Хозяйка старого кладбища - Усачева Елена Александровна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/35
• Следующая

Совсем рядом раздался визг. Алексей вздрогнул. Где-то засмеялись.

«Вот дуры-то, — Алексей сплюнул с досады. — Сидят в темном подвале и пугают друг друга».

Он стоял недалеко от женской раздевалки, где девчонки в темноте рассказывали друг другу ужастики.

Алексей не любил эти глупые страшилки. Смысла в них никакого нет. Белая простыня, Красная рука, Черное пианино, картина, на которой изображена женщина с красными глазами… Глупость сплошная.

Он повернулся, чтобы уйти. А уже другой голос начал новую историю. Это было так притягательно, так интересно было дослушать до конца, что Алексей замер в темноте.

— Мать говорит девочке: «После моей смерти не покупай черное пианино». Мать умерла. Девочка пошла покупать пианино, но в магазине было только одно черное, и ей пришлось его купить. Ночью высовывается из пианино Черная рука и говорит: «Дай сто рублей!» Девочка дала. На следующий день рука опять требует сто рублей. Девочка дала, а утром побежала на могилу матери и пожаловалась на Черную руку. Мать ей и отвечает:

«Не давай денег, а то рука тебя задушит». Девочка обрадовалась и побежала домой. А мать ей, оказывается, неправильно сказала. И когда Черная рука опять высунулась из пианино и попросила денег, а девочка ей не дала, то рука накинулась на нее и задушила.

Девчонки опять завизжали, в их раздевалке раздался грохот.

На плечо Алексею легло что-то тяжелое.

От неожиданности и испуга он присел. В его воображении тут же промелькнула сотня картинок — Красная рука, Белая простыня, Черное пианино, скелет с трубкой в зубах, парень с торчащими клыками, расползающиеся красные пятна, сиреневые глаза.

Раздался щелчок, и перед Алексеем появилось страшное существо. Вместо глаз, носа и рта провалы, какой-то непонятный свет.

— Девочка сидит дома одна… — заговорило существо. Алексей заморгал глазами.

Это же гад Антон! Приставил фонарик к подбородку, оттого и кажется таким монстром.

Алексей оттолкнул Антона, в бессильной злобе замахнулся на приятеля:

— Дурак!

Антон перевел свет фонарика в лицо Алексею, отчего тот вообще перестал что-либо видеть.

— И вот по радио говорят: «Девочка, девочка! Закрой все окна и двери, гроб на колесиках ищет твой город».

— Заткнись, — Алексей попытался вырваться из рук Антона.

— Но девочка не послушалась, — Антон стал выводить на стене фонариком замысловатые фигуры. — Тогда по радио опять говорят: «Девочка, девочка, закрой все окна и двери, гроб на колесиках нашел твой город, теперь ищет твою улицу». Девочка снова не послушалась. И снова по радио говорят: «Девочка, девочка, закрой все окна и двери, гроб на колесиках нашел твою улицу, теперь едет к твоему дому». Девочка только рукой махнула.

В свете фонарика мелькнули любопытные лица девчонок, выглядывающих из женской раздевалки. Алексей бессильно привалился к стене. Антон вновь положил руку ему на плечо:

— По радио опять говорят: «Девочка, девочка, закрой все окна и двери, гроб на колесиках уже поднимается на твой этаж». Девочка подошла и выключила радио, но оно все равно говорит: «Девочка, девочка, гроб на колесиках уже в твоей квартире». Тогда девочка взяла половник, встала за дверь, и, когда гроб на колесиках стал въезжать, она как треснет по крышке гроба половником. Гроб остановился, из него вылез черт и шепеляво сказал: «Зачем ты мою бибику сломала?»

Девчонки прыснули. Алексею наконец удалось отбросить руку Антона. И он побежал к выходу.

— Дурак, это же смешно, — Антон пошел за ним. Да, смешно, но не для него.

Алексей вылетел на улицу. Надо забирать портфель и идти домой.

— Лешик!

К школе шла его мама.

— Ты можешь сейчас уйти? Ты мне нужен.

От этого сочетания слов Алексея передернуло. Он попятился назад.

— Тетя Галя приехала.

В квартире уже вовсю пахло медикаментами и еще какой-то химией. В прихожей появился чужой плащ и пыльные стоптанные башмаки. Дверь в Лешкину комнату была закрыта.

— Значит, так, Лешик, — мама подвела Алексея к двери в его комнату. — Я тебя сейчас познакомлю с тетей. Ты останешься, а я пойду в магазин. Если ей что-то понадобится, воды или еще чего-нибудь, будь добр помочь. Ты меня понял?

В Алексее стало зарождаться нехорошее предчувствие. Что-то последнее время он всем стал нужен.

Мама открыла дверь. От задернутых штор в комнате стоял полумрак. Знакомые предметы сразу стали незнакомыми. Шкаф, стол, в аквариуме грустная рыбка, стеллаж с книжками и макетами замков — была у него года два назад страсть собирать бумажные замки, раскрашивать их красками. Мама тогда ему все про рыцарей читала.

Кровать. На ней на ворохе подушек лежала женщина.

— Галя, это Алексей, познакомься.

— О, привет, — женщина протянула Алексею худую белую руку. — Ты не сердишься? Я на недельку займу твою комнату.

— Что вы, конечно, — Алексей коснулся ее горячей руки и только тут смог облегченно вздохнуть. Женщина была самой обыкновенной, пожалуй, слишком худой, но в остальном никакого сходства с той, с кладбища, в ней не было. У нее были короткие черные волосы, худое вытянутое лицо и тусклые глаза. На бледном лице тонкие синеватые губы совсем не выделялись. Говорила она тихо, и рука у нее была вялая. Вряд ли она могла выкинуть какой-нибудь фортель.

— Ну все, я пошла, — мама хлопнула себя по карманам, проверяя, на месте ли ключи. — Если что — Лешик поможет.

Тетя Галя слабо мотнула головой и закрыла глаза. Мама с Алексеем на цыпочках вышли из комнаты и прикрыли за собой дверь.

Мама тут же убежала в магазин. Алексей прошел в бабушкину комнату, осторожно выглянул в окно.

Солнышко то появлялось, то исчезало на пестром осеннем небе. От этого все вокруг казалось то веселым и радостным, то мрачным и суровым. У кладбищенской ограды все было тихо. На детской площадке играли малыши. Какой-то карапуз вдохновенно раскачивался на качелях, со скрипом они взлетали над упавшим крестом и могилой Купавиных. Солнечные блики мелькали между кустами и крестами.

Так, надо продержаться еще неделю, а потом еще через два дня у него будет день рождения. А вдруг после него все закончится? Может, стоит просто загородить окно?

Алексей оглянулся. В комнате, кроме кровати, стоял еще тяжеленный шкаф с набалдашником сверху. Его не сдвинешь. Комод? Но он низкий — двигай не двигай, окна не загородишь. Еще был сервант со старыми чашечками, семейными реликвиями и хрустальными вазочками. Если все это барахло вынуть, то передвинуть сервант, может, получится.

Алексей тут же принялся за работу. Отделавшись только одним разбитым бокалом, он все вынул и стал двигать так и не ставший легким сервант. Уже около окна в серванте что-то хрустнуло, он подозрительно накренился. Алексей похолодел — у серванта треснула ножка.

Этого только не хватало! До окна осталось всего-то ничего — а тут… Делали бы серванты на колесиках, было бы гораздо легче. Ладно, пускай стоит поперек, хоть как-то, но окно он закрывает. Вот только ножка… Алексей обежал вокруг серванта, пихнул ногой неудачно стоявшую тонкую чашку с витой ручкой. Чашка разбилась, и тут Алексея осенило. Книги, под сервант можно подложить книги и загородить все это безобразие стулом.

Осторожно Алексей прокрался в свою комнату. Тетя Галя, утонув в подушках и одеяле, неподвижно лежала на кровати. Ее глаза были закрыты. И так бледное лицо еще больше побелело, приобрело синеватый оттенок, губы превратились в тонкую полосочку. На мгновение Алексею показалось, что она умерла.

«Может, «Скорую» вызвать? — мелькнуло у него в голове. — А если не умерла?..»

Ничего, скоро придет мама, она все решит сама. Алексей, не разбирая, схватил стопку книг со стеллажа и неслышно выскользнул из комнаты.

Кряхтя и сопя, он водрузил край серванта на книги, придвинул стул. Вроде ничего. Если не пускать сюда родителей, то все будет нормально.

Из коридора раздались стоны. Ага, значит, жива. Уже неплохо. Стоны прекратились, зато послышались шаркающие шаги.

• Предыдущая
• 7/35
• Следующая