Бешеные псы - Грейди Джеймс - Страница 20

Заря окрасила Манхэттен волшебным розовым сиянием, когда мы припарковали угнанную «тойоту» на улице недалеко от Центрального парка. Тротуары, по которым мы шли, были безлюдны. Мы рассыпались так, чтобы никакой случайный свидетель не увидел в нас «группу». Мы с Расселом шли по одной стороне авеню, Зейн и Эрик — примерно в полуквартале за нами. Я мельком взглянул через пустую дорогу на Хейли.

Она плавно скользила в солнечном свете мимо протянувшихся сплошной вереницей магазинных витрин: за ними стоявшие в разных позах разодетые манекены являли нам всем образец того, как следует жить. Хейли остановилась перед диорамой, в центре которой красовалась словно сошедшая с журнальной обложки мать с двумя безупречно ухоженными детьми. Хейли прижала ладони к груди. Затем ее худая черная рука потянулась вперед, но смогла дотронуться только до стекла.

Хейли отпрянула, судорожно вздрогнула. Отдернула руку от витрины. Потом перешла улицу, подошла к нам; лицо ее сияло улыбкой.

— У меня есть план! — провозгласила она.

План ЦРУ на июнь 1998 года явно не предполагал, что Хейли будет сидеть в первом классе самолета, вылетевшего ночным рейсом из Парижа, рядом с похрапывающим чернокожим по имени Кристоф, в костюме от Армани, членом кабинета министров и главой нигерийского Департамента энергетики.

Хейли была младшим агентом базировавшейся в Париже команды ЦРУ, цель которой была отлавливать «ничейный» плутоний, разыгрывая роль организации, орудующей на черном рынке. Команда завоевала доверие начальства, подцепив Кристофа с помощью элементарной взятки: нигерийская сторона обязывалась предоставлять патенты, облегчавшие поставки морем оружия для новой операции ЦРУ. Цэрэушники подмаслили Кристофа комиссионными со ста тысяч баррелей нефти, которые караван переметнувшихся дальнобойщиков каждый день перевозил через границу Ирака, подвергнутого эмбарго США и ООН, в Турцию. По этой схеме нелегальная нефть превращалась в нигерийский бензин, совершенно легально разливавшийся по бакам на всех бензозаправках американских хайвеев. Чтобы облегчить ход этой неблаговидной сделки, ЦРУ работало рука об руку с Иштихбарат Тешкилати, своими турецкими коллегами, которые — в мое время — помогли Управлению завербовать Дерию.

Спекуляции оружием и нефтью стали отправной точкой, давшей возможность команде Хейли подключиться к каналу героино-плутониевого обмена, налаженного между Кристофом и русским жульем, более осторожно, чем он, относившимся к электронным средствам радиоперехвата. Кристофу были нужны наличные и европейская команда для транспортировки чувствительных и увесистых материалов: новообретенных коллег по только что налаженной сети убедили подписаться на участие в великом предприятии Кристофа.

Но у главы команды ЦРУ в Париже открылся острый аппендицит за два дня до того, как он должен был лететь в Лагос с Кристофом, чтобы убедиться, что нигерийцы не смоются с деньгами Агентства. Двое других мужчин, участников группы, скрывались, поддерживая связь и подготавливая пражский этап операции. Американцы понимали, что Кристоф вряд ли пойдет на контакт с иностранцем, который свалится с неба в эндшпиле. Хейли была единственной, кого Кристоф знал в лицо.

«Вот зачем ты пошла на службу в Управление, — твердила про себя Хейли, пока авиалайнер, гудя, прокладывал себе дорогу сквозь темное небо. — Чтобы победить в жестокой схватке. Держать все под контролем. Выполнить миссию. Остановить нерегулируемый поток героина и плутония. Это того стоит, и теперь все в твоих руках».

Когда они приземлились в Лагосе, Хейли почувствовала, до чего ее вымотало нарушение суточного ритма организма в связи с перелетом через несколько часовых поясов. Кристоф провел ее через ярко освещенный бедлам аэропорта. Даже с его дипломатическим паспортом и правительственным удостоверением ему пришлось дать взятку таможенному инспектору.

У обочины их встретил похожий на жабу нигериец.

— Кто такая? — начальственным тоном спросил он у Кристофа.

— Не твое дело вопросы задавать! — отрезал Кристоф. — Кен, это Хейли.

Кен, поднапрягшись, погрузил их багаж в синий «форд». Кристоф забрался на переднее сиденье, Кен скользнул на водительское место. После минутного колебания Хейли забралась на заднее сиденье.

Лагос заглатывал их, как огромный муравейник; поток транспорта двигался черепашьими темпами.

— Это надо видеть, — сказал Кен боссу.

В Лагосе, как селедки в бочке, помещались одиннадцать миллионов жителей. Влажный воздух пропах выхлопными газами и гниющими отбросами. Дети протягивали ладони, нараспев произнося: «Господи, благослови!» Торговцы продавали радиаторы, бутылки с питьевой водой, помидоры, видеокассеты с фильмами, премьера которых только еще шла в Нью-Йорке, туалетную бумагу, тенниски с портретами Элвиса и звезд НБА. Подростки размахивали дохлыми крысами, держа их за хвосты как доказательство того, что они продают наилучший яд. Тесная кучка мужчин на тротуаре проводила проползавший мимо «форд» полными ярости глазами.

— Мы называем их местной шпаной, — сказал Кристоф Хейли.

— Jan daba, — пробормотал Кен. — Исчадия ада. Без работы. Без перспектив. Без связей.

— Иногда и такие могут пригодиться, — сказал его босс.

Транспорт остановился на красный свет. Все машины, окружавшие «форд», заглушили моторы.

— Экономят бензин, — объяснил Кристоф.

— Но Нигерия — одна из крупнейших нефтедобывающих стран мира! — возразила Хейли.

— Не для них, — объяснил Кристоф, кивком указывая на горожан.

Подпрыгивающая походка черного, как черное дерево, мужчины в белой рубашке с короткими рукавами, идущего по другой стороне улицы, привлекла внимание Хейли.

«Почему остальные пешеходы точно так же высоко заносят ноги, хотя вообще еле шаркают под палящим солнцем?»

Хейли моргнула. Она поняла, что толпа переступает через лежащего на тротуаре мужчину. Мухи жужжали над открытым ртом упавшего ничком человека.

— Смотрите! — крикнула Хейли. — Вон тот мужчина, который лежит на земле… Он мертв!

Кристоф посмотрел. Зевнул.

За двадцать минут они проехали еще милю. Кристоф, скосив глаза, сказал Хейли:

— Держите ваш американский паспорт так, чтобы его было видно. Ничего не говорите, что бы ни случилось. И постарайтесь двигаться как можно медленнее, руки все время держать на виду.

Три джипа перегораживали дорогу. Мужчина в зеркальных очках с АК-47 и одетый в форму величавой поступью переходил от машины к машине.

— Отряд передвижной полиции, — сказал Кристоф.

— Вольные стрелки. — Кен сплюнул на пол.

Троица вольных стрелков наставила автоматы на синий «форд». Вместо того чтобы сунуть взятку, Кен махнул своим удостоверением и сказал:

— Государственная служба безопасности.

Когда передвижной патруль почти скрылся в зеркале заднего вида, Кристоф улыбнулся американке: «Добро пожаловать в Страну будущего».

Кен припарковался у современного офисного здания, перед которым нигериец в белой рубашке руководил полусотней демонстрантов, пикетировавших офис под логотипом межнациональной нефтяной компании. Руководитель размахивал кассетником, из которого мужской голос орал что-то вроде регги на ломаном английском, который Хейли так и не удалось понять. Демонстранты несли плакаты: «За справедливую заработную плату!», «Загрязнение среды — яд для детей!», «Справедливость для всех!»

— Только посмотрите на Бобо с его ревуном, — сказал Кристоф, — рок-звездой себя вообразил.

— Что это за музыка? — спросила Хейли.

— Глупости! — отрезал Кристоф. — Глупая музыка глупого Фела Кути. Если он был такой уж умник, то чего же умер от болезни белых людей? Болезни пидоров? Трахался потому что как обезьяна. И правильно сделал генерал Абача, что запретил это паскудное безобразие.

— Фела-то умер, — сказал Кен. — А вот Бобо… Многие наши друзья интересуются им. Что станет Министерство энергетики делать со всеми этими жалобами в ООН?