Выбери любимый жанр

Сталин и заговор военных 1941 г. - Мещеряков Владимир Порфирьевич - Страница 33

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Поэтому, по возвращению в Кремль после «болезни» Сталину пришлось сразу решать многие накопившиеся вопросы: и по международным отношениям, и по поводу Англии, и по реорганизация Московского военного округа, путем замены командного состава, и по установлению связи с Западным округом, привлекая к решению этой задачи наркома связи, и создание ГКО, с привлечением к руководству грамотных специалистов — и т. д., и т. п. А то, что мемуары участников данных событий часто искажены, а архивные документы либо сфальсифицированы, либо просто уничтожены, лишний раз говорит о том, что в этом деле не все чисто. Честному человеку нечего бояться. А вот подлецу и негодяю во власти всегда хочется скрыть свои делишки, чтобы не предстать перед судом истории.

Но как бы Микояны не переставляли «кубики» фактов, логика происходящих исторических событий все равно выстроит их в ряд закономерной последовательности. Как бы хрущевцы и их последователи не закатывали правду о войне асфальтом лжи и клеветы, все равно она, как росток вечно живой природы, пробьется к свету, преодолевая, казалась бы, непреодолимые препятствия. Более того, с каждым днем она будет набирать силу, укрепляясь и развиваясь. А затем, думается, все же наступит такое время, когда вся ложь, как шелуха, отлетит прочь, и мы увидим то настоящее подлинное «зерно правды», что было десятилетиями скрыто от нас, и по достоинству оценим тот подвиг, который совершил великий человек, имя которому — Сталин.

Тысячу раз оказался он прав, говоря, что «на его могилу нанесут кучу мусора». Но не менее правым оказался он и в оценке действия «ветра истории», утверждая, что тот «безжалостно развеет эту кучу»!

Приложение

ОТ ЗАГОВОРА ВОЕННЫХ 1937 г. К ЗАГОВОРУ ВОЕННЫХ 1941 г.

А. Смирнов. БОЛЬШИЕ МАНЕВРЫ

Вот уже сорок лет в нашей историографии господствует тезис о репрессиях 1937–1938 годов как об одной из главных причин поражений Красной Армии в 1941-м. При этом считается, что репрессированные в 37-м командиры не только владели передовым оперативным и тактическим искусством, но и умели хорошо готовить войска. Большие маневры 1935–1936 годов, пишет, например, в своей последней работе известный военный историк В. А. Анфилов, «показали высокую боевую мощь Красной Армии, хорошую выучку красноармейцев и навыки командного состава»

Проверим тезис о высокой боевой выучке РККА, проанализировав действия ее войск на осенних маневрах 1936 года в Белорусском (БВО) и Киевском (КВО) военных округах. Эти округа являли собой наиболее мощные группировки Красной армии. Они первыми должны были вступить в бой с германским вермахтом. Наконец, возглавляли их командармы 1-го ранга И. П. Уборевич и И. Э. Якир, считающиеся едва ли не самыми талантливыми из военачальников, пострадавших от репрессий.

Замысел Полесских (конец августа 1936-го) и Шепетовских (сентябрь) маневров КВО, больших маневров БВО (сентябрь) и больших тактических учений под Полоцком (начало октября) соответствовал идее передовой по тем временам теории глубокой операции и глубокого боя: добиться решительного успеха за счет массированного применения техники и взаимодействия всех родов войск — пехоты, кавалерии, артиллерии, танков, авиации и воздушного десанта. Все маневры и бои, вытекавшие из замысла учений, войска осуществили и разыграли. Однако какова была бы эффективность их действий, окажись на месте условного противника реальный, германский? Рассмотрим вначале действия танковых соединений — главной ударной силы сухопутных войск РККА.

Эскадрильи легких бомбардировщиков и штурмовиков Р-5, ССС и Р-Зет, которые должны были расчистить путь наступающим танкам, сделать этого, по существу, не смогли. Их взаимодействие с механизированными бригадами и полками «не удавалось» (БВО), «терялось совершенно или осуществлялось эпизодически» (КВО): подводила организация связи между авиационными и танковыми штабами. В КВО хромало и взаимодействие танков с артиллерией. А ведь именно отсутствие авиационной и артиллерийской поддержки послужило одной из причин неудачи контрударов наших мехкорпусов в июне 41-го. Так, 28-я танковая дивизия, наступая 25 июня 1941 года западнее Шяуляя, потеряла от огня немецкой артиллерии до 3/4 своих танков.

Танкисты Якира и Уборевича наступали вслепую — разведка у них была плохо организована, не проявляла активности и (по оценке наблюдавшего за маневрами начальника Управления боевой подготовки (УБП) РККА командарма 2 ранга А. И. Седякина) «была недееспособна». В результате Т-26 из 15-й и 17-й мехбригад КВО неоднократно наносили удар «по пустому месту». БТ-5 и БТ-7 из 5-й и 21-й мехбригад БВО не смогли обнаружить засады (а действия из засад были излюбленным приемом немецких танкистов). Т-28 из 1-й танковой бригады БВО «внезапно» (!) очутились перед полосой танковых ловушек и надолбов и вынуждены были резко отвернуть в сторону — на еще не разведанный участок местности, где и застряли. «В действительности, — заключил комбриг В. Ф. Герасимов из УБП, — они были бы уничтожены». На войне так и случалось. Так, части 8-го мехкорпуса, атакуя 26 июня 1941 года под Бродами без предварительной разведки местности и расположения противника, уткнулись в болота, нарвались на позиции противотанковой артиллерии и задачу выполнить не смогли.

Вслепую танки действовали и непосредственно в «бою» — тут уже сказалась слабая выучка танкистов, не умевших ориентироваться и вести наблюдение из танка. А недостаточная подготовка механиков-водителей приводила к тому, что боевые порядки атакующих танковых частей «быстро расстраивались». В этом, впрочем, были виноваты и командиры взводов, рот и батальонов, не освоившие навыков радиосвязи и поэтому не умевшие наладить управление своими подразделениями. По этой же причине батальоны 15-й мехбригады на Шепетовских маневрах постоянно запаздывали с выполнением приказа на атаку, вступали в бой разрозненно. Несогласованность действий рот и батальонов была характерна и для других танковых соединений. Разрозненно атакуя под Прохоровкой 12 июля 1943 года, они были практически уничтожены танкистами СС…

Но еще большие потери в реальном бою с немцами понесла бы пехота Якира и Уборевича. Во-первых, она «всюду» шла в атаку на пулеметы «противника» не редкими цепями, а густыми «толпами из отделений». «При таких построениях атака была бы сорвана в действительности, захлебнулась в крови, — констатировал А. И. Седякин, сам участвовавший в подобных атаках в 1916-м и пять раз повисавший тогда на немецкой проволоке. — Причина: бойцы одиночные, отделения и взводы недоучены». В наступлении бойцы инстинктивно жались друг к другу, а слабо подготовленные командиры отделений и взводов не умели восстановить уставный боевой порядок.

Таким «толпам» не помогли бы и танки непосредственной поддержки пехоты, тем более что в КВО (даже в его лучших 24-й и 44-й стрелковых дивизиях) ни пехотинцы, ни танкисты взаимодействовать друг с другом не умели. Не спасла бы и артиллерийская поддержка атаки, тем более что в КВО «вопрос взаимодействия артиллерии с пехотой и танками» еще к лету 1937 года являлся «самым слабым», а в БВО артиллерийскую поддержку атаки часто вообще игнорировали.

Что касается пехоты Уборевича, то она вообще не умела вести наступательный ближний бой. На маневрах 1936 года ее «наступление» заключалось в равномерном движении вперед. Отсутствовало «взаимодействие огня и движения», то есть, отделения, взводы и роты шли в атаку, игнорируя огонь обороны, они не подготавливали свою атаку пулеметным огнем, не практиковали залегание и перебежки, самоокапывание, не метали гранат. «Конкретные приемы действий, — заключал А. И. Седякин, — автоматизм во взаимодействии… не освоены еще». Слабо обученной тактике ближнего боя оказалась и пехота КВО, и не только участвовавшие в Полесских маневрах 7, 46 и 60-я стрелковые дивизии, но и 44-я — одна из лучших у Якира.

Впрочем, эффективно подготовить свою атаку огнем пехота БВО и КВО все равно не смогла бы: как и вся Красная Армия накануне 1937 года, бойцы плохо стреляли из ручного пулемета ДП — основного автоматического оружия мелких подразделений. Так, 135-й стрелковый полк КВО на осенних инспекторских стрельбах 1936 года получил за стрельбу из ДП лишь 3,5 балла по 5-балльной системе, а 37-я стрелковая дивизия БВО — 2,511.