Магические узы - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 10

Из растерянности меня вывел гнусавый тенорок:

– Добро пожаловать!

На лавочке, прикованный к резной ножке длинной цепью, сидел плюгавенький гоблин с подвижными острыми ушами. Он важно закинул одну ногу на другую, открыв полосатые гетры.

– По делу к нам или же так… для развлечения?

Не вступая в беседу с криминальным элементом, я направилась к стойке, отгораживающей приемную от рабочей зоны. Над столешницей виднелась огненно-рыжая макушка с пережженными магической завивкой тугими кудельками.

– Здравствуйте! – позвала я и, не дождавшись никакой реакции, постучала ладонью по визгливому звонку.

Оператор никак не отреагировала на внешний раздражитель и продолжила что-то бубнить в трубку коммуникатора. Хотелось верить, что она принимала вызов, а не трепалась за жизнь с подружкой.

Гоблин вдруг заорал скабрезную частушку, и только нахальство арестанта заставило женщину прервать разговор.

– Молчать! – рявкнул она, потрясая в воздухе трубкой.

– Здрасьте!

Накрашенные синими тенями глаза сфокусировались на моем лице.

– Меня пытались убить! – завладев вниманием блюстительницы порядка, выпалила я.

– Когда?

– Только что. Вернее… – Для точности я проверила наручные часы. – Полчаса назад.

Последовавшая пауза тянулась так долго, что выглядела просто неприличной. Взгляд женщины остановился на моих перепачканных руках, исследовал окровавленную повязку.

– Имя, – наконец спросила женщина.

– Я, знаете ли, забыла спросить, когда он в меня стрелял, – отчего-то злясь, процедила в ответ.

– Ваше имя.

– Истомина Веда Владимировна.

Не спуская с меня пристального взгляда, женщина набрала на зеркале коммуникатора какой-то номер. Видимо, абонент не торопился ответить, и, теряя терпение, она закатила к потолку глаза.

– У меня тут случай номер девять, – наконец, заявила дежурная, потом снова бросила на меня изучающий взгляд. – Стоит нормально, не шатается. Даже своими ногами пришла…

Закончив разговор, женщина кивнула в сторону лавки и предложила:

– Присядьте.

– С ним? – для чего-то спросила я, воззрившись на гостеприимно осклабившегося гоблина, хотя было очевидно, что других лавочек, стульев или простых табуреток в приемной нет.

– Тогда постойте, – тут же согласилась собеседница и немедленно спряталась за высокой стойкой. Мол, помогла, чем могла, не обессудьте, милая барышня.

Чувствуя себя сиротой, я подпирала стенку и ждала, когда обо мне вспомнят. Радовало только одно – в Ратуше мне точно ничего не грозило.

Через некоторое время, когда от долгого стояния у меня заныла спина, кто-то выкрикнул:

– Номер девять!

Меня проводили к усатому стражу, унаследовавшему отцовский рабочий стол. Я плюхнулась на стул, пристроила на коленях ридикюль и уставилась на усача большими несчастными глазами. Последовала долгая пауза. Собеседник с тоской поглядывал на пепельницу с окурками и мечтал закурить, видимо, желая подкрепить нервную систему, чьей безопасности угрожала встреча со мной.

– Итак? – вопросил он, намекая, что пора бы переходить к сути проблемы.

– А что значит «номер девять»? – капитулируя перед любопытством, выпалила я, хотя подозревала правильный ответ.

– Дамочка, утверждающая, что на нее охотятся с самострелом.

– Угу, – кивнула в ответ. – Значит, к моему огромному сожалению, я случай под каким-то другим номером, потому что меня действительно пытались убить.

– Я вам верю, – согласился страж. – Это все?

– Нет, не все.

На мое заявление ответили печальным вздохом. Я отвернулась к окну. Через сомкнутые полоски тканевых жалюзи пробивались солнечные лучи.

– Вы ведь знаете о вчерашнем инциденте на станции «Отрадное» в подземке? Там служитель Исторического музея Ерш Цветков упал под поезд. – Я внимательно посмотрела на замершего стража. – Или его убили.

– И теперь вам кажется, что вас тоже хотят убить? – с понимающей улыбкой уточнил мужчина.

– Так и есть, – кивнула я, прекрасно осознавая, что он принимает меня за чокнутую, у которой из-за чужой гибели, в красках описанной во вчерашних новостных колонках, громко щелкнуло в голове. – Просто, прежде чем попасть под поезд, он подложил мне в карман украшение, за которым, кажется, гоняется целый город.

Я вытащила браслет из сумки.

– Вчера ко мне в дом забрался наемник, а сегодня меня пытались подстрелить. Все еще считаете меня номером девять?

У стража медленно вытянулось лицо.

– Заберете? – Я протянула украшение, но, к моему изумлению, взрослый, мощный телом мужчина вдруг отпрянул от побрякушки, как если бы она била смертельным магическим разрядом.

– Госпожа Истомина, оставайтесь на месте! – приказал он и вскочил со стула.

Если этот страж не вел себя странно, тогда я просто не знаю, что значит слово «странности».

Мужчина принялся куда-то звонить с персонального коммуникатора, потом что-то страстно говорил в трубку и не спускал с меня недоброго взгляда, точно боялся потерять из поля зрения. У меня в голове затрезвонил тревожный звоночек.

Из Ратуши надо было уходить!

Едва блюститель порядка повернулся ко мне спиной, я тут же поднялась и, внешне сохраняя совершенное спокойствие, направилась во внутренний коридор.

– Дамочка, стойте! – послышался возглас стража.

– Мне надо в туалет! – повернувшись, с улыбкой абсолютной идиотки заявила я.

Он двинулся в мою сторону, но я уже выскочила из зала. Хлопали двери, переговаривались люди. Я позволила себе оглянуться, боясь обнаружить погоню, и тут же со всего маху врезалась в высокую девушку в форме. Браслет выпал из рук.

Мы одновременно нагнулись за украшением, но я оказалась быстрее. Сцапав безделушку, с нервной улыбкой пояснила:

– Все время с руки спадает.

Уже на ходу, от греха подальше, я надела браслет на руку. Кисть легко прошла через широковатую спираль, болтавшуюся на моем тонком запястье. И тут украшение завертелось, стремительно сузилось и неожиданно плотно обхватило руку.

– Твою ж бижутерию! – вырвалось у меня.

Серебряные кромки продолжили стягиваться. Остановившись, я в ужасе попыталась сдернуть странный браслет, но не тут-то было! На коже выступила кровь, а спираль продолжала вгрызаться в плоть. Руку свело от резкой боли.

– Госпожа Истомина! – позвали меня по имени.

Ко мне приближался усатый страж. Без колебаний я бросилась наутек. Выскочила во двор, заменявший стоянку, и нырнула за первый попавшийся автокар. От боли реальность подернулась дымкой. Точно во сне я проследила, как преследователь выскочил из здания и бросился к запруженной людьми площади. Пространство сотрясалось от громовых раскатов, и налитое свинцовой тяжестью небо через миг обрушилось стеной дождя.

– Богдан, привет! – Запершись в маленькой будке городского коммуникатора, я стучала зубами от холода.

Ливень не прекращался, барабанил по крыше, стекал по стеклянным стенкам будки. Промокшая одежда неприятно льнула к телу, никак не получалось согреться. Левая рука с браслетом горела, кожа возле вросших в запястье кромок покраснела и воспалилась. От одного взгляда на украшение к горлу подступал тошнотворный комок.

– Слушай, – нашептывала я брату последнее послание, – через двадцать минут буду у тебя. В родительском коттедже меня точно легко найдут, твоего адреса даже отец не знает. В общем, я у тебя переночую, а утром уеду к тетке в Бериславль и спрячусь на пару седмиц. Отпуск по телефону оформлю. Думаю, стражи смогут обнаружить меня через магическую связь, поэтому коммуникатор выбрасываю. Давай, Истомин, счастливо оставаться. Не теряй меня.

Кривая трещина на погасшем зеркале аппарата прошла аккурат поперек моего отражения с лихорадочно горящими глазами. Отключив коммуникатор, я пристроила его на полочку под толстенный справочник с номерами.

На большом зеркальном полотне городского аппарата с отпечатками многочисленных пальцев подмигивала надпись: «Бросьте монету». Сняв трубку, отчего зажглись крупные квадратные цифры, я сунула в щель алтын и быстро набрала отцовский номер. Зеркало зарябило, резко проявилось нечеткое отражение папаниного лица. Он сидел на нижней полке в маленьком купе и выглядел крайне удрученным.