Такая работа - Демьянов Сергей - Страница 83

• Предыдущая
• 83/108
• Следующая

Просто он это заслужил.

— Она сказала, я могу пока у тебя остаться, — продолжила она, уставившись в пол. — Правда, можно? Пока все не успокоится. Я бы тебя не напрягала, но мне больше некуда идти. Папернов не разрешал мне заводить подруг.

— Это тот парень, с которым ты жила? — уточнил я.

— Мой муж, — поправила она. — Он очень хорошо ко мне относится, но… Ты понимаешь, он очень вспыльчивый.

Он? Хорошо относится? Это она вот про эти синяки говорит и спину располосованную? Ну да, забыл. Вербена и ландыш, черт бы их побрал. И мертвая кровь.

— Ты не должна к нему возвращаться, — сказал я. — Он тебя убьет.

— Знаю. — Марго кивнула. — Я никогда не была хорошей женой, и Папернов все равно любил меня. Но того, что я сбежала, он мне не простит. Он предупреждал, что убьет меня, если я попробую. Он не может без меня.

— Да уж, — пробормотал я.

— Твоя подруга сказала, что сможет меня защитить, но она не знает его.

— Когда она так говорит, ей стоит поверить.

— Я не хочу, чтобы ты пострадал. — Она встала, открыла шкаф. Моя рубашка скользила по ее спине так, что было понятно — царапины у Марго зажили.

Люс — не большая мастерица лечить. У нее гораздо лучше получается разнести что-нибудь. Был только один способ так быстро привести Марго в порядок. И я знал, что это за способ. Кажется, у нас с Люс наклевывается тема для серьезного разговора.

— Не думаю, что мне стоит бояться твоего мужа.

В самом деле, особенно сейчас, когда он — не сомневаюсь в этом — жутко на меня зол. Но только теперь я на него охотиться буду.

— Он все равно найдет меня. — Марго вытащила синее махровое полотенце. Надо же, еще остались чистые. Приятно. — Всегда находит. Любовь помогает ему меня выследить.

— Знаешь, ты мне можешь не верить, но это не любовь, — сказал я, чувствуя себя идиотом. Ей бессмысленно было сейчас это объяснять. — Он тебя не любит. Он тобой пользуется.

Банальщина жуткая. Ей это, наверное, тыщу раз говорили — мама, соседки какие-нибудь или тетка, которая работает в ближайшей аптеке. Те люди, которые были предназначены для таких разговоров лучше, чем я. Понимаете, в Москве очень легко почувствовать себя невидимкой: ведь на самом деле никому не интересно, как у тебя дела. Вот только невидимости не существует. Это миф.

Здесь даже совершенно посторонний человек в любой момент готов вывалить на тебя кучу штампов, чтобы ощутить — он умнее, успешнее и хорошо устроился. Просто потому, что его жена послушна и умеет готовить, а ты свою выдрессировать не смог. Или потому, что он хорошо зарабатывает, а для тебя двести рублей за чашку кофе — слишком дорого. Или потому, что ее муж боится пикнуть, а твой тебе синяк под глазом поставил.

В этом городе тебе не раз ткнут пальцем в то, что ты облажался. Иногда это не так плохо, как кажется. Может, в других местах точно так же, просто я там не жил.

Но когда Марго обернулась, глаза у нее были — как шторм.

Она не плакала, и это было хорошо, потому что я не умею успокаивать плачущих девушек. Просто что-то поднималось в ней — густое, темное, влажное. Копившееся так долго, что я и представить себе не мог. Я смотрел на нее, и у меня сердце ухало вниз — так чувствуют ступнями глубину, спрыгнув с борта лодки где-нибудь в Малаккском проливе. Там, где не видно берега, зато полно мелких оранжевых медуз, которые чертовски больно жалятся.

— А что у меня такого есть, за что меня стоит любить? — спросила она. — Жопа. Сиськи. И уже не первой свежести. У половины человечества это есть.

— У тебя есть ты, — сказал я.

Марго усмехнулась, глядя на меня, как на ребенка, который опять сморозил глупость.

— За это нельзя любить. Это недостаток.

— Если ему не нужна ты — вот такая, какая есть, зачем он на тебе женился? — спросил я.

На самом деле понятно зачем. Просто мне хотелось, чтобы она попробовала над этим задуматься. Может, не прямо сейчас, но попробовала бы. Вот только один предусмотрительный парень заранее позаботился о том, чтобы у нее был ответ на этот вопрос.

А если у тебя есть ответ, ты его используешь, потому что думать — это трудно. Никто не будет добывать огонь трением, если у него есть спички.

— Брак — это когда ты должен чем-то жертвовать, потому что в отношениях у тебя есть обязанности, — сказала она. — Раз уж ты влез в это и другой человек теперь в тебе нуждается и зависит от тебя, надо иметь совесть за это расплачиваться. А не бежать при первых же неудобствах. Надо понимать, что брак — это не награда за то, что ты был хорошим. В нем всегда неудобно, потому что до этого у каждого из двух людей была какая-то своя жизнь. А после ее уже не бывает, потому что всегда приходится выбирать, что важнее — ты или твой партнер, ты или брак. И, конечно, в настоящем браке выбор всегда должен делаться не в твою пользу. Эгоизм всегда все разрушает.

Меня дико подмывало сказать ей, что отношения бывают всякие. И нормальные в том числе. Но я промолчал. У меня просто не нашлось нужных слов, годных для того, чтобы сказать их той Марго, которую я сейчас видел. Ник сломал ее, и я не знал, как это исправить.

Вместо этого я замотался в одеяло по самую шею и нырнул в санузел, пока она его не заняла. У маленьких московских квартир есть свои особенности. Пока я жил один, меня не особо парило, что унитаз находится там же, где и ванна. Удобно даже.

— Твоя подруга на кухне, — сказала Марго из комнаты, не повышая голоса.

У моей квартиры есть еще один недостаток — тонкие стены. Я имею в виду, что вообще все слышно. Когда воду спускаешь, все соседи в курсе.

К тому моменту, когда я нашел чистые джинсы, в ванной уже шумел душ.

Переодеваться оказалось чертовски неудобно. Трудно застегивать пуговицы, когда от каждого второго движения царапины на руках открываются и начинают кровить. Не сказать, чтобы больно, но перекиси в процессе одевания я изрядно извел.

Люс сидела на кухне. Все это время.

Я был уверен, что она злилась. Не думаю, что ей приятно было слышать, как мы с Марго о любви разговариваем. То есть, кажется, я не сказал ничего крамольного, но Люс этим не обманешь.

Она мои эмоции чуяла раньше, чем я их испытывать начинал. Обычно я запросто мог по ее настроению понять, что у меня внутри происходит, если сам в этом не был уверен.

Подруга, значит? Ну да, безусловно, меня можно было назвать другом Люс. Это классический вид сотрудничества человека с тем, кто живет в Гемаланг Танах. Договор, скрепленный кровью и делающий сильнее вас обоих. Понимаете, о чем я?

Рабочие отношения.

Вот только ей никогда не нравились девушки, которые нравились мне. Даже в школе, когда ничего серьезного не предполагалось.

Но, когда я вошел на кухню, там все еще ничего не было разбито. Люс аккуратными мелкими глоточками пила чай из моей единственной пивной кружки.

И улыбалась.

— Может, объяснишь мне, что ты сделала с Марго? — спросил я. — У нее царапины исчезли.

— Разглядел уже? Молодец, быстрый. — Анна-Люсия прищурилась. Улыбка соскользнула с ее губ.

— Она теперь двигается иначе. Как будто ей больше не больно.

Какого черта я, интересно, оправдываюсь?

Впрочем, оправдание помогло. Люс расслабилась, сделала еще один глоток. Отодвинула чашку. И уставилась на меня с таким видом, словно собиралась поделиться со мной отличным свежим анекдотом, а пока прикидывала, каковы шансы, что я уже его слышал.

Что-то мне от этого ее взгляда не по себе стало. У Люс чувство юмора довольно специфическое. Нельзя сказать, что мне всегда нравились ее шутки.

— Ну был только один способ спасти ее. Я поделилась с ней своей кровью, — сказала она. — У тебя коньяк есть? Я не нашла.

— Ты заключила с ней договор?

Люс покачала головой.

— Я обещала тебе, что не причиню девушке никакого вреда. Никакого — в твоем понимании. А ты знаешь, чем оборачивается для человека договор с кем-то вроде меня. Она могла этого не выдержать, потому что прежний напарник был слишком силен для нее. Он выжрал ее изнутри, как пламя выжирает свечу. И мертвая кровь не могла спасти ее от этого. Она только не позволяла ей убежать в смерть. Поэтому я лишь дала ей силу, ничего не взяв взамен. Так не делают, но я обещала.

• Предыдущая
• 83/108
• Следующая