Скандальное красное платье - Бойл Элизабет - Страница 12

Черт, она бы не оказалась здесь, если бы «…много лет назад не продала свою жизнь в обмен на твою», - почти услышал Дэш голос Харди.

Невелика выгода. Теперь они оба здесь. Он пьяница, а она… Что она теперь?

Дэш повернулся к ней и увидел всю правду.

Та же красавица, которую он полюбил годы назад. Светлые волосы блестят в свете фонаря. Дэш сомневался, что в них есть следы седины. Кожа все еще сияет, даже щеки все так же нежно розовеют от румянца, а губы… Боже, ее губы все такие же пухлые, такие же соблазнительные, какие очаровали его в тот миг, когда он увидел ее на берегу в Гастингсе.

И если кто-то считает, что светлые волосы и бледная кожа придают ей хрупкий болезненный вид, делая похожей на фарфоровую статуэтку, то этот кто-то просто не разглядел ее внутреннюю сущность и многое потерял. Под хрупкой внешностью таится стальной стержень и такие же нервы. И еще у нее есть страстное сердце под стать восхитительным губкам, какие могут подарить поцелуй, из-за которого мужчина готов рискнуть всем…

- Вы должны вернуть меня в Лондон, мистер Дэшуэлл, - сказала она Нейту.

- К сожалению, я не могу ссадить вас с корабля, леди Госсетт, пока мы не достигнем Балтимора. - Он скрестил руки на груди, на лице появилось то же упрямое выражение янки, что и у всей команды, набранной в Мэриленде.

Леди Госсетт пробормотала себе под нос что-то подозрительно похожее на крепкое русское словцо. Можно не знать русского языка, но распознать в ее тоне откровенное презрение к обоим Дэшуэллам не составляло труда. Потом она надменно вскинула подбородок, подобрала юбки, не желая коснуться кого-нибудь из них, и демонстративно стуча каблуками, направилась к лестнице, чтобы спуститься в свою каюту.

Дэш не знал, что его взбесило - то ли злость на себя за то, что он все еще хочет ее, то ли ее надменность, - но он вмиг догнал ее и схватил за локоть.

Двадцать три года! Двадцать три проклятых года он ждал возможности задать ей один вопрос, и если она думает, что второй раз сможет ускользнуть из его жизни без разговоров, то сильно ошибается. Он собирается получить ответ.

Дэш резко повернул ее, на ее лице промелькнул вихрь эмоций, но Дэш не заметил ничего многообещающего.

- Почему вы это сделали? - спросил он. - Почему вы вышли за него?

От жара ее кожи нахлынули воспоминания. Платье с короткими рукавами. Сейчас под его ладонью та же самая шелковистая кожа, которой он восхищался.

Он мгновенно отпустил леди Госсетт, оставив ей самой держать равновесие на качавшемся на волнах судне.

- Почему? - повторил он.

Она уставилась на него. Нет, скорее вытаращилась.

- У меня не было выбора. Или вы, или…

- Или что? Смерть? - Он покачал головой. - Мадам, чтобы спасти меня, вы рисковали жизнью. Почему вы на этом остановились и отказались от меня?

Она сжала губы, не желая давать ему разъяснения.

- Я иду в каюту, - бросила она, повернувшись к люку. Что ж, если она не желает говорить о своем выборе, у него есть еще один вопрос:

- Что случилось с Госсеттом?

Застыв у ведущего вниз трапа, она положила руку на поручень и оглянулась.

- Он умер.

- Как?

Закрыв глаза, она протяжно вздохнула:

- Это имеет значение?

- Для меня -да.

Ее губы упрямо сжались, и Дэш решил, что она снова хочет оставить его без ответа. Но вместо этого она посмотрела прямо на него и с мукой в голосе произнесла:

- Врач сказал, что это сердце. Он был со мной, а в следующий миг…

Дэш придвинулся ближе. Он видел печаль в ее глазах, хотел обнять, посочувствовать, но, с другой стороны, Госсетт украл у него все, что ему было дорого, так что он вряд ли мог горевать о покойном.

Жалеть его вдову. К тому же у него к ней свой счет.

- Вы вырвали ему сердце? - Годы гнева сделали его тон ледяным, скрывая за холодом боль. - Я знаю, что бедняга чувствовал в последний момент.

Пиппин влетела в каюту и, привалившись к двери, зажала кулаком рот, останавливая рвущиеся рыдания.

«Господи, зачем я явилась сюда? Потому что ты не переставала любить его. Никогда не переставала думать, что с ним случилось…

Чего не следовало делать, так это лететь к нему, как глупая упрямая школьница. И все же когда она услышала мольбу Нейта, его торопливые слова: «Леди Госсетт, он болен. Я опасаюсь худшего»…

Видения всплыли в ее душе, и она, наивная, поверила. Пиппин посмотрела на потолок. Слышно, как на палубе сын Дэша отдает приказы. Жаль, что она не может выбросить за борт этого лживого прохвоста.

Все ее мечты увидеть Дэша пошли прахом. Ушли грезы найти взрослого, помудревшего Дэша, пусть ослабленного болезнью, но все же стойкого и упрямого, командующего судном. Он обернулся бы на звук ее голоса и внезапно почувствовал прилив надежды и сил. Разделившие их годы растаяли бы, она бросилась бы ему в объятия, и все было бы…

Пиппин сердито засопела. Что за чушь она выдумала. Можно подумать, что ей все еще шестнадцать и она полна девичьих мечтаний. Следовало лучше соображать в… ммм… словом, ей достаточно лет, чтобы соображать лучше.

Вот что значит долго жить в мечтах, поняла она. Мечта никогда не меняется, а земля-то вертится. И все меняется. Особенно в случае Дэша. Нет больше мужчины ее грез, пирата ее сердца.

- Что мне делать? - прошептала она.

Прошлую неделю она провела в каюте, Нейт убедил ее, что ему нужно подготовить отца к ее появлению, что шок от встречи может оказаться слишком сильным для его слабого организма.

Она фыркнула. Нейту нужно было прятать ее, пока они не уйдут подальше в море, иначе не миновать ареста. И еще ему нужно было протрезвить Дэша и привести его хотя бы в какое-то подобие приличного вида, чтобы она не сразу распознала ложь.

Тряхнув головой, Пиппин принялась шагать по каюте - по каюте Нейта, насколько она знала, - три шага туда, три обратно, пока не уткнулась в дверь.

Дверь вела к Дэшу. Она снова не имела намерения открывать ее теперь уже до тех пор, пока они не прибудут в Балтимор.

Пиппин вздрогнула. Сколько времени займет путь до американского порта? Двадцать пять - тридцать дней, сказал Нейт при отправлении из Англии. Когда они окажутся в Балтиморе, она сразу же закажет каюту на судне, следующем обратным рейсом, и ко времени ее возвращения скандал с ее «похищением»…

Пиппин закрыла глаза и задрожала. Что пережили Джинджер и Джон! Она буквально видела, как сын, шагая по библиотеке, составляет план действий и приказывает сестре ни единой душе не сообщать об их позоре.

И для этого есть серьезные основания! Что будет с его репутацией, не говоря уже о карьере, если его мать похитил печально известный капитан Дэшуэлл?

Многие еще помнят ее скандальную историю с Дэшем и с удовольствием отряхнут пыль со старых сплетен и разнесут их по всему Лондону.

Это поставит Джинджер и Джона в ужасное положение. Конечно, высокая репутация лорда Клермонта оградит его жену от всего этого, но Джон… Пиппин вздрогнула. Ее сын слишком похож на отца, слишком гордый и неуступчивый, чтобы выдержать этот шторм, когда весь Лондон будет полниться диковинными историями. Джон встанет на ее защиту и… совершит какой-нибудь опрометчивый поступок, который положит конец его планам жениться на дочери адмирала Роттона.

Жена адмирала, бывшая леди Ориана Далдерби, еще большая поборница чистоты нравов, чем ее муж, и любой намек на безнравственность Пиппин заставит старую кошку толкнуть дочь к какому-нибудь респектабельному баронету, дабы не позорить свое имя.

Пиппин съежилась. Джон никогда ей этого не простит. И дочь… у Джинджер хорошая голова на плечах, но девочка так похожа на многих своих ровесниц, не слишком отличающихся от новой королевы: обеспеченная, гордая, добропорядочная, без всякого намека на связанный с нею скандал.

Пиппин надеялась, что у Джинджер хватит ума сообщить о случившемся Фелисити и Талли. Кузины способны сказать ее детям правду.