Скелет за шкафом - Кузнецова Юлия - Страница 15

• Предыдущая
• 15/33
• Следующая

Я сунула зажигалку обратно в карман и плюхнулась на стул. Двери лифта разъехались. Макс вошел в кухню.

И тут... Куртка упала с подоконника. Сама не знаю почему. Я ее точно на место положила.

Макс посмотрел на меня странным взглядом. Его брови снова сдвинулись, и я запаниковала: вдруг мрачный вид Макса был связан с тем, что он обнаружил в моем рюкзаке зажигалку, которую Рита потеряла в ТУ ночь в первом гуманитарном? Макс подошел к холодильнику, открыл его.

– Колу будешь?

– Н-нет, – пискнула я, потом откашлялась и добавила: – Спасибо.

С колой в руке он закрыл холодильник, подошел к подоконнику, поднял куртку. Внутри у меня все дрожало, но я спросила наигранно веселым тоном:

– Ну так что? Будут страшилки про старожилок?

На самом деле мне и без страшилок было страшно. Просек он или нет, что я доставала зажигалку?

– Будет, – спокойно сказал он, открывая колу и отпивая, – видела чувака, с которым я сейчас встречался?

– Д-да...

– Это Зет. Учится со мной на философском. Заканчивает. Как и я. Я ему деньги был должен. К счастью, вернул. А знаешь, почему – к счастью?

Он снова уселся на свою куртку, расстелив ее на подоконнике.

– Н-нет...

– Потому что в противном случае мне бы не поздоровилось. Он ведь странный. Умеет читать мысли... Живет один в пустой комнате. На полу – только матрас и компьютер. Он не спит по ночам. Он блуждает по разным пространствам. Он умеет путешествовать сквозь сны. Он влезает в чужие сны. Он влезает в чужие души. Ты хочешь, чтобы в твою душу влезли?

– Нет...

– Тогда, крошка, не спрашивай Риту о том, что мы делали в первом гуманитарном в ту ночь, когда ограбили кафедру филфака и устроили на ней пожар. Договорились?

У меня перехватило дыхание. Макс только что признался: это они все устроили! Как жаль, что я не догадалась взять с собой диктофон, папа как раз недавно подарил мне цифровой, чтобы записывать тексты в исполнении Анны Семеновны. Записала бы сейчас самое настоящее признание!

– Только не надо думать, что мы виноваты, – продолжил Макс, отхлебывая колу, – я просто хочу закончить универ и не вылететь на пятом курсе. У вашей Лилии связи обширные, и разбираться она не будет.

– Но если вы не виноваты... – начала я.

– Не имеет значения, – оборвал меня Макс, – я не хочу, чтобы ты впутала меня или Ритку в эту историю.

– Вы же единственные свидетели!

– Свидетели чего, крошка? – делано улыбнулся Макс, – мы ничего не видели, ничего не слышали и вообще спали каждый у себя дома.

Он поставил колу у ног, нащупал в кармане куртки зажигалку, достал ее и прикурил сигарету. Ту самую зажигалку, которую нашли на месте преступления.

– А будешь приставать к Рите, напущу на тебя Зета, – пригрозил он мне.

«И какой теперь смысл в футболках?» – грустно подумала я.

Футболки я все-таки оставила Максу для Риты. Мне даже смотреть на них было противно, из-за них пришлось папу обмануть, а главное – совершенно безрезультатно.

Спустилась вниз, нашла в кармане визитку «Золотого ключика» и позвонила Ботанику.

Мне было не по себе оттого, что где-то поблизости ошивается Прозрачный, ну и просто снова захотелось прокатиться на блестящем «Кавасаки», ощутить мандариновый аромат, а может, и прижаться к чьей-нибудь колючей щеке...

Ботаник примчался через час. Но – без байка.

– Сдал своего друга в ремонт, – объяснил он, – все же не зря он не заводился «с первого тычка».

К моему огорчению, Ботаник снова надел очки и сменил кожаную куртку на пиджак.

– Потерял линзы, – смущенно признался он, беря меня под руку.

И мандаринами от него больше не пахло. Еще одно разочарование... Я чуть не заплакала. Ну что за неудачный денек!

– Тут в подвале кафетерий, – сказал Ботаник, – перекусим? А то я пропустил обеденную трапезу.

«О боже, – подумала я, – он и к лексике своей вернулся. Опять начнет умничать».

– Что-то мне не хочется трапезничать, – пробурчала я, – проводи меня до остановки, пожалуйста.

– Хоть до дома, – откликнулся Ботаник, – я сегодня отпросился. Но сначала – поедим, а? У них волшебные пирожные.

Я вздохнула. Судя по тому, какой у меня день, в «волшебных пирожных» мне обязательно «посчастливится» обнаружить засохшего таракана.

– Ты звонила Анне Семеновне по поводу Анжелы? – спросил Ботаник, продвигаясь за мной в очереди с пластиковым подносом в руках.

На ярко-красном подносе темнели следы кофе или чая, в общем, чего-то не отмытого, и меня передернуло от отвращения.

– Да, утром. Она сказала, что у Анжелы и Лилии Леонтьевны разногласий не было. Так что доказывать ей было нечего. Но еще она сказала, что согласна, что мотив у преступника именно такой: что-то доказать заведующей кафедрой. Правда, про Анжелу она ничего такого не знает.

– Зато я знаю, – сказал Ботаник, – сейчас займем с тобой место для пиршества – поведаю.

– Знаешь, Ботаник, – не выдержала я, – мне вчера показалось, что ты освоил нормальный человеческий язык. А сейчас ты опять свою речь заумностями перегружаешь.

– Да? – растерялся он, – а мне казалось, я нормально разговариваю. Да, я стараюсь говорить так, как парни на работе, но... Мне это непросто дается. Обычная речь не кажется мне привлекательной, мне все время хочется ее приукрасить. Именно поэтому я мечтаю попасть на филологический факультет. Ведь я смогу работать с речью, как твоя мама. Но хоть я и освоил обычные слова, это всего лишь моя маска. Роль. А с тобой я расслабился. Как со старым другом. Прости, если тебе не доставляют мои «заумности» никакой радости.

Вид у него был довольно жалкий.

– Ладно, – смилостивилась я, – говори, как хочешь. Хоть с заумностями, хоть без них. В конце концов, мы и правда старые хорошие друзья.

Когда мы уселись за столик, он придвинул к себе тарелку с рыбными котлетами и горошком и начал:

– Знаешь, у нас на работе есть некая конструкция. Напоминает бар. Там стоит чайник, пластиковые чашки, сахар, чай и кофе. Кофе – отвратительнейший. Обычно я его не употребляю, но...

– Ботаник! Ближе к делу!

– В общем, сегодня я не позавтракал дома, и пришлось выпить этот кошмарнейший кофе. Со мной вместе заварил себе кофе один мастер по ключам, юноша моего возраста. Он все подсыпал сахар, потом подливал молоко, но вкус ему все равно не нравился, и он проворчал: «Что за дрянь? Где банка, которую подарила та ночная клиентка?» Я удивился, поскольку традиционно клиенты нам ничего не дарят. Они заказывают ключи и замки, платят по квитанции и уходят. Тогда мастер рассказал, что ночью некоторое время назад приезжала девушка, попросила сделать ключ. У мастера был перерыв, у них за ночь два перерыва по полчаса – подремать. Он предложил подождать, у него глаза слипались, но она сбегала купила в круглосуточном магазине банку дорогого кофе, и ему пришлось выполнить ее заказ.

– Ну и что? – не поняла я.

Ботаник замолчал, словно обдумывая, говорить мне еще что-то или нет.

– А то, что мастер повысил голос и крикнул: «Где банка, которую мне лично подарила мадам Эль Гато?»

– Мадам Эль Гато? Иностранка?

– Нет. Мастер сказал, что она превосходно излагала свои мысли на русском языке. И снабдил меня описанием этой девушки.

Ботаник опять замолчал, сковыривая панировочную корочку с котлеты.

– Ты издеваешься, Серега?

– Да нет же! Я боюсь произнести это вслух.

Он набрал в грудь воздуха и выпалил:

– Мадам Эль Гато и мсье The Cat! Это наши с Анжелой детские прозвища, которые мы придумали друг для друга, когда дядя Генрих заставлял нас разговаривать на разных языках одновременно.

– То есть...

– Мастер описал мне ее! Высокая, темноволосая, худая, смотрит презрительно!

– Но послушай...

– И, самое главное, наконец! Я проверил по записям в журнале мастера. Мадам Эль Гато приезжала с ключом ночью 13 сентября. В ночь, когда украли рукопись и устроили поджог.

• Предыдущая
• 15/33
• Следующая