Белый крест - Иртенина Наталья - Страница 16

– Полагаю, да, – ответил он неуверенно. – Теоретически. Безусловно.

Карамышев усмехнулся.

– У вас будет возможность познакомиться с этим практически. Я имею в виду вот что. Вы педагог. Хотя и работаете с людьми уже взрослыми. Тем не менее, обучая, вы одновременно и воспитываете ваших курсантов. Теперь вам придется применить все ваши педагогические знания на ребенке четырех лет.

Мурманцев смотрел растерянно.

– Мне? Но…

– Все «но» были отсечены присягой, подкапитан Мурманцев. – напомнил Карамышев. – Вас выбрали не за красивые глаза и хорошую выправку. Нам нужны результаты, и вы постараетесь дать их нам.

– Меня не командируют в разведкорпус? – Он попытался не выдать разочарования.

– Пока нет. Возможно, позже. После того как вы покажете себя. Но буду откровенен. Мы не знаем, сколько вам придется работать с этим ребенком. Может, несколько месяцев. Может, год. Или пять.

– Пять лет! – пробормотал Мурманцев. Он чувствовал себя Прометеем, которого приковывают к скале на вечность. – Но я не умею работать с детьми. С такими маленькими…

– Вам будет помогать ваша жена. Женская чуткость – один из способов найти путь в неизвестности.

– Если это так, то Ева не обладала ею, – проворчал профессор, не отрываясь от страниц. – Онато как раз бессовестно сбилась с пути.

– Мы должны работать вдвоем? – ошарашенно уточнил Мурманцев.

– В группе, – подтвердил Карамышев. – Старшим, естественно, назначаетесь вы. Связь, инструкции, отчетность – через вас. И как старший вы введете лейтенанта Мурманцеву в суть дела. – Он помолчал. – Суть же вот в чем. Этот ребенок – мальчик – не вполне обычен. Полгода назад он подвергся некоему воздействию. До сих пор точно непонятно, что и как это было. Ученые разглагольствуют об экзоэнергиях. Их речи, естественно, мало кто понимает. Местные сумасшедшие – там, где все это произошло, – уверяют, что это были космические пришельцы. Церковь осторожна в комментариях…

– Только потому, что слишком ясно представляет, что это было, и не хочет поднимать ненужный шум, – вставил профессор.

– Помилуйте, Евграф Афанасьич, какой шум? Это закрытая информация!

– Этой закрытой информацией только в официальном порядке обладает уже сотня человек. А в неофициальном – половина Тираспольской губернии. Слухи, Александр Степаныч, слухи.

Карамышев пожал плечами.

– Слухи, суеверия. Кто придает этому значение? Это забота приходских священников. Но я говорю именно об официальных комментариях. Их нет. Тем не менее церковь озабочена случившимся. Если не сказать озадачена.

– А вот этого не надо, – быстро отреагировал Арзамасцев. – Неисповедим Промысел, но не настолько, чтоб озадачивать коллективный церковный разум. Остановимся на «озабочена». Хотя и к этому, считаю, оснований мало.

– Как угодно, – сказал Карамышев. – Однако от наших перепалок, Евграф Афанасьич, у господина подкапитана голова может пойти кругом. Начнем сначала. Мать ребенка – женщина маргинального образа жизни. Была компаньонкой, потом содержанкой. Отец неизвестен, но, вероятно, помогал ей средствами. Не установлено, чем она занималась в последнее время, однако не бедствовала. Снимала комнату в городке недалеко от Тирасполя. Маленькая деталь – ребенок не крещен. То, что произошло с ним, несколько свидетелей описывали поразному. Создается впечатление, что это была иллюзия, которую каждый воспринял посвоему. Один видел розовый шар, другой – сияющее корыто, третий вообще лошадиную морду. Четвертый утверждал, что это было похоже на гигантские женские гениталии. Но все сходятся на том, что эта розовая сияющая морда проглотила ребенка и тут же растворилась в воздухе. Вместе с мальчиком. С матерью случился шок. Вызвали медиков, полицию, осмотрели место. Ребенок исчез бесследно. Женщину едва удалось увести оттуда. Но на следующее утро она снова была там. Говорили, что она уже тогда помешалась. Стояла, смотрела в одну точку и повторяла: «Его вернут, его вернут, его вернут». Собрала толпу зрителей. В тот же час, минута в минуту, в том же самом месте снова появилась… Впрочем, количество описаний увеличилось пропорционально разрастанию числа свидетелей. Короче говоря, из ниоткуда выплыло нечто. Женщина бросилась к нему и на несколько мгновений исчезла внутри этого нечто. А когда оно вновь растворилось, на земле лежали двое – мать и ребенок. Без сознания.

Карамышев замолчал. Вероятно, предлагая задавать вопросы. Мурманцев изо всех сил пытался охладить эмоции. Очень не хотелось впутывать в это мутное дело жену. Как она отнесется к этому?

– Вы сказали, женщина в результате сошла с ума?

– Буйное помешательство. Безнадежна.

– А ребенок?

– Ребенок с виду нормален. Только не говорит. Хотя до того разговаривал. По некоторым признакам похоже на аутизм. Он не реагирует на обращения к нему. Но окружающее интересует его. Он пытается изучать реальность… достаточно странными способами. Мы полагаем, его личность была изменена.

– И… какова моя задача? – выдавил Мурманцев.

– Усыновить его.

Мурманцев едва не выкатил глаза от изумления, но совладал с мимикой. Это было жестоко. Всего два месяца как он женат. Подвергать семью испытаниям подобного усыновления…

Карамышев внимательно следил за его лицом.

– Вы можете отказаться. При условии, что аргументация будет обоснованна и адекватна. Мнение вашей супруги также будет учитываться.

– Я поговорю с ней, – вяло произнес Мурманцев и подумал, что Стаси наверняка бросится грудью на амбразуру. Такой у нее характер.

– Ребенок должен будет жить с вами, – кивнув, продолжал Карамышев. – Вы станете его родителями… временно. Не говорю – любящими родителями, этого я требовать не могу. Вы должны изучать его, как и он, вероятно, будет изучать вас. Нам нужно знать о нем все – характер, предпочтения, интересы, страхи. Все, что относится к категории «личность».

– Думаете, он может стать источником опасности, когда вырастет? Опасности определенного рода?

– Не исключено.

– Будет летать по воздуху, как индийский факир, и заявлять, что он инкарнация Христа, – бросил профессор, беря со стеллажа следующий том «Энциклопедии нового космоса». Мурманцев не разобрал, что это – черный юмор или реминисценция из откровения Иоанна Богослова.

– Дорогой Евграф Афанасьич, ради Бога, давайте не будем циклиться на теме антихриста.

– Дорогой Александр Степаныч, эта тема вас сама зациклит, учитывая, что слухи, которым вы отчегото не придаете значения, уже перелетели океан и коекто из наших заморских друзей очень ими заинтересовался.

– Вы имеете в виду урантийских поттерманов? – спросил бледный Мурманцев.

– Они, разумеется, не упустят возможности провозгласить в очередной раз явление машиаха, – брезгливо произнес Карамышев. – Предварительно попытавшись выкрасть ребенка. Наш агент в Штатах сообщил об этом недавно. Это их шанс на предстоящих выборах мельхиседека. Их кандидат уже начал делать довольно прозрачные намеки в своих выступлениях. И на этот раз в самом деле нельзя сказать, что их заявления будут голословны.

– Все так серьезно? – нахмурился Мурманцев.

Карамышев отделался неопределенным пожатием плеч.

– Что до меня, – сказал профессор, безмятежно дымя трубкой, – я думаю, это шутка.

Карамышев вскинулся, собираясь запротестовать.

– Шутка преисподней, – закончил Арзамасцев. – Ничего из ряда вон.

– Как бы то ни было, эта шутка еще задаст нам проблем. Мальчик нуждается в охране. Господин подкапитан, в первую очередь это касается вас. Скорее всего, вам придется уехать. Поселиться в какомнибудь городке и вести незаметный образ жизни.

– Я бы хотел заручиться помощью Церкви, – медленно произнес Мурманцев. – Я говорю о крещении.

– Справедливо и вполне благочестиво, – согласился Карамышев. – Однако…

– Однако?

– Вряд ли это возможно сейчас.

– Не понимаю, – напрягся Мурманцев.

Повисло неприятное молчание. Карамышев сосредоточенно изучал противоположную стену.