Рискованная игра - Воронин Андрей Николаевич - Страница 20

• Предыдущая
• 20/63
• Следующая

– Разойдись! Последний раз предупреждаю! Буду стрелять на поражение!

Реплики участкового не столько разозлили жителей Ежово, сколько развеселили. Толпа широким фронтом двинулась на старшину со смехом, улюлюканьем и шутками:

– Митрич, у тебя в трусах тоже пистоль, аль ще другое?

– Бабы, да его «пукалки» только евоная Катерина боится!

Толпа надвигалась и старшина не выдержал, развернулся и побежал к опорному пункту. Толпа ринулась за милиционером.

– Станишные, айда на почту, сельпо, продмаг! Бери власть в свои руки, – призывали со своей трибуны братья Плаховы.

Старшина Батов сумел добежать до своей «опорки» и закрыть за собой дверь. Через минуту на нее посыпались беспорядочные, но сильные удары. Милиционер прицелился в дверь на уровень выше головы и выстрелил. Удары в дверь прекратились, послышалась брань:

– Митрич, иуда! По своим палишь! Чеченам продался, паскуда!

Шум за дверями затих. Пьяная толпа сельчан двинулась в противоположный конец деревни. Вскоре там раздались выстрелы. Батов увидел через зарешеченное окно ковыляющую по пустынной и пыльной улице старушку и крикнул ей:

– Фекла Никитишна, что случилось? Народ с ума сошел?

Бабка остановилась и, не видя того, кто задал вопрос, заголосила на всю улицу:

– Батюшки светы! Шо робится, шо робится! Андрейка с Богдашкой Плаховы пошли чиченов вбивать! Банда идет! Банда!

– Какая банда? – попытался прояснить ситуацию Батов, но тут выстрелы в конце станицы усилились, и старушку с улицы как ветром сдуло. Старшина снял телефон и стал набирать номер краевого управления МВД.

События развивались, словно в голливудском боевике, только про российскую действительность. Сигнал о ЧП в Ежово поступил на милицейский пульт в 7:40, а уже в 8:40 в станицу прибыли две «Газели» с бойцами СОБРа. В 9:55 прилегающий к станице район был оцеплен подразделениями внутренних войск. В 10:20 в Ежово прибыл прокурор Краснодарского края и милицейский генерал из ГУВД. И вот уже десять минут Джанаев вводил генерала в курс дела:

– Разгоряченная спиртным толпа местных жителей обложила несколько домов выходцев из Чечни и попыталась учинить самосуд. Те в свою очередь оказали вооруженное сопротивление, ранив несколько человек. По прибывшему СОБРу был открыт огонь как со стороны местных, так и чеченцев. Ответным огнем СОБРу удалось рассеять толпу. Потерь нет. В настоящее время СОБР блокирует два дома чеченцев и дом, в котором засели зачинщики беспорядков – братья Плаховы. Мои сотрудники и участковый ведут опрос свидетелей и производят изъятие оружия. Кроме того, здесь находятся сотрудники ФСБ. Они работают по своей линии.

– Будем начинать переговоры. Как фамилии чеченцев? – спросил генерал.

– Надо вызвать участкового, – подсказал Джанаев.

– Да, конечно. Распорядитесь, голубчик, – генерал ежеминутно снимал и надевал фуражку. Ему было жарко в форме, нестерпимо хотелось пить.

– А аллах их знает, какие фамилии, – заявил вызванный к генералу Батов. – Их все в станице по именам звали. У того, что ворота зеленые, – это Шавкат, а у которого ворота пониже – это Шамиль.

– Безобразие, – заявил генерал. – Как вы с людьми работаете, старшина! Вы же участковый! Вы должны все про всех знать! Вы что не проводили регистрацию? Как долго они у вас в селе проживают? И откуда у них оружие?

– Какая регистрация, товарищ генерал? – оправдывался Батов. – Они же как тараканы, все на одно лицо и без паспортов. Беженцы. Живут давно, но то приедут, то уедут. То к ним родственники приедут, то знакомые. А оружие? Так вы не знаете, шо его у них как блох на собаке, а попробуй, найди.

– Найдем, – воскликнул генерал. – Найдем и отберем! А тебя, старшина, привлечем к ответственности за попустительство и разгильдяйство. Все! Пошел отсюда!

– Оно конечно, – сказал Батов, еле шевеля серыми как пепел губами. – Рыба гниет с головы, а чистят ее с хвоста. У меня-то давно пенсия есть, а вот тебе, генерал, не видать ее как своих ушей.

Генерал хотел что-то ответить, но только махнул рукой, взял мегафон и вышел из машины.

– Шавкат, Шамиль, с вами говорит генерал милиции Харламов. Вашей жизни и жизни ваших родственников ничто не угрожает. Ситуация под контролем. Я предлагаю вам добровольно сдать имеющееся у вас оружие и обещаю, что мы учтем в вашу пользу все обстоятельства дела.

Предложение генерала сдаться по-хорошему только разозлило чеченцев. В ответ раздались выстрелы, и кто-то невидимый стал выкрикивать требования:

– Требую предоставить машину и беспрепятственный выезд в Чечню. Предупреждаю, мы шутить не будем. Все взорвем!

– С тем же успехом можно кричать глухонемому, – сказал Джанаев.

– Нам еще взрывов не хватало! – проревел генерал Джанаеву. – Я еду согласовывать с прокуратурой силовое решение, а вы, подполковник, продолжайте переговоры.

Джанаев предложил чеченцам вывести и отпустить женщин и детей, находящихся внутри зданий, но те настойчиво требовали беспрепятственного выезда.

– Что-то здесь не чисто, – сказал Джанаев вернувшемуся из города генералу. – Два часа безрезультатных переговоров, «вылизал» им все что только возможно, а они стоят на своем. Значит, рыло в пуху. Прикажете начать силовую операцию?

– Еще рано. Попробую все-таки уломать до приезда губернатора. Пришлось доложить об инциденте. Кроме того, словно мухи на г...о слетелись журналисты. Замять беспорядки не удастся, придется выступить перед прессой. А что с казачками? – поинтересовался генерал.

– Слезоточивый газ сделал свое дело. Они предпочли сдаться «добровольно», – ответил Джанаев. – Разрешите, я пока ими займусь? Момент истины так сказать.

– Иди, занимайся, – сказал генерал.

Арестованные сидели посреди комнаты с заведенными за спинки стульев руками, скованными наручниками. Вокруг них толпились понятые, ребята из СОБРа, корреспонденты. Джанаев выгнал всех в сад, оставив в комнате только старшину Батова и оперативников своей группы – Меньшова и Саранова.

– Вот что, братаны, начнем с начала, – сказал Джанаев, – мы знаем, что позавчера вы продали свои телеги вместе с лошадьми. Хотелось бы послушать, кому вы их продали.

Для себя братья уже смекнули, что дача любых показаний не приведет к добру, поэтому решили играть в революционеров до конца, дабы не уронить свой авторитет в глазах сельчан. Старший из братьев – Степан наигранно улыбнулся и, нагло глядя в глаза оперативнику, ответил:

– Ничего мы не продавали. Лошадей у нас цыгане украли.

– Подожди, – вмешался Батов, – ты ж мне вчера сам говорил...

– Я не знаю, что говорил вчера. Выпивши мы были, с горя.

– Учтите, Плаховы, вы только усугубляете свое положение, – серьезным тоном продолжил Джанаев. – Ваши действия можно рассматривать как особо тяжкие и, насколько я понимаю, тянут они на срок от десяти до пятнадцати лет. Накиньте сюда еще и срок за отказ сотрудничать со следствием и дачу заведомо ложных показаний. Откуда у вас деньги и оружие?

– Так мы, начальник, не голь какая. У нас деньга водилась. Вот мы и остаканились. Что, права не имеем? – неожиданно вступил в разговор младший брат Алексей.

– Вы зачем людей взбаламутили? Может, у вас белая горячка? Я вас в психушку засажу пожизненно! – теряя терпение, повысил голос Джанаев. – В этот момент в комнату неожиданно вошли еще двое мужчин, одетых в строгие, выглаженные черные костюмы.

– Здравствуйте, товарищи, – обратился один из них к присутствующим. – Дело государственной важности. Мы из Федеральной службы безопасности, – при этом Василевич показал всем служебное удостоверение в развернутом виде.

– Ну что, станишные, доигрались? – спросил Джанаев. – Это, – он показал на Василевича, – ваша вышка.

Братья зашевелились, заерзали на седалищах. Степан приподнял бровь и зло сказал:

– У, коммуняки краснопузые, мало вы нашей казацкой крови попили?

– Насколько я знаю, казаки всегда свое отечество защищали. А вы, Плаховы, проходите как пособники террористов. Что ты знаешь о статье «терроризм»? – спросил Василевич, обращаясь к братьям.

• Предыдущая
• 20/63
• Следующая