Дело о пиратском сундуке - Кузнецова Наталия Александровна - Страница 9

• Предыдущая
• 9/35
• Следующая

Венечка, свернувшись калачиком, тихо сопел. Лешка осторожно коснулась его плеча. Мальчик повернулся, открыл глаза, сел, нащупал возле себя на стуле очки, нацепил их на нос и уставился на нее:

— Это ты? Что случилось?

— Ты колбасу ел? — тихо-тихо спросила девочка.

— Ел. А что?

— Ничего. Я просто подумала, что ты за ужином наелся, — облегченно вздохнула она, но его последующие слова тут же возродили все ее страхи.

— Я и наелся. Я ее с тобой вместе ел. А что, она испорченная? Почему ты меня о ней спрашиваешь?

— Значит, ты не просыпался? — с разочарованием уточнила Лешка.

— Ни разу, а что?

— Тогда кто-то другой съел нашу колбасу. И салат. Это был человек, я его сама и видела, и слышала, как он скрипел половицей и лазил в холодильник. А потом убежал наверх, в мансарду.

Венечка схватил Лешку за руку.

— Я же говорил, он у нас давно сидит. Или, может, к нам забрался вор с улицы? Ты дверь проверяла?

— Ты же помнишь, я ее хорошо заперла.

— Пойдем проверим еще раз.

Они подбежали ко входу. Дверь была плотно закрыта и на замок, и на щеколду.

— Эту щеколду трудно отодвинуть. И потом, дверь скрипучая, я бы услышала, если бы кто-нибудь входил или выходил.

Венечка медленно пошел назад и замер перед лестницей, ведущей в мансарду.

— Если мы прямо сейчас туда не сходим, то потом нам будет еще страшнее, — прошептал он.

— Тогда пошли! — решительно прохрипела Лешка.

И, набрав в легкие побольше воздуха, как будто ей и в самом деле предстояло нырнуть в морскую пучину, вступила на лестницу.

На втором этаже было по-прежнему тихо. Падающий из огромных окон лунный свет освещал стол и кусок пола, и мансарда казалась чужой, как будто Лешка видела ее впервые в жизни. Так бывает, когда идешь по городу глубокой ночью: улицы те же самые и в то же время какие-то нереальные и незнакомые, не такие, как днем.

Венечка машинально схватился за крышку сундука и попытался ее приподнять. Но крышка не открывалась. Она опять словно намертво приросла к его стенкам.

— Сходи за топором, — шепотом сказал он. — Или давай я.

За окном промелькнула то ли птица, то ли летучая мышь. В ярком свете луны ее мрачная тень скользнула по гладкой поверхности стола. Лешка включила свет, но тревога не рассеялась.

— Пойдем лучше вместе, — сказала она.

Взяв внизу топор, они снова приблизились к сундуку и, как и в прошлый раз, не затрачивая лишних усилий, легко его открыли. Лешке бросились в глаза белые валенки. А ведь она хорошо помнила, как, рассмотрев платье Маргариты Павловны, аккуратно положила его поверх остальных вещей. Она перевела взгляд на Венечку. Помнит ли он об этом? Мальчик молчал, но губы его дрожали.

И вдруг зловещую тишину дома взорвал телефонный звонок. Его треньканье, не очень громкое днем, сейчас показалось оглушительным. Венечкин «Сони» остался в Лешкиной комнате. Мальчик бросил топор на пол и побежал вниз. Лешка понеслась за ним. Она помнила, что положила телефон на подоконник, и схватила его первая.

— Сколько можно ждать, почему не берете трубку? — услышала она недовольный голос своего брата.

— Мы… Мы… А ты зачем звонишь?

— Узнать хотел, как вы там. Спите?

Венечка прижался ухом к другой стороне телефона и, опередив Лешку, прошептал:

— Какой тут сон. Кто-то нашу колбасу съел.

— Какую еще колбасу? — удивился Ромка.

— Докторскую.

— А где она была?

— В холодильнике, где ж еще.

И тут мобильник спекся окончательно, и теперь Ромка не мог помочь им даже советом.

— Что же делать? Мы не успели ему ни о чем сказать, что он теперь подумает? — Лешка снова закашлялась, на ее глазах выступили слезы.

— Тихо! — Венечка схватил ее за руку и указал на угол гостиной. За старым телевизором «Рубин» кто-то тихо скребся. — Как ты думаешь, кто там?

— Мне кажется, что это мышь. Я их не боюсь, — прошептала в ответ Лешка.

— А вдруг не мышь? Пошли посмотрим.

Они подкрались к телевизору, и Венечка наклонился, чтобы выдвинуть его из угла. Но телик был тяжеленным, и ему одному не удалось это сделать.

— Давай подвинем его вдвоем, — прошептал он. Кое-как они сдвинули «Рубин» с места. В углу была огромная щель. Венечка заглянул в нее, а потом отпрянул.

— Лешк, а если это не мышь, а крыса? Ты крыс боишься?

— Крыс боюсь, очень даже, — шепотом ответила Лешка. — Они страшные, хитрые и противные. А если их много, то могут загрызть человека насмерть.

— Я об этом тоже слышал. И как же теперь быть?

Они закрыли телевизором щель, и Лешка, закашлявшись и согнувшись, побрела к диванчику в гостиной.

— Сил больше нет. Давай посидим.

Они прижались друг к дружке, и Венечка прошептал:

— Как ты думаешь, кто сидел в сундуке?

— Я не знаю, — ответила Лешка, боясь выразить вслух свою догадку об убийце-грабителе.

Но Венечка и сам пришел к тому же выводу:

— А что, если это тот, ну, со стенда, которого милиция ищет?

— Я не знаю, — повторила Лешка. — Но раз он на нас до сих пор не напал, значит, и не собирается. Давай сделаем вид, что мы успокоились и решили, что здесь никого нет. Подождем до утра, а там видно будет.

Лешка закрыла глаза и на минутку задремала. Разбудило ее громкое шуршание под телевизором.

— Да что же это такое! — разозлилась девочка. — Ни минуты покоя! Сверху грабители, снизу крысы.

— А если они сейчас оттуда полезут? — прошептал Венечка.

Лешка вскочила.

— Пойдем сходим за топором. Или ты боишься?

— Боюсь, но пойду.

Держась за руки, Лешка с Венечкой снова поднялись в мансарду. Сундук был закрыт, а топора возле него не было. Лешка подняла крышку. Сундук легко открылся, и теперь уже платье лежало поверх валенок.

Лешка перевела взгляд на дверь. Всякий раз, поднимаясь в мансарду, они ее широко, до самой стены, распахивали. Один раз она за нее заглянула. Но это было еще перед тем, как они в первый раз открывали сундук. А теперь она не могла поручиться, что за дверью никто не стоит. Вернее, она не сомневалась в том, что бандит находится именно там. С их причем топором! Но заглянуть туда было выше ее сил.

Венечка перехватил ее взгляд. Он был сообразительным мальчиком и все понял без слов.

Лешка снова взяла его за руку, и они, втянув головы в плечи и в любой момент ожидая нападения, вышли на лестницу. Подумав, Лешка закрыла за собой дверь, но на ключ она не запиралась. Шкаф на лестницу для сооружения баррикады им не взгромоздить. А вдруг грабитель, вооруженный их же топором, все же решится на них напасть?

Она включила всюду свет, взяла в руки Венечкин мобильник, на всякий случай потыкала пальцем в кнопки. Телефон безнадежно молчал.

— И почему я забыл аккумулятор? — снова виновато прошептал Венечка.

— Не пили опилки, — оборвала его Лешка. — Сделанного не воротишь.

— Тогда давай убежим отсюда! Может быть, электрички еще ходят.

Лешка помотала головой и прислушалась. В зловещей тишине наверху чуть слышно скрипнула половица.

— Ромка отсюда никогда б не сбежал. Сам посуди, мы уйдем, а этот хмырь здесь что-нибудь устроит. Вспомни, как ты по дороге сюда рассказывал, что у какой-то знакомой твоей мамы дачу сначала ограбили, а потом еще и сожгли. А если этот дом сгорит, то куда тогда приедет Маргарита Павловна?

Заговорив о брате, она вспомнила также и о том, как ведет себя в таких случаях Ромка. Обычно он закрывает глаза и усиленно думает над тем, что надо предпринять в первую очередь. Он так и говорит: «Не мешай мне, я буду думать». А потому Лешка села на диван и, сжав руками виски, стала припоминать средства, которые использовал Ромка в борьбе с преступниками. В его арсенале всегда был ослепляющий молотый табак, но где его сейчас взять? Если бы перила на лестнице были с двух сторон, то можно было бы протянуть между ними веревку, чтобы бандит, наткнувшись на нее, свалился с лестницы, но перила, к несчастью, были только с одной стороны. Что же такое еще придумать? Надо быстрее соображать, ведь кто знает, что взбредет ему в голову? Выскочит и зарубит их или застрелит. Сказано же было под фотографией, что преступник вооружен и очень опасен.

• Предыдущая
• 9/35
• Следующая