Бич Божий - Шведов Сергей Владимирович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/19
• Следующая

На одутловатое лицо Константина набежала тень, его рука, державшая кубок, дрогнула. Префект был достаточно умным человеком, чтобы верно просчитать ситуацию. Поручение Гонория являлось пропуском в мир иной для чиновника, не угодившего императору. Константина, проигравшего войну с варварами, казнят, но вряд ли империи от этого станет легче.

– Я бы на твоем месте, сиятельный Константин, попытался скрыться, – вздохнул Сар и опустил жирные пальцы в медную чашу, поднесенную рабом.

– Мне уже сорок пять лет, магистр, – вздохнул префект. – В мои годы поздно начинать все сначала. Я не смогу жить среди варваров, я их боюсь. Они другие. Не такие, как мы.

– Это твое заблуждение, Константин, – усмехнулся Сар. – Точнее, это заблуждение всех римлян. Я прожил тридцать лет среди варваров и десять – среди римлян. Я не увидел разницы, префект. Они точно так же любят женщин, пьют вино, дерутся за власть и предают своих вождей.

– Я не могу предложить тебе денег, магистр, – прищурился на гостя префект, – ибо мои поместья остались в Испании, но, если я стану соправителем императора, ты получишь все, что пожелаешь. Я готов хоть сейчас выписать тебе расписку на миллион, нет, на два миллиона денариев, хотя понимаю, что сегодня моя подпись ничего не стоит в твоих глазах.

Сар задумчиво провел ладонью по лицу – жизнь второй раз ставила его перед выбором. И дело было не в миллионах, предложенных Константином. Магистр был богат и не нуждался в средствах. Речь в который уже раз шла о Риме. Мятежный патрикий Руфин, отец Сара, считал, что только кровь варваров способна оздоровить дряхлеющий организм империи. Он ненавидел христиан и считал, что они губят Рим, плодя рабов из свободных граждан. Магистр конницы придерживался иного мнения. Он не верил ни в венедских богов, ни в римских. Он даже в Христа не верил. Сар полагал, что если Риму и суждено устоять среди бушующего варварского моря, то только благодаря усилиям людей, озабоченных собственным спасением. Таким, как Константин. Таким, как покойный, увы, сенатор Пордака. Ни молитва, ни магия империи уже не помогут. Зато Рим может спасти решительность, коварство, расчетливая подлость и железная воля разумных людей.

– Пиши расписку, сиятельный Константин, – спокойно произнес магистр. – Я готов разделить с тобой ответственность за судьбу Великого Рима.

– Твое здоровье, сиятельный Сар! – вскинул кубок обрадованный префект.

Арль не был ни самым крупным, ни самым процветающим городом Галлии, а соседство с Аквитанией и вовсе делало его положение незавидным. Тем не менее крепкие стены и трехтысячный гарнизон давали его жителям надежду, что разгулявшаяся в соседней провинции буря не затронет мирных обывателей, не помышляющих ни о воинской славе, ни о власти над миром. Но, похоже, этим надеждам не суждено было сбыться. Светлейший Асканий понял это сразу, как только увидел горделивых клибонариев, въезжающих в узкие городские ворота. Собственно, испугали галла Аскания не кавалеристы, а гордые римские патрикии, спешившиеся у дверей курии. Асканий уже знал о назначении нового префекта Галлии и теперь настороженно следил за довольно тучным и уже далеко не молодым человеком, поднимающимся по мраморным ступенькам. Сиятельный Константин не произвел на куриалов благоприятного впечатления. Он равнодушно скользнул красными с перепоя глазами по лицам богатых горожан, готовивших посланцу божественного Гонория пышную встречу, и вяло махнул рукой в их сторону.

Скверное настроение префекта улучшилось только за столом. Он отдал должное стараниям поваров, высоко оценил вкус местного вина и после трех осушенных кубков снизошел для беседы с Асканием. К сожалению, куриал ничем не мог порадовать сиятельного гостя. В Аквилее бесчинствовали богоуды, и предшественник Константина Пасцентий, к сожалению, не смог найти управу на беглых рабов. Три легиона, посланных им в мятежную провинцию, попали в засаду и были истреблены почти начисто.

– Скверно, – нахмурился Константин. – А что слышно о готах в Аквитании?

– Ничего, – скромно потупился Асканий. – Прошел слух, что они готовятся в поход на Орлеан, но, к счастью, он не подтвердился.

– Мой клиент недавно вернулся из Толозы, – подал голос с дальнего конца стола куриал Паладий. – По его словам, готы собираются покинуть город. Что, впрочем, неудивительно, ибо в Толозе острая нехватка продовольствия.

Константин покосился на Сара, сидящего от него по правую руку, но тот в ответ лишь плечами пожал. Нехватка продовольствия – это, конечно, важная причина, чтобы масса людей, вооруженных до зубов, двинулась с места. Но у рекса Аталава были и другие резоны не задерживаться в разоренном городе. Не исключено, что император Гонорий запоздал с самым важным в своей жизни приказом.

Префект, обеспокоенный известиями, отправил верного центенария Первику в Толозу, дабы получить известия из первых рук, а Сар, воспользовавшись любезным приглашением Паладия, отправился к куриалу в гости, дабы отдохнуть после долгой дороги.

– Мой сын, трибун Аэций, – представил гость любезному хозяину светловолосого молодого человека приятной наружности.

По мнению куриала, юный Аэций был более похож на варвара, чем на истинного римлянина, коим, безусловно, являлся его отец, смуглый черноволосый мужчина с карими глазами. Впрочем, в благовоспитанности Аэцию отказать было нельзя. Попав в чужой дом, юный трибун поклоном приветствовал молодую хозяйку, после чего отступил в тень, не желая, видимо, смущать благонравную Стефанию. Паладий, потомок истинных римлян, волею судьбы заброшенных в далекую Галлию, очень высоко ценил скромность и простоту, свойственную уроженцам Вечного Города. Хотя, надо честно признать, в последнее время нравы испортились не только в Галлии, но и в Риме, но это еще не повод, чтобы отказываться от обычаев предков. Сам Паладий был прирожденным стоиком, и даже христианская вера не поколебала его приверженности этому философскому учению. Сиятельный Сар с интересом выслушал панегирик блистательному Сенеке, учеником которого числил себя Паладий, и охотно согласился с хозяином в том, что римлянам ныне не на кого надеяться, кроме как на самих себя.

– Я хотел бы повидаться с твоим клиентом, светлейший Паладий, – ласково улыбнулся куриалу Сар.

– Я немедленно пришлю Иринея в твои покои, магистр, – спохватился словоохотливый хозяин и, обернувшись к смазливой рабыне, распорядился: – Проводи гостя.

Ириний явился даже раньше, чем Сар успел снять сапоги. Это был сухощавый, невысокого роста человек с маленькими хитрыми глазками прирожденного плута. Возрастом он уступал своему сорокалетнему хозяину, а вот умом явно его превосходил.

– Зачем ты ездил в Толозу? – холодно спросил у вольноотпущенника Сар.

– Таково было желание матроны Стефании.

– Отвозил письмо?

Ириний замешкался было с ответом, но, перехватив жесткий взгляд магистра, с готовностью закивал.

– Кому предназначалась письмо?

– Благородной Пульхерии, супруге божественного Аттала.

– А разве Стефания с ней знакома?

– Так ведь хозяйка родилась в Риме, – охотно пояснил Ириний. – Светлейший Паладий специально ездил в Вечный Город, чтобы выбрать себе в жены истинную римлянку. Вот и выбрал.

– Ты привез ответ?

– Да.

– И где сейчас это письмо?

– У хозяйки.

– Но ты, конечно, знаешь его содержимое?

– Увы, – вздохнул Ириний. – Я не умею читать, магистр.

Сар жестом отослал вольноотпущенника из комнаты и обернулся к сыну, сидящему в деревянном кресле:

– Я должен прочитать это письмо, Аэций. У тебя впереди целая ночь.

Аэций лениво поднялся на ноги и спросил, кося на отца насмешливыми глазами:

– Ты не боишься огорчить хозяина?

– Дело слишком важное, – устало поморщился Сар. – Действуй так, как сочтешь нужным.

Аэций был никудышным вором, зато очень опытным соблазнителем. К сожалению, трибуну катастрофически не хватало времени, а потому пришлось действовать быстро и напористо. Он прихватил за ухо Ириния, почему-то замешкавшегося у дверей, и предложил вольноотпущеннику сотрудничество, отнюдь не бескорыстное.

• Предыдущая
• 2/19
• Следующая