Выбери любимый жанр

Парижский паркур - Кузнецова Юлия - Страница 6


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

6

– Я не фанат граффити, хани.

– А я фанат. Давай поспешим, а? Очень хочется успеть и поехать на таком чудо-поезде.

– Сдается мне, хани, ты не до конца завязала с рисованием, – пробормотала на бегу Ника.

Миновав турникеты, мы влетели в вагон, куда нас приглашающими жестами звал темнокожий контролер в вязаной серой шапочке и джинсовой куртке.

– Чуть билет не выронила, – сказала я, приготовив картонный квадратик, чтобы протянуть его контролеру.

Но тот не стал ничего собирать, а наоборот, когда поезд со свистом тронулся, раздал пассажирам разноцветные листочки.

«Я беженец, – было там написано на трех языках: французском, английском и испанском – если вы дадите мне немного денег, четверо моих братьев и сестер не будут голодать».

Многие вытащили кошельки.

– Я ничего не дам, – сказала Ника, задрав нос.

– А я дам, – боязливо сказала я, доставая монетки, которые мне дали на сдачу за билеты, – вдруг он меня по носу щелкнет.

– Я ему щелкну! – грозно сказала Ника.

И парень, аккуратно и быстро собиравший деньги у пассажиров, почему-то обошел мои монетки стороной. Наверное, испугался Ники.

– Вот это да, – прошептала я, склонившись к Нике, – так по-деловому у них тут обставляется это дело. У нас все просят, но тут как-то... нагло, что ли.

– А чего ты шепчешь, хани? На русском надписи нет на листочке, так что можем ему в лицо сказать, что он хам.

И парень снова немного испуганно покосился на Нику, словно он понял русскую речь.

За окном бежали аккуратные домики с небольшими садиками и заброшенные строения, разрисованные самыми чудесными граффити на свете.

Тут были и герои мультиков, и животные, и виды природы, и просто здоровски выведенные надписи.

Поскольку я все-таки завязала с рисованием, то достала фотоаппарат и принялась всю эту красоту щелкать, пока Ника не дернула меня за руку:

– Наша следующая! Харри ап!

Мы вышли на безлюдной станции и попали в небольшой поселок. У нас дача рядом с таким находится – обычные серые пятиэтажки, несколько магазинов, аптека, школа, старушки на скамейке.

Правда, тут старушки сидели не на скамейках, а на стульях у кафе, и еще было полно афроамериканских и арабских подростков в джинсовках и пестрых шапках, которые толпились на каждом углу, смеялись и разглядывали нас во все глаза.

– Так, – сказала Ника, – посмотрим... похоже, нам туда!

И она указала на несколько двухэтажных домиков. Они напоминали бетонные коробки – из-за плоских крыш.

Один был побольше, на его первом этаже размещалось кафе, на балконе второго этажа висела чья-то футболка, которую, похоже, забыли еще с лета. Рядом с ним – коробка поменьше, вся замызганная, огорожен-ная забором. На первом этаже справа от входа в два ряда тянулись декоративные крошечные окошки, напоминавшие бойницы. Это оказался дом нашей мадам.

Железная дорога проходила почти рядом с ним, и я даже представила, как внутри дрожат стекла, когда мимо проезжает поезд. Хм, не слишком-то похоже на респектабельный пансион!

Забор вокруг домика был оплетен каким-то колючим растением, которое выглядело враждебным.

За заборчиком была видна заброшенная клумба, лопаты, сваленные в кучу, тачка, в которой лежали ржавые садовые инструменты. Повсюду валялись клубки спутанной прошлогодней травы, похожие на дохлых мышей. Солнце скрылось, задул ветер, и я втянула руки в рукава куртки.

– Может, попробовать поискать какую-нибудь другую гостиницу? – пришла мне в голову запоздалая мысль.

Мы уже поднялись на крыльцо, которое когда-то было малиновым, и смотрели на черную железную дверь.

– Поздно, – завывающим голосом сказала Ника и поднесла руку к звонку.

Но дверь совершенно неожиданно распахнулась сама. На пороге стояла мадам Пуарэ.

Глава 5,

в которой мы знакомимся с мадам Пуарэ

—Бонжур, – протянула она низким голосом и выдохнула колечко дыма.

При взгляде на мадам Пуарэ у меня внутри что-то шевельнулось. Какой-то «рисовальный» нерв.

Она была высокой, выше Ники. Рыжие волосы, отливающие бронзой, натянутая улыбка, открывающая зубы, настолько белоснежные, что в их натуральность не верилось. Потертый зеленый замшевый пиджак, юбка-карандаш, синие колготки и синие бархатные туфли. В изящно отведенной в сторону правой руке она держала мундштук с зажженной сигаретой. На безымянном пальце этой руки я заметила три (!) серебряных кольца [6], на левой руке тихонько позвякивали тонкие серебряные браслеты.

– Хеллоу, – брякнула я и тут же смутилась, – ой!

– Бонжур, – кивнула Ника, и мадам посторонилась, пропуская нас внутрь.

«Ника молодец, никогда не теряется!» – подумала я.

Внутри все было сизым от дыма, и мы обе закашлялись.

– Эскюземуа, – усмехнулась она и затушила сигарету о пепельницу, которую держал медведь, в смысле, его чучело. Невысокий, мне по бедро, медведик внимательно разглядывал нас глазами-пуговицами. То же самое делала и мадам.

– Je vous аi vue par la fenetre. Pourquoi аvez-vous lа seule vаlise? [7]– заговорила она.

Я беспомощно оглянулась на Нику.

– Lost, – коротко сказала Ника и кашлянула.

Мадам кивнула и знаком пригласила нас проследовать в гостиницу.

– Я думала, ты знаешь французский, – прошептала я.

– Знаю всего пару слов, да и не хочу вспоминать их ради этой грымзы, – заявила Ника, ничуть не понижая голоса.

– Тише! А если она понимает по-русски?

– Тогда я объясню ей в подробностях, как разозлится мой дэд, если узнает, что это не дом, а ходячая пепельница.

Я хихикнула и заторопилась за мадам, которая скрылась за зеленой портьерой, отгораживающей вход в гостиную от прихожей. Я не удержалась и потрогала эту портьеру, потому что видела такие только один раз во дворце-музее Санкт-Петербурга. Она оказалась мягкой, а в одном месте я разглядела дырку, явно проеденную молью.

По правую сторону в гостиной стоял письменный стол, на котором лежала большая черная тетрадь, рядом с ней – серебряная подставка для ручек в форме туфли на очень высоком каблуке, из которой одиноко торчал затупившийся карандаш. Рядом стояла пепельница в форме мужского башмака, тоже, конечно, переполненная.

Мы уселись на жесткий диванчик напротив стола, обитый синим бархатом. Кое-где бархат протерся, виднелись проплешины.

За диваном стояла клетка, в ней сидел попугай. Неживой, из розового плюша, однако вода в мисочке на дне клетки была настоящая. Что за бред?

Рядом с ним в стене помигивал искусственный камин. Я видела такую муру только в магазинах и, если честно, не думала, что встречу нормального человека, купившего эту мигалку. Хотя это еще вопрос – нормальная ли наша мадам?

Она уселась за стол, открыла тетрадь, достала из ящика стола блестящую черную ручку.

– Vous аllez hаbiter dаns lа meme chаmbre ou bien dаns les сhаmbres differentеs? [8]

Ника нахмурилась. Видно, на этот раз она не поняла, о чем идет речь.

– Double? Single? – повторила мадам с презрительной улыбочкой.

– Double, – сказала я.

– Single, – одновременно со мной сказала Ника.

Я удивленно посмотрела на нее. Что это за новости? Она что же – не хочет жить со мной в одной комнате? Почему?

Мне сразу вспомнилось страдальческое выражение лица ее мамы. Может, она права, и Ника ест только на публике? А на самом деле она голодает и, чтобы скрыть это, хочет жить отдельно? Тогда ей снова светит больница для анорексичек! А вина будет на мне. Еще чего!

– Ника, ты что? Давай жить вместе, – зашептала я, – а вдруг эта тетка – маньячка с топором? Посмотри, у нее все искусственное – и камин, и медведь, и попугай! А если медведя с попугаем она укокошила сама?

Ника фыркнула и махнула рукой.

вернуться

6

Два обручальных кольца на одном пальце означают вдовство.

вернуться

7

Я вас видела в окно. Почему у вас один чемодан? ( франц.)

вернуться

8

Вы будете жить в одной комнате или в разных? ( франц.)

6
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело