Ночные Птицы Рогонды - Леванова Татьяна Сергеевна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/72
• Следующая

– Нет. – Маше было трудно говорить. – Капитошка не хотела нанимать меня на работу, потому что я не способна таскать ящики с фруктами. Но она случайно узнала, что я могу магией приманить любую вещь, которая мне принадлежит. И подарила ящики. Я щелкнула пальцами – груз из порта переместился ко мне. А ты сейчас подарил свою веревку – и я ее забрала. Понятно, что с твоих рук она пропала…

– Так вот почему ты просила меня подарить тебе мою ракушку! А я идиот…

– Просто жадина. – Маша улыбнулась, хотя у нее губы дрожали. – Решил, что я отниму твою ракушку? Не надо судить людей по себе.

– Если бы я тебе ее сразу подарил, мы бы с тобой тут не очутились… – пригорюнился Кирилл. А потом вдруг просиял: – Слушай, а где те ящики, которые Капитошка тебе подарила?

– Не знаю, наверное, на помойке.

– Так примани их сюда. Костерчик запалим…

– Ты гений, Селедочка! – обрадовалась девочка и щелкнула пальцами.

Ящики послушно легли к их ногам. Они были уже немного разобраны кем-то, на дне оставалась солома.

– Класс! Сейчас же займусь костром. Кстати, а из еды ты ничего не можешь сюда переместить с помощью магии?

– Мне же картошка принадлежит, – вспомнила девочка, – лежит у Капитошки в магазине. Меня еще дочка Капитолины Андреевны предупредила, что не надо брать ее с собой. Хороша бы я была в воде с сеткой картошки в руках…

– Картошка – это здорово, можно испечь. Давай колдуй, а я пока ящики разломаю.

Кирилл, ругаясь и шипя сквозь зубы, перочинным ножиком стал расщеплять доску, чтобы побыстрее получилась зола, в которой и пекут картошку. А Маша положила одну из досок на камень и попрыгала по ней, пока та не разломалась. Наконец, костер весело запылал, стало теплее. А когда испеклись первые картофелины, ребята и вовсе повеселели. Кирилл жевал картошку прямо с кожурой, посыпая золой вместо соли, и смеялся над Машей, которая очищала ее осторожно, сдувая золу. После еды захотелось пить, и Селедка подарил Маше бутылку козьего молока, что стояла у него дома, в холодильнике. Ребята по-братски разделили ее. Тем временем луч света снаружи стал совсем тусклый, в отверстие на потолке пещеры виднелось темно-синее вечернее небо.

– Как ты думаешь, когда настанет Черный Час, нас заберут Ночные Птицы? – прошептал мальчик.

– Мне кажется, мы далеко от города. Или это Птицам без разницы? – спросила Маша и чихнула.

– Мы можем погасить костер и сидеть тихо-тихо, как мышки, – придумал Кирилл. – Только ты не чихай, ладно?

– Постараюсь, – ответила Маша и чихнула еще раз. – Я, наверное, простыла.

– Лучшее средство от насморка – втянуть носом соленую воду, – улыбнулся Кирилл, к которому начало возвращаться его чувство юмора. – По-моему, ты полечилась заранее. Но можешь попробовать еще.

– Нырнуть в ту дырку? – шутливо предположила Маша, указывая на отверстие в полу, откуда она недавно выбралась. – А ты меня снова вытащишь?

– Ну нет, ты слишком тяжелая. Чем тебя только кормят? – Кирилл захохотал.

– Ах ты! – засмеялась и рассердилась одновременно Маша, которая вовсе не была толстой, и набросилась на него с кулаками, в шутку, конечно, но он не ожидал и упал, а Маша на него.

Смех тут же прекратился. Оба смутились, непонятно почему, и сели по разные стороны от костра.

– Волосы суши, – после недолгого молчания посоветовал Селедка, не глядя на девочку. – А то ты на русалку похожа.

Маша принялась сушить волосы у костра, украдкой посматривая на него. «Тощий такой, страшненький, кривляется вечно, как мартышка, да еще жадина и вредина… но вроде совсем не злой, нормальный парень…» – подумала Маша. И вдруг представила себе, что у костра вместо Кирилла сидит Андрей… Тут же ей стало совестно за свои мысли: они в беде, а ее расстраивает, что парень рядом с ней не тот, что нравится. Вот глупости-то!

– Погоди… Раз уж мы все равно тут, может, вернешь мне ракушку? – пробормотал мальчик, не поднимая глаз. – Так и быть, подарю я ее тебе.

– Давай попробуем. – Маша щелкнула пальцами. Ракушка Кирилла послушно легла ей в ладонь.

– Дай гляну, сколько там заряда, – попросил Селедка. – Может, нас донесет до дыры под потолком?

– Конечно, бери. – Маша отдала ракушку мальчику.

– Птичий помет! Тут заряда хватит либо на то, чтобы одному до дыры добраться, и то не факт, либо на один звонок. Что делать будем?

– Позвони Андрею, – предложила Маша. – Шаман что-нибудь придумает, я уверена.

– Ну еще бы, уверена она… – проворчал непонятно Селедка. – Ой, они всю память стерли! Но я помню его номер. Сейчас громкую связь включу…

Между двух антенн натянулась тонкая дрожащая пленка, в которой показалось лицо Андрея.

– Кирилл, ты где пропал? Мы тебя обыскались! Ой, Маша, ты с ним? Вы где?

– Он ревнует, – глумливо воскликнул Кирилл.

– Клоун, – проворчала Маша. – Куда говорить? Где тут микрофон?

– Маша, я тебя слышу. Мне Оля позвонила, сказала, что тебя схватили. Так вы где?

– Андрей… Андрюша, у меня мало времени, Кирилл говорит, батарейки сели или что у вас, аккумуляторы… Ты не можешь как-то засечь, где мы? По ракушке или магией. Мы в какой-то пещере, здесь недалеко дикий пляж и скалы, вот все, что мы знаем.

– Что случилось? Это Орден вас в пещеру бросил?

Маша вдруг увидела, как позади Андрея и ребят мелькнула алая бандана, и крикнула:

– Берегитесь Боцмана! Он предатель и пытался убить Кирилла!

– Боцман организует ваши поиски, что ты несешь?

– Он связан с пиратами! – перегнувшись через Машино плечо, заорал Кирилл. – Боцман ворует ваши ракушки, торгует вашей регистрацией и делает дубликаты к вашим ключам. Он пиратский волчонок, шпион!

Внутри пленки все замелькало.

– Что там происходит? Драка?

– Аккумуляторы… – сплюнул Селедка. – Даже если они могли засечь нас по ракушке, то теперь все бесполезно. Что делать будем, а? Помрем в этой пещере?

Маша подошла к костру, подставила руки, наслаждаясь теплом и светом.

– Знаешь, – медленно заговорила она, не поворачиваясь. – Мне очень не хочется, но, похоже, у нас только один выход – прыгнуть вниз, в ту дыру, из которой ты меня вытащил, и постараться доплыть до берега.

– Расскажи подробнее, как ты сюда попала.

– Я занырнула в подводную пещеру, потом меня вдруг что-то потащило наверх и…

– Потащило? Значит, там течение. И оно снова выбросит нас наверх, мы не сможем выплыть в море. Так и будем торчать под дырой, в воде, откуда нас никто не вытащит.

– А если с камнем большим прыгнуть?

– Вряд ли поможет.

Снаружи совсем стемнело. Ребята молча сидели у костра, не разговаривая, думы у них были невеселые.

Когда вдалеке раздался первый удар колокола, они переглянулись и, не сговариваясь, принялись тушить огонь. Кирилл методично разбивал тлеющие доски камнем и затаптывал угольки, не жалея башмаков. Наконец, остались только угли, тусклые, красные точки на камнях, в сгущающейся тьме. Пещеру заполнял удушливый дым. Маша отошла и уселась под отверстием в потолке, в котором виднелась одна-единственная звезда, она мерцала. Кирилл оставил угасающие угли, подошел к Маше, сел рядом.

– Ты опять мерзнешь? – спросил мальчик и вдруг обнял ее за плечи.

Донесся второй удар колокола.

– Ночные Птицы сюда не прилетят, – сказала Маша. – Они же в город прилетают, а живут в горах. Верно?

– Конечно, – отозвался Кирилл шепотом. – Что им тут делать? Орден говорит, что они воруют людей или едят, выманивая их из домов на улицу, а мы в пещере, и кругом ни человечка. Просто будем сидеть тихо и не двигаться.

В полной тишине – без треска костра, без разговоров – был слышен гул моря. И еще где-то в глубине пещеры капала и журчала вода. Прошло несколько минут. Ребята не двигались, только слушали. Наконец Маша вытянула затекшие ноги, и в тот момент раздался третий удар колокола. Начался Черный Час.

Несколько минут после последнего удара колокола было тихо. Гудел морской прибой, ветер шуршал песком на пляже. Ребята слушали. Когда Маша решила, что ничего интересного не будет и можно немного поспать, если свернуться калачиком на каменном полу, со стороны города раздался странный звук – будто замурлыкали сотни кошек. Потом разбились сотни чашек. Затем заиграла скрипка, но внезапно нежная мелодия разразилась безумным хихиканьем. После этого зазвенели маленькие стеклянные колокольчики и раздался счастливый детский смех. Следом что-то взорвалось и замычало. Скрежет металла, стон, треск ломающегося дерева… Снова смех…

• Предыдущая
• 29/72
• Следующая