Выбери любимый жанр

Скелет за шкафом - Кузнецова Юлия - Страница 9


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

9

– Хорошо, – вздохнула Варя, – ничего, если я винегрет при этом резать буду? У нас ужин скоро. Итак. I want to become a synchronist. It’s a good job. It allows to earn a lot of money. My family needs money [9].

– Варька, – прошептала старшая девочка, просунув голову в кухню, – а можно бутер до ужина?

– Кыш! Ты что, не видишь, мы занимаемся?

Дверь захлопнулась.

– Станешь тут переводчиком, – с горечью сказала по-русски Варя, – с этими спиногрызками. Да тут еще и ЧП. Слышала небось?

«На ловца и зверь бежит! – обрадовалась я, – только бы не спугнуть!» Взгляд мой упал на отодвинутую в сторону тетрадку, в которую была вложена статья об «активном слушанье».

– Я понимаю, – сказала я, – ты боишься, что тебя выгонят из университета...

Фраза прозвучала по-дурацки, но возымела успех.

– А ты как думаешь? – воскликнула Варя, вытаскивая из кастрюли огромную свеклу, – как еще я смогу стать переводчиком и получать кучу денег, чтобы обеспечивать семью?

– Я понимаю, – начала я очередную дурацкую фразу согласно принципам «активного слушанья», – это ЧП может повлиять на то, останешься ты в университете или нет...

– Лилия сказала, что не останусь, – заметила Варя, застучав ножом по доске.

– Понимаю, Лилия имела с тобой разговор после ЧП.

– Она не имела разговор! – взорвалась Варя и швырнула тарелку в раковину, – она ворвалась сюда в шесть утра с криками, разбудила брата и сестер, носилась как фурия, обзывалась! Ну забрала бы у меня ключ от кафедры, и все. Чего орать-то?

– Ты расстроилась, что твой брат и сестры были разбужены.

«До чего же идиотски звучит это «активное слушанье», – подумала я, – но какая действенная штука!»

– А ты бы не расстроилась? Они испугались все. А Лилия стоит и орет: «Это ты пустила преступника! Это ты дала ключ!» А как я могла пустить на кафедру каких-то поджигателей, когда я всю ночь была тут! У меня два свидетеля.

Варя кивнула на кухонную дверь, за которой слышалась какая-то возня. «Алиби», – отметила я. Варя вздохнула, сняла фартук и села рядом со мной. Опустила голову на руки.

Ее сестры осторожно вошли на кухню.

– А можно нам хоть пирожное? – прошептала одна, боязливо глянув на Варю, – ну то, что тебе тогда подружка привезла.

– Только не крошите, – кивнула Варя.

Сестры достали из холодильника продолговатую белую коробку и открыли крышку. Внутри, прижавшись друг к другу, лежали два «наполеона».

Сестры взвизгнули, вытащили пирожные и умчались прочь.

Варя послюнила палец и собрала крошечные хлопья слоеного теста со дна коробки.

– Необычные, – сказала она, – из какой-то кофейни. Крем такой воздушный в них. Анжелка меня угостила. У нее есть деньги на это. А у меня нет.

– Слушай, Варя, – сказала я, устав от «активного слушанья», – а сколько тебе надо денег, чтобы быть счастливой?

– Шестьдесят тысяч рублей.

– Почему столько?

– Мне остался последний год. 12 месяцев. Я бы платила соседке снизу пять тысяч рублей в месяц, и она помогала бы мне с сестрами и братом. На еду моей стипендии и зарплаты уборщицкой хватает. Так что я бы спокойно доучилась и пошла бы работать. Переводчиком.

– Это мое пирожное! – послышался крик из комнаты, – отдай!

Варя со вздохом поднялась с места.

– Я пойду, – сказала я, – а то стемнело уже... спасибо тебе.

– Не за что. Это считается занятием?

– Не совсем. Вот если ты рисунки брата покажешь...

Вообще-то, я шутила. Но лицо у Вари стало настороженным.

– Давай-ка в другой раз?

Она подошла к окну и нервно оборвала стрелки лука.

– Почему?

– Он... он спит.

Не глядя на меня, Варя принялась рвать зеленые стрелки на мелкие кусочки.

– А это – мое пирожное! – услышала я в комнате мужской голос, – отдайте!

– А по-моему... – начала я.

– Он спит! – перебила меня Варя, бросив лук в миску с винегретом и закрыв крышкой кастрюлю с овощами, – слушай, можешь просьбу выполнить? Вот тут у меня крошки остались от хлеба... и еще немного пшена. Высыпь, пожалуйста, в кормушку? Она у подъезда висит.

«Кормушка», – вздрогнула я и вспомнила про джип. Еще и стемнело. Я снова глянула в окно и обнаружила, что Останкинская башня светится в темноте. Зажглись окна-глазки, а самую широкую часть башни, там, где ресторан, опоясала улыбка света. Мне показалось: башня мне подмигивает.

И тут... на меня снизошло озарение. Варя уже вышла в прихожую. Тогда я аккуратно положила свою тетрадку прямо на закрытую кастрюлю с овощами.

– Иду, Варя, уже иду!

Я спустилась в подъезд, но выходить не стала. Прислонилась к холодной стене спиной и принялась ждать. Минута, другая. Лифт дернулся, поехал. Потом снова спустился вниз.

Из лифта выскочила Тамара с тетрадкой в руках.

– Ты здесь? – с облегчением сказала она, – держи, ты забыла!

– Спасибо, – поблагодарила я, – больше ничего сказать не хочешь?

– Ну, извини, – буркнула она, разворачиваясь к лифту.

– Погоди, Тома! На самом деле мне даже понравилось, как вы меня захватили. Это было почти... профессионально.

– А ты откуда знаешь, как профессионалы захватывают?

– Да попала в прошлом году в одну передрягу...

Я сунула тетрадь в рюкзак и направилась к выходу.

– Какую передрягу?

– Пришлось кое-что расследовать.

– По-настоящему?

– Ага. Я спасла одного мальчишку. Мальчишки, они такие... их все время спасать надо. Вы ведь тоже хотели меня припугнуть, чтобы я к брату вашему не совалась?

– Мы думали, ты – Лилия, – призналась девочка, – хотя можно было догадаться. Она же в пальто приходила.

– Она разве сунулась к Сене? – удивилась я, – как я поняла, она на Варю кричала.

– Нет, на Сеньку, – покачала головой Тамара, – она к нему ворвалась и принялась раскидывать его рисунки. А он как раз новый комикс рисовал. Так она порвала его альбом!

«Бедняга Сенька, – подумала я, – попробовал бы кто-нибудь порвать мой альбом».

– А еще она его схватила за шиворот и принялась трясти!

Даже в тусклом освещении подъезда было видно, что у Тамары глаза блестят от слез. Я приблизилась и погладила ее по руке.

– Он маленький, что ли? Почему он не вырвался?

– Он большой! Но... слабоумный. Он отстает в развитии. Но рисует здорово. Ему за это деньги платят.

– Тома... А ты не помнишь, что Лилия приговаривала при этом?

– Кричала, что он решил ее опозорить! То есть они с Варькой.

– Каким образом? Он что, про нее комикс сочинил?

– Да в том-то и дело, что нет! Он ее в жизни не видел!

– Может, Варя что-то подсказала?

– Она этой Лилии боится до смерти. Если Варьку выгонят – конец. Нам всем.

Размышляя о том, что мне рассказала Тома, я вышла из подъезда. Подошла к кормушке, высыпала через боковое отверстие в коробке крошки хлеба. И только потом вспомнила о серебристом джипе. Он так и стоял у подъезда. Я подошла поближе. Водителя нет. На стекле знак: «Ребенок в машине». Внутри – два детских автомобильных кресла.

«Да вы – параноик, мисс Холмс», – сказала я себе с облегчением и потопала к метро.

Вечером я описала свой день сначала Веронике – по электронной почте, потом Анне Семеновне – по телефону.

– Мне кажется, Варя не виновна, – сказала я, – во-первых, она боится потерять работу. А во-вторых... она добрая. Птиц кормит. О родных заботится.

– Вот именно, коллега. Когда вы поступите в университет и прочтете в оригинале Агату Кристи и Конан Дойля, вы поймете, на какие преступления может толкнуть забота о близких.

«Не хочу читать Кристи в оригинале, – подумала я сердито, – хочу рисовать! А кстати...»

– Анна Семеновна! А почему Лилия Леонтьевна так интересовалась рисунками Вариного брата?

– Вы их видели?

– Нет пока.

– Если принесете хотя бы один, я объясню вам, в чем дело.

вернуться

9

Я хочу стать синхронным переводчиком. Это хорошая работа. Позволяет зарабатывать много денег. Моей семье нужны деньги.

9
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело