Болотный цветок - Крыжановская Вера Ивановна "Рочестер" - Страница 26

• Предыдущая
• 26/34
• Следующая

Злая лукавая усмешка скользнула по лицу Земовецкой.

—

Я поражена, мой бедный друг, и не воображала, чтобы эта дикая кошка посмела вас тяжко оскорбить. Однако я вижу, что пора мне вам помочь в этом трудном деле вразумления нашей юной дикарки и предоставить в ваше распоряжение средства более действенные, чем ваша чудная музыка. Пойдемте в мою молельню, отец, и обсудим вместе этот важный вопрос.

Марина вернулась к себе возмущенная до глубины души. При одной мысли о нанесенном ей тяжком оскорблении, она вся кипела негодованием, но, по мере того, как наступало успокоение, ее гнев сменялся страхом и отчаянием. Она чувствовала себя мухой, попавшей в паутину. Опасность грозила теперь с двух сторон: не только муж будет преследовать ее своей любовью, но еще и этот наглый, распутный ксендз, которого она по своей наивности считала «покровителем».

Долго ходила она по комнате, ища выхода из своего невыносимого положения, и, наконец, пришла к заключению, что ей надо воспользоваться отсутствием графа и уехать отсюда. Старой графине она скажет, что едет навестить заболевшую родственницу, а в сущности решила укрыться в монастыре и оттуда уже написать графу о разводе. Все пережитые волнения вызвали у Марины сильную мигрень, и она легла в постель, отложив до завтра исполнение своих намерений.

На следующий день, позавтракав у себя, Марина приказала подать себе шляпу, зонтик и сошла в сад. Горничную она отпустила к лесничему на крестины, где панна Камилла заменяла графиню Ядвигу в качестве крестной матери, и куда с разрешения графини отправлялась почти вся прислуга, а для изготовления угощения посылался даже второй повар.

У Марины еще не прошла голова после вчерашнего, но она рассчитывала, что боль утихнет на свежем воздухе, а ей предстояло еще обдумать все подробности отъезда, о котором она собиралась вечером переговорить с графиней. Из предосторожности она сунула в карман револьвер.

Опасаясь встречи с Ксаверием, она ушла в пустынную часть парка и просидела там несколько часов, а потом пошла в замок, пугливо осматривая аллеи. Но кругом было пусто, и она подходила уже к дому, не встретив ни души.

Неподалеку от террасы, примыкавшей к ее комнате, Марина наткнулась на старую графиню, которая приветливо рассказала ей, что тоже гуляла, а потом пригласила зайти к ней выпить чашку шоколада.

— Варить его уж нам надо будет самим, потому что Камиллы нет, а лишь одна она умеет мне угодить. Но подкрепиться необходимо, так как обед сегодня будет позже. Кстати, я покажу вам мою коллекцию старинных кружев, — добродушно закончила Ядвига.

Марина охотно бы отказалась от приглашения, настолько графиня была ей противна, а кружева мало ее интересовали, особенно в такое время, когда она думала совсем о другом. Но ей показалось неудобным ответить отказом; тем более, что она будет иметь возможность сказать, между прочим, и о своем отъезде.

Она прошла за Земовецкой в ее будуар, и пока та варила на спиртовой машинке шоколад, Марина рассказала ей о болезни родственницы-игуменьи и о своем желании провести несколько времени в монастыре, пока граф в отлучке.

Графиня, по-видимому, вполне с ней согласилась.

—

Разумеется, поезжайте навестить вашу больную. Я уверена, что Стах ничего не будет иметь против; да, наконец, он может потом за вами съездить, — сказала она, подавая чашку.

—

Я и думала оставить ему письмо при отъезде, — радостно сказала Марина, довольная, что дело так легко устроилось.

В разговоре она выпила шоколад и съела пирожное, как вдруг почувствовала, что у нее руки и ноги налились точно свинцом. Когда, в испуге, она захотела встать, то у нее закружилась голова, ноги подкосились, и она упала на диван; все завертелось перед глазами, и ей казалось, что она падает в темную пропасть. Затем она потеряла сознание…

Графиня нагнулась над ней, подняла ее похолодевшую руку, и та бессильно упала; злая усмешка искривила ее губы.

—

Твой путь окончен, красавица, а келья, куда я тебя помещу, послужит тебе и могилой. Но прежде я тебя обращу в нашу веру и сделаю тебя тихой и смиренной.

Она открыла дверь в молельню, на пороге которой ее ждал ксендз.

—

Скорей, Ксаверий, помогите мне снести ее. И так уже поздно, а вам надо во-время поспеть к лесничему.

Ксендз подошел и мрачным суровым взглядом посмотрел на Марину, замертво лежавшую на диване и побелевшую, как ее белое кисейное платье.

—

Закутайте ее вот в этот платок. Там внизу холодно, а я не хочу огорчать Стаха, если простужу его «сокровище», — презрительно хихикая, заметила графиня.

Ксаверий завернул Марину в теплый шерстяной платок и, взяв ее на руки, понес в потайной ход следом за графиней, которая шла с зажжённым фонарем. Всякий нерв задрожал в нем, когда он коснулся стройного тела Марины, шелковистые волосы которой щекотали ему щеку.

Наблюдавшая за ним графиня заметила, как он вспыхнул и как дрожали его руки, а чувство ненависти и ревности сверкнуло в его глазах.

«Ты более чем подозрителен, почтенный мой духовник. Следует понаблюдать за тобой. Теперь уж ты только при мне будешь работать над обращением этой «схизматички», — злобно подумала она.

Подземелье, очевидно, заранее было приготовлено к приему новой жертвы. Лампа на потолке была зажжена: гнилая солома и истлевшая покрышка на каменной скамье были заменены матрацом, подушкой и шерстяным одеялом; на земле стояла корзина, а на столе, рядом с плетью, — приготовлен кувшин с водой и стакан.

Марину уложили на постель, и графиня оторвала кусок кружева у ее рукава, а затем оба сообщника ушли, тщательно закрыв дверь на засов.

Лишь около обеда в замке хватились Марины и стали ее всюду искать. Графиня казалась удивленной и сказала, что хотя не видала ее, но предполагает, что она зашла куда-нибудь далеко и потому запоздала. Но когда настал вечер, а Марины все не было, Земовецкая подняла на ноги весь замок, и вернувшаяся от лесничего прислуга была разослана во все стороны. Разумеется, никакие розыски ни ночью, ни на следующий день ни к чему не привели. Допросили людей, но никто ничего не знал, лишь один мальчишка садовник показал, что видел, будто молодая графиня шла к лабиринту. Тогда розыски были направлены в эту сторону, и среди дня один из дворовых нашел на откосе берега совершенно измятую шляпу, а на кусте кусок кружева.

Горничная подтвердила, что это та самая шляпа, которую утром она подавала барыне, и что таким именно кружевом было отделано ее платье. Но этим кончались все следы, и нигде не было ни малейшего указания, что сталось с молодой женщиной, которая словно сквозь землю провалилась.

Дня три спустя после исчезновения Марины вернулся Станислав.

В это время как раз баграми проходили реку и не только люди из замка, но даже соседние крестьяне принимали участие в поисках.

Известие о таинственном исчезновении жены как громом поразило графа и привело его в отчаяние. Он принял деятельное участие в поисках, сам допросил весь наличный состав замка с окрестными жителями и измученный вернулся домой лишь к ночи. Послав Адаурову телеграмму с извещением о случившемся несчастьи, граф засел у себя, чтобы спокойно обдумать случившееся без него происшествие.

Первым его предположением было, что Марина убежала, но он немедленно сообразил, что оно ложно. Он обыскал все помещение жены и везде нашел полный порядок: ее вещи, платья и деньги были нетронуты. Становилось невероятным, чтобы она ушла без манто, в одном кисейном платье и так, что никто ее не видел. Теперь он укорял себя за то, что отлучился из замка; оставайся он дома, преступления не было бы, а убеждение в том, что здесь кроется именно преступление, росло в нем с каждой мнутой. Но кто же мог его учинить?

• Предыдущая
• 26/34
• Следующая