Выбери любимый жанр

Под прицелом - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 21


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

21

– У нас есть средства РЭБ. Я могу опознать опасность, как только мы войдем в пределы прямой видимости ПЗРК.

Полковник от авиации Назралла Фахри, среднего роста, коренастый, седой, как лунь, турок, оторвал на миг затянутую в кожаную перчатку руку от ручки управления «Сикорским», провел по жесткой щеточке усов.

– Запроси обстановку, – коротко бросил он, думая про себя, что Веселаго не так уж и плох. В последнее время в военных училищах учат абы как, приходится по году доучивать на местах службы. А этот молодец, на лету схватывает.

Лейтенант Веселаго – несмотря на то, что обстановку запрашивали пятнадцать минут назад, а в горах она быстро не меняется, и не подумал обсуждать приказ полковника. Полковник Фахри был легендой 44-го вертолетного спасательного эскадрона, одним из немногих вертолетчиков, имевших нашивку с буквой «М» на рукаве летной куртки – мастер, наивысшая из возможных категорий классности – и право на карту на фюзеляже. Карта – это уже признак настоящего аса, всего в ВВС действующих летчиков, имевших право наносить изображение карты на фюзеляже, было пятьдесят два – по числу карт в колоде. Пятьдесят два – ни больше, ни меньше, следующий получал это право только тогда, когда кто-то из них погибал или уходил в отставку. Авиаторы эти были организованы в своего рода общество, и новых членов выбирали тайным голосованием. Полковник Фахри, один из трех вертолетчиков, был членом общества вот уже десять лет, а на фюзеляже его «Сикорского-89» красуется десятка крестей.

Пока полковник что-то высматривал на карте, лейтенант Веселаго переместился к станции связи, нащупал нужную частоту.

– Дозорная башня-двенадцать, ответьте Гюрзе… Дозорная башня-двенадцать, ответьте Гюрзе… – монотонно забубнил он.

– Дозорная-двенадцать на связи.

– Прошу обстановку по квадратам одиннадцать-шесть и дальше до восемнадцати. Информацию прошу передать по основному каналу. Так же прошу информацию по квадратам двенадцать-восемь, двенадцать-десять, десять-шесть, способ передачи тот же.

– Вас понял, Гюрза, устанавливаю канал передачи…

Матово загорелся экран перед глазами лейтенанта, побежали строчки цифр.

– Прошу подтверждения.

– Есть канал.

– Вас понял, приступаю к передаче информации…

Прошли те времена, когда обстановку диктовали по связи, а штурман лихорадочно наносил ее на карту. Сейчас – закрытый, помехоустойчивый канал связи с самолетом АВАКС, высокоскоростная передача информации со спутника и самого АВАКСа, один большой, размером двадцать девять дюймов по диагонали цветной экран у штурмана-оператора систем РЭБ, по два маленьких – у первого и второго пилота, и еще можно подключить один экран в десантном отсеке – для командира досмотровой группы. Красота! Вся обстановка как на ладони. Не то что раньше – летишь будто к чертям в ад, идешь по ущелью и гадаешь, что тебя ждет на выходе. Если позиция мобильной ПВО, то… пишите письма. Сейчас же – спутник даже отдельного зенитчика с ПЗРК увидит и тебя о нем предупредит, не то что…

– Господин полковник, на маршруте движение! Минута тридцать до прохода самолета ДРЛО противника!

– Тебя понял… – проворчал полковник, – сохраняй бдительность…

Никто теперь уже не помнил – кто и когда придумал эту игру с самой смертью. Кто-то говорил, что первая игра состоялась в начале восьмидесятых, кто-то утверждал, что еще в семидесятые «ходили на ту сторону нитки». Это была жестокая и мужская игра, ставка в которой жизнь… и смерть. Причем смерть часто мучительная и жестокая – игра могла закончиться на колу или со снятой заживо кожей и вспоротым животом. Но все равно – в нее играли. Каждый год.

Правила игры простые. Каждый год, как только в южном учебном центре подготовки войск специального назначения подходил очередной выпуск, готовили выпускной экзамен. Не теоретический – именно такой. Самая что ни на есть практика. Взаправдашняя игра со смертью. Весь курс выпускников – тех, кто еще не отсеялся – сажали в вертолеты, перевозили на ту сторону границы. И высаживали. В глубине афганской территории за сотню километров до границы. Оружие, патроны, снаряжение – на выбор, сколько унесешь. Все по-взрослому. Задача только одна – выжить, уклониться от поисковых групп афганской армии, племенного ополчения и банд душманов и дойти до своих. Дошел – значит, стал спецназовцем, заслужил право носить черный берет и значок с черепом и костями – наследие штурмовых отрядов еще Мировой войны. Нет…

Ну, нет – значит, нет.

Нигде, ни в одном учебном центре – не то что Российской империи – ни в одном учебном центре мира подобного профиля таких выпускных экзаменов не было. Североамериканцы устраивали адскую неделю – семь дней учений, с выполнением тяжелейших задач, без пищи и сна, с постоянными издевательствами инструкторов. В Священной Римской империи были африканские лагеря, без еды и воды, тяжелые переходы, перетаскивание камней и тому подобное. У нас забрасывали в Сибирь, в тайгу, задача – выйти к своим и выполнить по дороге учебные задания. Но нигде не додумались забрасывать выпускников в самый настоящий тыл к противнику.

Кто-то отказывался – никто никого не заставляет, колокол всегда там, где занимается группа. Подходи, звони. Но многие соглашались – ради значка и кокарды с черепом и костями, символа презрения к смерти и родства со смертью. Те, кто имел такой значок, вполне были вправе сказать смерти: мы с тобой одной крови, ты и я…

На такие дела шли самые лучшие экипажи вертолетов. Вот и сейчас командир сорок четвертого эскадрона, полковник Фахри лично сел за ручку управления своего «Сикорского», чтобы доказать и себе, что он тоже одной крови со смертью. И хотя ему было за пятьдесят, запредельный возраст для летчика, все знали – Фахри вывезет даже из преисподней, если случится туда попасть.

Вертолеты тоже были необычные – три «Сикорских-89» в модификации для поисково-спасательных операций. Сейчас они висели в десяти метрах над землей, в одном из самых опасных и непроходимых мест нитки, где изломанные пики гор рвались к небу, перемежаясь узкими ущельями. Они ждали, пока пройдет британский разведывательный самолет, делающий облет границы. Как только самолет пройдет – можно будет начинать…

– Господин полковник, «Дефендер» [21]ушел из квадрата. Отметки не наблюдаю!

– Ждем…

Полковник прождал десять минут – благо запас топлива в этих вертолетах позволял долго висеть над землей в режиме ожидания – чтобы наверняка. Выждав время, глянул на часы. Пора…

– Я Гюрза-один! Начинаем.

Один за другим три тяжелых, грузных, ощетинившихся стволами пулеметов вертолета пересекли пограничную реку, вошли в «лаз» – ущелье, ширины которого едва хватало для того, чтобы уместить в нем лопасти вертолетных винтов.

Они, как всегда, сидели вместе – друг напротив друга. Экипаж один-четыре, в котором четыре бойца – Бес, Араб и Иван с братом. Четыре человека, каждый из которых теперь ближе друг другу, чем родной брат и даже отец, потому что от надежности, подготовленности и смелости каждого зависит – выживут они или нет, выйдут к своим – или их кровь оросит эти камни, а они сами навсегда канут в безвестность. Они уходили в страну, жестокую и беспощадную, страну гордую и непокоримую, плюющую пулей в лицо любому чужаку, дерзнувшему прийти на эту древнюю землю. В эту страну приходили многие – и Александр Македонский, и монголы, и персы, и британцы… Но страна из раза в раз оставалась свободной, а кости завоевателей, источенные ветром, оставались лежать на каменистых склонах этих гор. Теперь в эту страну шли русские, те, кто приходит с севера, так их здесь называли. Здесь плохо знали воинов севера, ибо у них была своя земля, и они давно не ходили в чужие земли, чтобы покорить их. Здесь хорошо знали приходящих с севера караванщиков – воинов и купцов в одном лице, знали их, за редким исключением, как смелых и честных людей. Афганцы и русские никогда не враждовали, никогда между ними не было войн. Но каждый год русские приходили, высаживались со своих гремящих птиц – и афганцы воевали с ними, ибо Пуштун-Валай – кодекс чести пуштуна гласил: «Враг, ушедший с твоей земли живым, унес с собой твою честь». Никто из чужаков, дерзнувших вступить на афганскую землю с оружием в руках, не должен был выйти с нее живым…

вернуться

21

« Дефендер», защитник – легкий самолет ДРЛО (дальнего радиолокационного обнаружения), дополняющий более тяжелый «Нимрод». Сделан на базе легкого «Норманн Айлендер».

21
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело