Битва за любовь (Запах серы) - Гэблдон Диана - Страница 20

• Предыдущая
• 20/94
• Следующая

— Не слишком долго, — ответила она. — Они ждут членов церковного суда. Артур в прошлом месяце получил письмо, извещавшее об их приезде. Там говорилось о второй неделе октября. Значит, вот-вот явятся.

Она потерла руки, чтобы согреть их, потом положила на колени, на маленький квадратик солнечного света.

— Расскажи мне об этих судьях, — попросила я. — Расскажи в точности, как все будет происходить.

— В точности я не знаю. Никогда не видела суда над ведьмами, хотя, конечно, слышала о таких судах. — Она немного подумала. — Ждали-то их не для суда над ведьмами, они должны были уладить один земельный спор. Поэтому с ними не будет палача, который колет ведьм.

— Кого?

— Палача. Ведьмы не чувствуют боли, — объяснила Джейли. — И у них не течет кровь, когда им наносят уколы.

Ах вот что! Укалыватель, вооруженный разными булавками, ланцетами и другими острыми инструментами, должен был производить подобные испытания. Мне смутно помнилось, что я читала об этом в книгах Фрэнка, но, кажется, такое практиковалось не позже семнадцатого столетия. С другой стороны, с горечью подумала я, Крэйнсмуир уж точно не был рассадником цивилизации.

— В таком случае очень жаль, что его с ними не будет, — сказала я, вздрогнув от ужаса при мысли о том, что кто-то будет наносить мне укол за уколом. — Мы без труда прошли бы через это испытание. По крайней мере я, — добавила я едко. — Мне кажется, они увидят ледяную воду вместо крови, если уколют тебя.

— Я не была бы столь уверена, — раздумчиво ответила Джейли, пропустив шпильку мимо ушей. — Я слыхала, что у этих палачей иглы особые, они складываются, когда их прижимают к коже.

— Но для чего это? Зачем возводить на кого-то ложное обвинение в колдовстве такими способами?

Солнце уже клонилось к закату, но послеполуденного света было еще достаточно, чтобы заполнить нашу нору его тусклым отблеском. Изящный овал лица Джейли ясно выражал только сожаление о моей наивности.

— Ты до сих пор не поняла? — спросила она. — Они хотят убить нас. Неважно, в чем нас обвиняют, не имеют значения и доказательства. Нас сожгут, так или так сожгут.

Прошедшей ночью я была слишком потрясена нападением толпы и ужасающими условиями, в которые я попала; единственное, на что я была способна, это прижаться к Джейли и ждать рассвета. Но вместе со светом дня во мне начали пробуждаться остатки присутствия духа.

— Но почему, Джейли? — с трудом переводя дыхание, спросила я. — Ты знаешь?

Атмосфера в норе была густая от вони, гниения, от грязи и сырости, и мне казалось, что непроницаемые земляные стены готовы обрушиться на меня, словно стены плохо вырытой могилы.

Я скорее почувствовала, чем увидела, как Джейли пожала плечами. Луч света передвигался вместе с солнцем, и теперь он перешел на верхнюю часть стены, оставив нас в темноте.

— Если тебе от этого легче, — сухо заговорила Джейли, — то я сомневаюсь, что предполагалось схватить тебя. Это стычка между мной и Коламом. Тебе просто не повезло, что ты оказалась со мной, когда ворвалась толпа. Останься ты при Коламе, тебе, пожалуйничего бы не угрожало. Неважно, саксонка ты или нет.

Слово «саксонка», употребленное в его обычном уничижительном смысле, внезапно отозвалось во мне приступом отчаянной тоски по человеку, который называл меня так ласкательно. Я обхватила себя руками, чтобы сдержаться, чтобы не дать ужасу одиночества завладеть мною.

— Почему ты пришла ко мне домой? — спросила Джейли.

— Я думала, что ты посылала за мной. Одна из наших девушек передала мне просьбу от тебя, так она сказала.

— А-а, — протянула Джейли. — Лаогера, да?

Я села и прислонилась спиной к стене, несмотря на отвращение к грязной и вонючей поверхности. Почувствовав мое движение, Джейли переместилась ближе ко мне. Друзья или враги, но мы были друг для друга единственным источником тепла в этой норе, мы жались друг к другу поневоле.

— Откуда тебе известно, что это была Лаогера? — дрожа от холода, спросила я.

— Ведь она-то и подложила тот букетик тебе под подушку, — сообщила Джейли. — Я тебе говорила с самого начала, как отнеслись многие девушки к тому, что ты захватила рыжего парня. Как видно, Лаогера думала, что, если тебя убрать с дороги, она сумеет им завладеть.

Я на некоторое время онемела, голос вернулся ко мне не сразу.

— Но она не смогла бы!

Смех Джейли прозвучал хрипло от холода и от жажды, но в нем еще оставались серебряные нотки.

— Любой, кто приглядится, к тому, как парень смотрит на тебя, это поймет. Но Лаогера слишком мало знает жизнь, чтобы разбираться в таких вещах. Вот переспит с мужчиной разок-другой, тогда научится, а пока нет.

— Я совсем не это имею в виду! — вспылила я. — Она вовсе не Джейми добивается, она беременна от Дугала Макензи.

— Что?! — Джейли была просто потрясена и стиснула мою руку изо всех сил. — Почему ты так думаешь?

Я рассказала ей, как увидела Лаогеру на лестнице возле кабинета Колама и к каким заключениям пришла в результате.

Джейли фыркнула.

— Фу! Она подслушала, что Колам и Дугал говорят обо мне. Потому она и побледнела — думала, Колам узнал, что она обращалась ко мне за магическим букетом. Он бы приказал выпороть ее за это до крови. Таких штучек он не позволяет ни под каким видом.

— Это ты дала ей букет? — Я была поражена. Джейли ответила резко:

— Не дала, а продала.

Я попыталась взглянуть ей в глаза в сгущающейся тьме.

— Разве есть разница?

— Конечно, есть, — пояснила она нетерпеливым тоном. — Это была всего лишь сделка, не более. И я не выдаю секретов своих клиенток. Кроме того, она мне не сказала, для кого букет предназначен. И если ты помнишь, я пыталась тебя предостеречь.

— Спасибо, — насмешливо поблагодарила я. — Но…

В голове у меня все перемешалось от старания привести мысли в новую систему в свете только что полученных сведений.

— Но, — продолжала я, — если это она подложила мне в постель магический букет, значит, ей нужен именно Джейми. Тогда понятно, почему она отправила меня к тебе домой. Но как же Дугал?

Джейли немного подумала, потом, кажется, пришла к некоему выводу.

— Она не больше беременна от Дугала, чем, к примеру, ты.

— Почему ты так в этом уверена?

Она поискала мою руку в темноте. Нашла и приложила к своему животу, сильно выступающему под платьем.

— Потому что я от него беременна, — просто сказала она.

— Значит, не Лаогера, — проговорила я, — а ты.

— Я. — Она говорила спокойно, без обычной для нее эмоциональности. — Стало быть, Колам сказал, что сам все уладит? Выходит, именно он придумал способ решить проблему.

Я долго молчала, размышляя о происшедшем.

— Джейли, — заговорила я наконец, — эта желудочная болезнь твоего мужа…

— Белый мышьяк, — со вздохом ответила она. — Я думала, он умрет до того, как беременность станет заметной, но он протянул куда дольше, чем я считала возможным.

Я вспомнила смесь ужаса и прозрения на лице Артура Дункана, когда он выскочил из гардеробной жены в последний день своей жизни.

— Понимаю, — сказала я. — Он не знал, что ты беременна, пока не увидел тебя полуодетой в день банкета в честь герцога. И когда он это обнаружил… полагаю, у него были все основания не считать себя отцом ребенка?

Слабый смешок донесся до меня из угла. Я вздрогнула и плотнее вжалась в стену.

— Именно поэтому ты рискнула убить его на людях, во время банкета. Он изобличил бы тебя как прелюбодейку… и отравительницу. Он догадывался о мышьяке?

— О, Артур знал. Он бы не мог утверждать это с уверенностью, по крайней мере по отношению к самому себе, но он знал. Когда мы усаживались ужинать за стол друг против друга и я спрашивала: «Тебе положить кусочек, мой милый?» или: «Глоточек эля, мой родной?», — Он смотрел на меня выпучив глаза и отказывался — у него, мол, нет аппетита. Отодвигал от себя тарелку, а потом я слышала, как он на кухне, стоя возле ларя, заглатывает свою еду и воображает, что он в безопасности, потому что не принимает ничего из моих рук.

• Предыдущая
• 20/94
• Следующая