Золотой Лис. 1-2 часть(СИ) - Иващенко Валерий В. - Страница 40

— А так, кусочек земли в самом глухом и паскудном медвежьем углу, которым не заинтересуется ни один уважающий себя захватчик или сборщик податей, — от этих слов парня собеседники уже хватались от хохота за животы. — Но чтоб был лес, хотя бы одна горушка и озеро. Вечером сидеть на крыльце своего дома, смотреть на закат. И чтоб яблоневый сад цвёл…

Барон и Питт уже едва не катались по полу от этаких представлений о романтике, но Ридд вовсе не обижался. О нет, сейчас за стянутым маской лицом бушевали совсе иные бури. Словно старый лис, дразнящий и отвлекающий собак пышным хвостом, он находился в ином месте и ином настроении. На самом деле, внутри парня словно раскатился по душе низкий безнадёжный вой загнанного в угол зверя. Вся сущность его порывалась вскочить и хоть что-то сделать — и парень не удивился бы, что будь у него шерсть, та сейчас встала бы дыбом. Но, пока приходилось действовать на иных уровнях.

Повязали, повязали со всех сторон! Барон с маменькой своими непонятными интригами все мозги запудрили, тут ещё свои дела тянут за руки и за ноги. И даже эльфийка почти ухватила за доставшееся от отца место. А ведь на диво слаженно все тянут в одну и ту же сторону! И если там не западня или хитро замаскированная ловушка, то уж и не знаю. Это с каких пор так дружно и ненавязчиво к чему хорошему подталкивают?

Лис хмуро и недоверчиво принюхивался во все стороны, порывался тут и там. Но тщетно! Ни единой щелочки, ни одной зацепочки — на скалящего зубки зверя словно надвигалась сплошная стена. Напрасно шевелились остренькие ушки, напрасно каждый волосок на гордо и неукротимо задранном хвосте прислушивался к малейшим дуновениям. А оставленный очевидный выход — да лучше издохнуть, чем повиноваться сытым и уверенным в себе загонщикам!

Наверное, выражением глаз Ридд всё же выдал себя, потому что взглянувший на него барон едва не поперхнулся вином и поспешно прокашлялся. Но парень уже зажал в себе вырывающуюся стальную струну. Стиснул её, намотал на клубок своих сомнений и до поры отложил в тёмный уголок, подальше от освещённого вниманием малого пространства своего Я — большого и, чего уж тут греха таить, весьма любимого…

— Не, Ридд, ты точно легонько подвинулся со своими подземельями! — ничего не заметивший Питт восхищённо покачал головой, удивляясь простым желаниям своего приятеля, и снова наполнил чарки. — А как же бабы и вино? А хороший клинок в руке, да чтоб всё вдребезги и пополам?

Парень тоскливо оглянулся на дверь — но за нею ещё не закончили мучить Меану венди как-её-там. Тоже заноза та ещё! Отчего от одного только осознания её рядом так сладко волны по сердцу гуляют? И ведь никаких приворотных зелий и заклятий — лично проверил, уж маменькины ведьминские чары сразу несусветный хай подняли бы. Или правду говорят, что до таинств эльфийского чародейства людям ещё слишком далеко…

— Намашешься с моё, дружище, тоже на покой потянет, — поморщился он и приложился к вину, совершенно не чувствуя его вкуса и заливая в себя как воду.

Дриада в голове угомонилась, молчала, лишь откуда-то тянул по сердцу прохладный успокаивающий ветерок, словно лежишь в тени священной рощи и радуешься хотя бы одному тому факту, что просто жив… спасибо, малышка!

И всё же, всё когда-нибудь заканчивается. Дверь в соседнюю комнату открылась, и на пороге объявилась эльфийка — но в таком виде, что руки у парня так и зачесались в отсутствие своего оружия. Меана сейчас больше выглядела готовой к прыжку волчицей, а с опущенного к бедру и прикрытого им клинка беззвучно стекали белые искорки. Да уж, барон тут угадал точно так же как и Ридд, вчера предложивший отдать булаву громиле Питту — кинжал подошёл к новой хозяйке как родной. Вроде и небольшой, но стремительный и неотразимый.

Это называется единство формы и содержания, — осторожно, на пробу заметила дриада.

"Единство упаковки и содержимого", — хмуро съязвил Ридд и снова присмотрелся к перворождённой. Да уж, именно такой он представлял себе идеал подруги и напарницы — дикая кошка, способная при случае порвать и матёрого волчару. Стройная, пружинистая, резкая. Но в постоянные и единственные до конца дней такая не годится. Чем с такой век коротать и хозяйство держать, лучше уж удавиться сразу. Да и эльфийка ведь, ей сто лет прожить что нам плюнуть…

— Всё, ваша милость, мы пошли работать. Нам ещё к ювелиру заглянуть — я утром по пути заскочил, он уже защитный амулет остроухой заканчивает, — Ридд хоть и чувствовал себя немного выбитым из колеи, но решил сверх меры на одном месте не задерживаться.

После короткого напутствия барона троица боковым входом покинула его дворец и выдвинулась под уже вовсю распустившееся на небе солнце.

— Ридд, где ты такую кралю урвал? — Питт одним взглядом обозначил эльфийке место за спинами парней, а сам вышагивал с приятелем бок-о-бок.

Вдвоём эти не отличавшиеся узостью плеч парни едва не полностью перегородили собой переулок ювелиров, так что вывернувшая навстречу кляча водовоза испуганно шарахнулась вбок. Над нею замаячила бледная в ожидании неминуемых тумаков физиономия хоббита, но похоже, что сегодня покровитель извозчиков и ломовиков находился в хорошем настроении. Потому что странная парочка, от которой за лигу несло неприятностями, миновала сгорбившегося на передке коротышку, безотчётно вжавшего голову в плечи и пытавшегося стать ещё меньше, даже и вовсе не обратив внимания.

— Если отбросить прикрытие-отвлечение и прочую шелуху, которой усердно пытаются замылить мне глаза, то похоже, что эльфы решили влезть в наши, людские дела. Да со всем усердием, дружище Питт, засучив рукава и себя не помня от рвения…

Спасибо, что сказал — а то я никогда не догадалась бы!

Сзади неожиданно прилетела плюха, приземлившись на некое место пониже спины, которое можно показывать лишь целителям. Но так, в четверть силы — усмехнувшийся парень даже не сбился с шага. Он даже стоически вынес недоумённый взгляд приятеля, который этак великосветски, по перенятой у Ридда привычке приподнял одну бровь.

— Ах, так это остроухая? Хм-м… опрометчиво было бы доверить этой спину, — проворчал Питт и одним движением сграбастал ту за шкирку.

В своё время Ридд немало усилий приложил, чтобы убедить приятеля в полной несостоятельности всякой ерунды вроде расовых предрассудков, и даже пару раз лёгонько выколачивал из него пыль. Но вроде бы, помаленьку начало доходить — во всяком случае, городские хоббиты уже перестали трястись, когда над ними нависала зловещая тень этого громилы. А потешно окающие переселенцы откуда-то из приморья, которых прежний барон Шарто пригрел на своих землях, не рисковали чуть что, без разбору получить пудовым кулачищем промеж ушей…

— А вообще, ничего и даже очень, — добродушно объявил Питт, некоторое время созерцая эту аппетитно вихляющую попочку и достойную герцогини походку перворождённой, которая даже на неровностях городской брусчатки умудрялась держать форс. — У тебя хороший вкус, мастер Ридд. Иди-иди уж, златокудрая бестия…

Последнее замечание относилось и впрямь к Меане, которая от таких неприкрытых и даже хамских обсуждений своих достоинств сбилась с шага. К её счастью (и немалому облегчению), путь уже привёл к неприметной лавке, где в передней части торговали всякими ювелирно-бижутерными цацками, а в задней их изготавливали, ремонтировали или готовили к продаже.

Правду говорят — если хочешь приобрести своей подружке действительно что-то стоящее, отправляйся к дядюшке Соломону! Старый хрыч хоть и любил поплакаться, что его вечно все обижают и так и норовят ободрать, кому не лень, но дело своё знал…

Питт одним жестом отмахнулся от вскинувшегося в стойку приказчика, который от одного только вида ввалившейся с улицы вооружённой троицы маленько сбледнул с лица. Хотя цены здесь были одними из самых высоких в городе, но товар того стоил — на прилавках и в лотках азартно рылись несколько дамочек, а их философски взгрустнувшие благоверные переглядывались с таким видом, что в глазах бедняг легко читалась тоска по чарке или большой, запотевшей кружке эля с шапкой белоснежной пены поверх. Примерочные и гардеробные кабинки не пустовали, мальцы-помощники и помощницы сновали туда-сюда, увиваясь вокруг клиентов — короче, несмотря на нарочито облупленную вывеску и скромный внешний вид, лавка процветала.