Зелёный ужас. - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 4

Он отстранил её и направился к двери.

— Ключ, — решительно потребовал он.

Дрожащими пальцами потянулась она к своей сумочке.

— Сейчас…

Он на мгновение вернулся к себе и снова показался, держа в руках маленький электрический фонарик. И, к её изумлению, достал из кармана револьвер.

Ударом ноги Белл распахнул дверь и исчез во мраке её квартиры.

В ту же минуту она услышала его голос, который прозвучал решительно и грозно.

— Руки вверх!

Раздались чьи‑то взволнованные слова, и снова заговорил мистер Белл:

— Что, освещение в вашей квартире в порядке? Можете войти. Я загнал его в столовую.

Олива прошла в ванную, опустила в автомат шиллинг и включила свет.

В углу комнаты стоял болезненного вида человек с непомерно большой головой и поднятыми руками. Лицо его было мертвенно бледно, он дрожал от страха.

— Оружия нет? Отлично! Можете опустить руки. Теперь выворачивайте карманы.

Незнакомец пробормотал что‑то на непонятном девушке языке, и Белл ответил ему на том же языке. Незнакомец выложил на стол содержимое одного кармана. Девушка наблюдала за ним, широко раскрыв глаза.

— А это что такое?

Белл поднял карту, на которой была нацарапана цифра. Цифра эта могла с равным успехом сойти, и за шесть и за восемь.

— Понял, — сказал Белл. — Теперь — второй карман. Вы ведь понимаете по‑английски, мой друг?

Человек повиновался, он вынул из кармана кожаный бумажник. Снова заговорил Белл, и девушка поняла, что он говорит по‑итальянски. Ей показалось, что он сказал: «Нехорошо».

— Я сейчас спущусь со своим приятелем и сразу же вернусь, — сказал Белл.

Мужчины вышли из квартиры; человек попытался было сопротивляться, но напрасно, и их шаги затихли. Вскоре Белл вернулся к девушке, и лишь теперь Олива заметила, что тот совершенно трезв.

Его глаза были ясны, возле губ легла решительная складка, а волосы, ранее взлохмаченные, были гладко зачесаны. Он окинул её серьезным взглядом, и ей стало не по себе.

— Мисс Крессуелл, — начал он, — я вынужден просить вас о большом одолжении.

— С удовольствием, если это окажется в моих силах.

— Я не собираюсь просить вас о невозможном. Я попрошу вас лишь, чтобы вы никому ничего не рассказывали о том, что произошло здесь сейчас.

— Никому? — переспросила она изумленно. — И доктору?

— Даже ему, — ответил он. — Именно об этом я и прошу вас. Пообещайте мне это. Мгновение она колебалась, а затем сказала: — Хорошо, я обещаю вам. Я никому не расскажу об этом уродливом человеке, от которого вы спасли меня.

— Вы должны понять, мисс Крессуелл, то, что произошло. Этот уродливый человек был сильно напуган вами. Право, он не причинил бы‑вам ничего дурного. Весь вечер я ждал его, а он попал к вам.

— Вы его ждали?

Он кивнул.

— Где?

— Я ждал его в комнате доктора, — ответил он спокойно. — Надо вам сказать, что я и доктор — не на жизнь, а на смерть соперники. Мы соперничаем в области науки. Мы оба ожидали появления этого человека, и я хотел во что бы то ни стало опереди1ь доктора.

— Но… каким образом вы проникли к нему?

— У меня есть ключ, — и он протянул ей маленький ключ. — Человек, который только что покинул нас, не был уверен в том, куда ему надлежит пройти — в квартиру шесть или в квартиру доктора. Этот ключ подходит к обеим дверям.

И он легко отпер дверь.

— А вот то, что я ожидал, — и он протянул ей бумажный пакетик. — Этот пакетик я отобрал у него при обыске.

Белл осторожно вскрыл пакетик, в котором оказалось не больше чайной ложечки какого‑то порошка зелёного цвета.

— Что это? — тихо спросила Олива.

— Это, — ответил Белл и запнулся, словно подыскивая слова, — какая‑то довольно удачная подделка зелёного… как я его называю, «зелёного ужаса».

— «Зелёный ужас»? Но что это такое — «зелёный ужас»? — осведомилась она.

— Надеюсь, вам никогда не придется узнать об этом, — ответил он, и даже в его ясных глазах промелькнул страх.

Пронзительный звон будильника разбудил Оливу Крессуелл. Она преодолела желание снова заснуть и попыталась вспомнить всё, что произошло накануне. Она помнила, что до трех часов не могла заснуть, поэтому решила встать и посмотреть на восход солнца. Но, по‑видимому, после этого она и заснула. А утром ей потребовалось много усилий, чтобы заставить себя встать. Через полчаса она почувствовала себя свежей и готовой к трудовому дню.

По дороге на работу она думала о том, что отныне число её забот увеличилось. Не по своей воле она разделила чью‑то тайну, стала соучастницей этого пьянчужки Белла, оказавшего ей доверие.

Следовало ли рассказать обо всем происшедшем доктору? Доктор Гардинг был для нее другом. Ей казалось, что скрыть от него обстоятельства минувшей ночи равносильно предательству.

Неужели это случайно, что ключ от двери доктора одновременно служил и ключом к её двери? Если это и было непреднамеренное совпадение, то всё же следовало сменить замок.

На углу, на котором красовался универсальный магазин Понсонби, она вышла из автобуса. Понсонби — один из крупнейших и солиднейших магазинов Лондона, и для Оливы было большим счастьем что она получила здесь место. Служба у Понсонби была настолько постоянна, что её можно было уподобить государственной. И к тому же оплачивалась лучше, чем последняя.

Когда она подошла к служебному входу, то почувствовала, как чья‑то рука дотронулась до её локтя. Она обернулась и увидела Белла. На сей раз он был в элегантном сером костюме. В петлице у него был букетик фиалок.

— Простите за беспокойство, мисс Крессуелл, — начал он, — я бы хотел поговорить с вами.

Она смущенно посмотрела на него.

— Я бы предпочла иное место и иное время для разговора, мистер Белл, — ответила она откровенно.

Он кивнул.

— Согласен, что место и время выбраны не особенно удачно. Но, к сожалению, разговор этот неотложен. Он будет деловым. И мои дела не позволяют отложить его. Я ведь деловой человек, — улыбнулся он, — несмотря на мой легкомысленный образ жизни. Я задержу вас всего на пару минут, и в течение этих двух минут я должен успеть сказать вам многое. Во всяком случае я не заставлю вас выслушивать историю моей жизни.

Она взглянула в его глаза и заметила, что они веселы и приветливы. Вопреки своей воле, она улыбнулась в ответ.

— У меня в Сити есть собственное дело, — начал он. — И я доверюсь вам и сообщу о нем несколько подробнее. Я работаю с пшеницей: я эксперт по пшенице.

— Эксперт по пшенице? — удивилась Олива.

— Вы полагаете, что это странное призвание? Что поделать. И мне необходим служащий, которому я мог бы доверять. У меня есть милое конторское помещение, должность хорошо оплачивается, и работа не из тяжелых. И я желал бы узнать, не согласитесь ли вы занять эту должность?

Она покачала головой и взглянула на него не без интереса.

— Это очень любезно с вашей стороны, и вы заставляете меня еще больше проникнуться к вам благодарностью, — сказала она, — но я не испытываю никакого желания покинуть Понсонби. Моя работа удовлетворяет меня, и, хотя я и убеждена, что мои личные дела вас не интересуют (он мог бы возразить ей и заявить, что её личные дела интересуют его в весьма большой степени, но воздержался от этого замечания), я всё же скажу вам, что служба моя достаточно хорошо оплачивается и что я не намерена расстаться с ней.

— Это неприятно, — заметил он, — но всё же об одном я буду просить вас. Обещайте, что, если вам когда‑нибудь придется покинуть вашу службу у Понсонби, вы прежде всего обратитесь ко мне и примете моё предложение.

Олива рассмеялась.

— Это очень забавно, и я готова обещать, что если когда‑нибудь мне придется покинуть Понсонби, то вам будет предоставлено предпочтение и вы будете первым, чьё предложение по поводу службы я приму. Еще раз благодарю вас за всё то, что вы вчера сделали для меня.

Он взглянул ей в глаза.