядывая носки своих заношенных башмаков.
— Ну каких, каких, — глумливо хохотнул Арден, — а вот таких! К которым подходишь и говоришь: «Девушка, а вы не хотели бы провести со мной ночь?»
— И?.. — ничего не поняла я. — А она что?
Арден выплюнул основательно изжеванную травинку и уставился на меня с откровенной издевкой:
— А она в ответ: «Естественно!» — вот что.
На моих ресницах повисли две крупные слезинки разочарования. Арден победно запрокинул красивую голову и ехидно заржал, а затем призывно помахал стоящей возле забора Элали и демонстративно неторопливой походкой направился к своей милашке, унося с собой мое вдребезги разбитое сердце. Но даже этого ему показалось мало. Отойдя на несколько шагов, он неожиданно обернулся и добил меня еще одной колкой репликой:
— Йона, ты бы хоть капустными листьями пользовалась, что ли! Девчонки утверждают — они здорово помогают увеличить грудь!
«Ха, легко сказать „помогают“, — недоумевала я, сидя как раз на этих самых треклятых капустных грядках. — Но вот каким образом? Пробовала я положить два кочана к себе в вырез рубашки, так ведь они, заразы, оттуда вываливаются!..»
За широкими дверями церемониального зала послышались приглушенные голоса, и мы буквально вытянулись в струнку, не смея пошевелиться. Сейчас решится наша судьба! Секунды текли, складываясь в минуты, но в зал никто не входил. Стоя в самом конце шеренги, я совсем не видела дверей, оказавшись от них слишком далеко. Но зато рядом со мной находился декоративный витраж, искусно выложенный из кусочков цветного стекла и заменяющий собой часть толстой каменной стены. Изображающее богиню Банрах стекло давно пришло в негодность, потемнев от старости и покрывшись паутиной крупных трещин, что предоставило мне счастливую возможность услышать проходящий в коридоре разговор, стремительно перераставший в откровенную перепалку. Судя по всему, там стряслась какая-то непредвиденная заминка, причем возникшая уже у самого порога, поэтому голоса спорящих становились все громче, и я смогла разобрать несколько сбивчивых фраз.
— …сожалею, почтенный сьерр, но на сей счет у меня имеются совершенно четкие инструкции! — Мужчина — судя по всему, достаточно молодой и обладающий хорошими манерами — изъяснялся ровным, уверенным баритоном.
— Глупые выдумки! — истерично взвизгнул кто-то. — Бред пресытившегося властью воображения!
Обладатель красивого баритона глубокомысленно хмыкнул, умудрившись вложить в этот короткий звук и насмешку, и скепсис одновременно.
— Но позвольте, а как же наши традиции, высокочтимый сьерр? — Его собеседник, казалось, был сильно обескуражен, а используемое им обращение «высокочтимый» являлось в Лаганахаре признаком самого глубокого уважения. — Какой извращенный пример подаете вы всем прочим гильдиям, попирая правила, за которые ратовали сами, причем в ущерб другим?
— Во Тьму ваши традиции! — лениво протянуло мяукающее женское сопрано, мягкое, но вместе с тем настолько вкрадчивое и липкое, что от первого звука этого голоса у меня на лбу выступила холодная испарина страха.
— Бардак! — хамовато добавил чей-то прямолинейный бас. — Бардак и очередной беспредел Звездной башни. Я напишу жалобу королю!
— Пишите хоть самим Неназываемым! — задиристо рассмеялся шикарный баритон.
Его оппонент выдал серию шокированных ахов и охов.
— Да поймите вы, у него же приказ! — Богатый интонациями девичий голос звучал устало и раздраженно. — А подобные приказы начальства не нарушаются и даже не обсуждаются! Так что придется нам забыть об обычаях. Предлагаю всем успокоиться, и давайте поскорее начинать церемонию, ибо на дворе уже почти полдень.
— Да, да, начнем! — поддержал здравомыслящую девушку хор из нескольких голосов.
— Какое разумное предложение!
Дверь шумно распахнулась, в зал раболепно просеменил тучный брат настоятель и слегка поклонился, приглашающим жестом указывая на нашу стоящую навытяжку шеренгу:
— Вот они, наши воспитанники, так что прошу вас, выбирайте…
По нигде не зафиксированному, но неуклонно соблюдаемому этикету, церемония выбора учеников протекала всегда по одному и тому же четкому распорядку, предписывающему гостям конкретные правила выбора учеников. Поэтому представители гильдий заходили в зал поодиночке, соблюдая строгую очередность, отражающую степень влиятельности их общины. Памятуя об этой приятной традиции, я заранее привстала на цыпочки и широко раскрыла глаза, ожидая увидеть чародея, обладающего правом первым выбирать ученика для своей гильдии. И пусть маги уже несколько лет не появлялись в нашей обители, все равно мое сердце колотилось пойманной пташкой, надеясь на чудо!
Но вместо чародея в зал неожиданно ступили две девушки расы лайил, состоящие в должности жриц богини Банрах и облаченные в мрачные черные одеяния своей гильдии. И как они смогли добраться до нашей обители, ведь лайил практически не переносят дневного света? Не иначе, твари приехали в плотно закрытой кожаной кибитке. Каюсь в трусости, но меня оторопь взяла при виде их раскосых красных глаз, полыхающих багровыми отблесками неугасимого священного огня, в любое время суток горящего перед жертвенником богини; их выступающих из-под верхней губы клыков и тяжелых, каких-то сонных век, подведенных засохшей кровью очередной жертвы. Содрогнувшись от ужаса, я невольно покачнулась и чуть не упала, ощутив на себе их испытующие, жадные взгляды.
Жрицы откинули капюшоны своих плащей, плотоядно облизнулись и медленно прошлись вдоль трепещущей шеренги воспитанников, недоумевающих, что могло понадобиться здесь этим детоубийцам и как посмели они первыми вступить в залу, нарушая извечные обычаи проведения церемонии выбора учеников. Неужели лайил желают наполнить жертвенный котел? Но вроде бы мы пока не использовали свой шанс попытать удачу в одной из гильдий и никто из нас не оказался отвергнутым или забракованным.
— Да пребудет с вами Тьма! — хрипло каркнула первая жрица, почти выхаркивая нам в лицо привычную фразу официального приветствия, ежедневно используемого в Лаганахаре.
— Милостью Банрах и во имя ее! — вразнобой, дрожащими голосами отозвались мы.
— Ягняточки, — насмешливо протянула вторая лайил, — овечки вы мои жертвенные…
В паре шагов впереди меня возникла какая-то суматоха. Это наша красотка Элали не выдержала демонстрации своеобразного юмора жриц, черного во всех смыслах сего слова, и упала в обморок. Среди изрядно струхнувших мальчишек кто-то громко и тягуче пукнул от ужаса.
- Предыдущая
- 12/100
- Следующая
