Ночные Птицы Рогонды - Леванова Татьяна Сергеевна - Страница 56

• Предыдущая
• 56/72
• Следующая

– Птицелап растет веками, – улыбнулась рыжая. – И хорошо растет только там, где о нем заботятся Птицы. Птицы и Птицелап – друзья испокон веков. Люди пытаются выращивать деревья у себя, но без Птицы у них плохо получается. К тому же люди мало живут, Птицелап вырасти не успевает, как хозяин уже сменился.

– Спасибо за угощение! – поблагодарила девочка. – Ну что ж, детишек мы искупали, я, наверное, пойду?

– Стой! – испугалась черненькая Птица. – Мы же тебя накормили, теперь ты можешь остаться с нами до завтра, кушать и пить тебе не надо.

– Но у меня дела, – покачала головой Маша.

– Ты обязана остаться до утра хотя бы! – возмутилась рыжая нянька. – А там наши Матери, может быть, вернутся к своим обязанностям. А если нет, ты помоешь деток утром.

– Позвольте мне навестить Великих Матерей! – взмолилась девочка. – Я постараюсь их помирить, и тогда они будут заботиться о птенцах. А я займусь своими делами.

– Но мы не можем пропустить человека в старый город! – раздраженно возразила рыжая.

– А Шамана, сына Шамана, пропустите? – вдруг громко спросил кто-то у входа.

Маша обернулась и еле сдержала крик. Андрей стоял, непривычно хмурый и бледный, волосы у него были дыбом, косичка трепетала на ветру, а спину и плечо ему, словно обнимая, закрывало крыло стоящего рядом Птичьего Шамана.

– Наши поздравления! – Птицы-няньки вежливо склонили головы. – Вы наконец встретились. Мальчик останется жить с нами?

– Рано, – отрезал Шаман. – Пусть дети попробуют послужить Птичьему народу, если так этого хотят. Я ручаюсь за моего сына, а он ручается за девочку. Думаю, после всей заботы, что она оказала птенцам, и вы можете за нее поручиться. Пусть идут в старый город.

Птичий Шаман убрал крыло с плеча Андрея, и Маша шагнула вперед. Она пыталась поймать взгляд друга, но тот смотрел в сторону. Тогда девочка решительно взяла его за руку – кисть, против обыкновения, была холодной и вялой.

– Дойдете до моего дома, – напутствовал их Шаман. – Потом пойдете по левой дороге. Вы увидите много всего неожиданного, но постарайтесь не забывать о главной вашей цели – о встрече с Великими Матерями. Поговорив с ними, немедленно возвращайтесь в мой дом. Есть более короткий путь под землю, но он доступен только тем, у кого есть крылья, а всем, у кого есть крылья, Великие Матери четко приказали – их не беспокоить.

Маша вывела Андрея из пещеры за руку. Парень шел за ней, упрямо глядя в сторону и плотно сжав губы так, что рот его кривился. Они пошли по рельсам в обратную сторону, лишь однажды им навстречу попался поезд, от которого они легко увернулись, просто шагнув на другие рельсы. Андрей молчал, а Маша была слишком напугана его состоянием и не могла найти что сказать. Она собиралась с ним поговорить, когда они ступят на твердую землю – на рельсах, висящих в воздухе, было не очень уютно.

– Андрей, ты прости, что я тебя одного оставила, – начала виновато Маша, едва ступив на тропинку.

– Ты ничего не могла поделать, – немедленно откликнулся Андрей. – Он просто вышвырнул тебя из дома. Это ты прости, что я ему не помешал.

– Ничего страшного, я не ушиблась. А что между вами произошло? Он что-то сделал с тобой? Ты сам на себя не похож.

– Насколько я знаю, Птичий Шаман не заколдовал меня, ничего подобного. Мы просто разговаривали. Так просто, настолько просто, как если бы я сидел у себя дома, а он был просто человеком. Показывал фотографии, рассказывал о Шаманах и Птицах.

– Тогда почему ты такой… загруженный?

– Он все время повторял мне, что я человек, – медленно произнес Андрей. – Но как так может быть, а, Маш? У моего отца из плеча растет крыло. Моя мать вынянчила меня в гнезде. О, я хорошо понимаю, почему она ушла в Орден Сердцевидки! Днем и ночью сидеть в гнезде, среди Птиц… это ж с ума можно сойти!

– У тебя предубеждение против Птиц, – осторожно произнесла девочка. – Как и у всех, кто вырос в Рогонде. Вы с пеленок между Смотрителем Маяка и Орденом, как между двух огней. Один другого страшнее. А еще пираты, Черный Час, Тьма… А больше всего почему-то боитесь Птиц.

– Потому что Смотритель и отмоллюзги люди, а Птицы нет. И я теперь тоже не пойми что.

– Я в третий раз встречаюсь с Птицами и могу сказать: они простые, честные, искренние, мне все больше нравятся. А про мой опыт с Орденом и Смотрителем ты и сам все знаешь. По мне, уж лучше Птицы, чем такие люди, как члены Ордена Серцевидки или Смотритель.

– Какая чушь! – Андрей вырвал руку. – Ты же сама человек. Как тебе не противно?

– Мне противно, когда лгут и творят зло себе на забаву, а кто это делает, человек, рыба или птица – неважно.

– Но ведь твоего названого брата украли Птицы! Забыла, почему мы здесь?

Маша осеклась. Потом повернулась и медленно пошла по пути, указанному Шаманом. Андрей молча топал следом. У самой развилки девочка снова спросила у фонарика колокольцев, где Ванечка. И фонарик опять показал два луча – налево и направо.

– В той стороне мы его не нашли, пойдем в эту, – вздохнула девочка.

Дорога в старый город была узкая и неухоженная, ее часто преграждали огромные валуны, да и по россыпи мелких острых камней идти было не очень легко. Маша сразу пожалела о ботинках, которые остались дома, когда она выбежала за Птицей, унесшей сына Кристины. Она подняла руку, чтобы щелкнуть пальцами, но Андрей внезапно перехватил ее.

– Не колдуй. Разве ты не чувствуешь?

Маша в недоумении покачала головой – и вдруг почувствовала. Магия и Тьма. Магия ощущалась как щекотка глубоко под кожей, Тьма – как что-то сладкое, но противное, вроде заплесневевшего варенья или сиропа от кашля. Поднимающееся к горлу, липкое, навязчивое. Уши как будто заложило – так вокруг было тихо, только глубоко под ногами словно перекатывались волна за волной.

– Мне страшно, – призналась Маша. – Не знаю сама почему. Но такая жуть…

– Теперь я понимаю, почему это место называют старый город, – произнес Андрей, озираясь.

– А я нет. Почему?

Вместо ответа Андрей, не отпуская руку, повел ее по странной щербатой тропке на высокий круглый камень. Оттуда девочка посмотрела на путь, который они прошли, и вдруг поняла – перед ней была как бы копия Рогонды. Или, вернее, бабушка Рогонды. Каменистые тропки закручивались, как улочки, вокруг странных камней, очень ровных и круглых. Щербатые тропки напоминали осыпавшиеся лестницы, вели к вершинам круглых камней. На камнях угадывались осыпавшиеся барельефы, виднелись следы мозаики.

– Ты видела издали гнезда? – спросил Андрей. – А теперь представь, что на каждом из камней лежит большое гнездо.

– Но, как я поняла, старый город не совсем здесь. Вроде бы Птицы сказали, что он под землей.

– Мне не хочется туда идти, – признался Андрей. – Под землей я чувствую странную смесь Тьмы и магии. Это как нырять в воду, по поверхности которой плавает мусор.

– Если мы не будем колдовать, а просто поищем с помощью моего фонарика Великих Матерей, с нами ничего не случится, – неуверенно предположила Маша. – А если нам что-то не понравится, ты вызовешь маячок. В конце концов, твой родной отец тебя туда отправил, я не думаю, чтобы он подверг тебя опасности.

– Ты меряешь все человеческими мерками. Не забывай, что это не люди, а Птицы.

– Но им всем нужна наша помощь. У них птенцы, помнишь?

– Ну, хорошо, – сдался Андрей. – Птенцы, Матери, мой отец, твой названый брат – слишком серьезные аргументы, чтобы можно было просто сдаться и вернуться домой.

– Вот теперь ты мыслишь почти как сквозняк, – съехидничала девочка.

Они принялись искать путь под землю. Фонарик колокольцев петлял между круглых камней, взбирался по щербатым ступенькам, огибал колонны, и у Маши уже рябило в глазах. На неровных каменных стенах ей мерещились египетские письмена, в колоннах виднелись статуи, и она не могла понять, то ли действительно видит остатки культуры древней Птичьей цивилизации, то ли с ней воображение шутки играет.

– Смотри…

Андрей указал на камень, такой же, как другие, только с круглой черной норой в боку. Синий луч фонарика уперся прямо в эту дыру. Ребята, не мешкая, вошли внутрь. Сверху, в своде пещеры, тоже была небольшая дыра, и оттуда падал слабый свет.

• Предыдущая
• 56/72
• Следующая