Прикладная некромантия - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/71
• Следующая

— Почувствовал? — переспросил ректор. — Как почувствовал? И что именно?

Дракон… Если бы я еще знал, что почувствовал. Нет, та тварь, что привела меня к телу Рельки, все прекрасно понимала и могла объяснить, но вряд ли кто-то обрадуется, если она займет мое место, чтобы подробно отчитаться о произошедшем. А третьекурсник Эльдан, то бишь я, чувствовал себя как умная собака: понимал все, но вот сказать ничего не мог.

— Это… не объяснить. Просто почувствовал. Почувствовал смерть.

Вранье. Почувствовал я сперва удовольствие. Огромное удовольствие и жажду… Как какой-то упырь. Я сошел с ума от запаха крови и смерти.

— Все ясно, — кивнул ректор. — А что вы можете сказать о теле?

— Милорд! — встрял появившийся будто из ниоткуда мэтр Райхэ. — Юноша и так потрясен смертью своей соученицы. Не считаете ли вы, что для него будет чрезмерным испытанием еще и обследовать труп?

— Я вполне понимаю, каково состояние Эльдана, но мы не можем привлечь никого иного, кроме него и студиозусов Инвэрса и Варховича. А из этих троих больше всего нам может поведать именно Эльдан.

Что тут происходит? Я изумленно взглянул сперва на ректора, затем на мэтра Райхэ.

— Почему? — растерянно спросил я. — Почему вы не привлекли компетентных магов?

— Потому что за них не ручались Карающие. А ритуал, несомненно, относится к некромантии.

Я ощутил, что у меня вот-вот лопнет голова. Бред. Полнейший. Во-первых, поручительство Карающих. Они видели нас впервые в жизни, не допрашивали, ничего не делали, но почему-то решили, что мы не причастны. Во-вторых, обвинять в произошедшем мастеров смерти… Это же глупо. Некроманты в качестве жертв ничем не отличаются от иных магов. Совершенно ничем. Да и наличие магического дара тоже для жертвы необязательно. А профессиональная солидарность вяжет нас покрепче цепей. Еще с первого курса в голову будущим некромантам вбивают, что мир нас очень не любит, следовательно, надо держаться вместе ради выживания и не трогать собрата по ремеслу. Нет, наши порой Убивают друг друга, но по субъективным причинам вроде «ты у меня девушку увел» или «мне твоя должность нужна». И уж точно ни у кого не хватит ума зарезать коллегу для проведения ритуала.

— Звучит неправдоподобно, — мрачно отозвался я. — Некромант некроманта не стал бы укладывать на жертвенник. Можно было зарезать кого-то другого и с меньшими усилиями.

— И все же пока именно вы будете нас консультировать, — настоял на своем ректор. — Что вы можете сказать о теле?

Ничего. Кроме того, что с этим «телом» я благополучно общался почти три года, пока не обнаружил его тут с ножевыми ранениями.

— Это Рель… то есть Релия Вальден, моя одногруппница, — тихо сказал я, стараясь не смотреть на труп.

— И все? — раздался рядом голос Халдрида. — А способ умерщвления? Эльдан, вас рекомендовали как недоученного, но все же талантливого некроманта. Все, что вы можете сказать, — это имя?

Карающий брезгливо поморщился. Гад. Неужели непонятно, что обследовать собственного мертвого друга может быть не слишком приятно? А еще было страшно, что чудовище снова вернется и устроит какую-нибудь мерзость. Оно не слишком беспокоится о гуманности или прочих обыкновениях, принятых в обществе. Уж это-то я уяснил.

— Келе, постарайся! — шепотом взмолился Рем. — Ради Рельки.

«И ради себя», — мысленно продолжил я. Если сейчас не сделаю то, что просят, — быстро запишут в ряды неблагонадежных. А это чревато.

Я медленно повернулся к телу и заставил себя смотреть на него. И глазами, и магическим зрением.

— Ее убили здесь. Тут все вокруг пропахло смертью, — неуверенно начал я.

Нас уже учили читать по оставшимся следам жертвоприношений. Ничего сложного, если есть чутье. Я так и вовсе сдал зачет, можно сказать, не глядя. Но тот же Алан проваливал шесть раз, и преподаватель отстал от него только из милости.

Тело было в ужасном состоянии. Раны наносились произвольно и неаккуратно, причем все они были несовместимые с жизнью. Такие повреждения не могли причинить достаточно страданий для нормального проведения ритуала, в этом я готов поклясться.

Затем мое внимание привлекло какое-то мерцание то ли на физическом, то ли на магическом уровне.

— Звезда. Семилучевая. Стандартная фигура для ритуального мучительства. Для жертвоприношений не используется. О мучительстве говорит и характер ран. Ее пытали перед смертью. Точнее, хотели пытать.

Я окинул всю картину взглядом еще раз и, будто против своей воли, выдал:

— Это совершенно точно кто-то не из наших.

В своих словах я уверен.

— Почему? — тут же взвился Каракнций-южанин.

К бесам их лояльность. Она существует ровно до тех пор, пока паленым не запахло или пока гладишь светлых по шерстке, потакая каждой дури. Стоило же мне заявить о непричастности к делу некромантов, как страж магического порядка тут же ощерился, словно оголодавший волк при виде забредшей в лес овцы. Неприятно. Особенно неприятно, если учесть, что творится со мной в случае истерики… А ведь рядом наверняка есть погост. И стоит мне только выпустить из-под контроля свои расшатанные нервы, как в обители мертвых станет необыкновенно весело. И тогда даже мать и бабка не отмажут меня от служителей правосудия.

— Так почему? — повторил уже чуть спокойнее Тейнор, вглядываясь в мое лицо так внимательно, будто искал там что-то подозрительное.

Я тут же предпочел повернуться к мертвой Рельке. Она, по крайней мере, не бросится на меня. А Карающий может.

— Потому что такого идиота отчислили бы еще с первого курса. Звезда вычерчена неправильно, лучи неодинаковые. Одному Дракону известно, что произойдет, если подобным образом накорябать. Любой некромант скорее повесится, чем будет так рисковать.

Не рвануло, вероятно, лишь потому, что убийца не получил нужного количества энергии для активации. Даже этого не сумел сделать.

Затем я сосредоточил все свое внимание на теле, пытаясь прочесть точную причину смерти. Рассматривать своего товарища по учебе, словно обычный объект изучения, оказалось тяжело. Я знал, что говорить нужно объективно и бесстрастно, но это же была моя подруга, которую я знал и любил настолько, насколько мог. Но сейчас важно только то, что я могу сказать о ее трупе…

— Она умерла от кровопотери.

— Как ты можешь быть в этом уверен? — вступил в беседу-допрос Халдрид. — Как можно определить причину смерти навскидку, без диагностирующих заклинаний и заключений экспертов?

Тейнор почтительно посторонился, пропуская поближе ко мне коллегу. До меня дошло, что именно Халдрид, а не вспыльчивый южанин, в их паре главный. И взгляд у северянина куда более тяжелый и пристальный, хоть он и вел себя дружелюбнее.

— Смерть — это наша профессия. Я знаю, — пробормотал я, слабо представляя, каким образом смогу подтвердить то, что понимаю на интуитивном уровне.

— Хорошо, — мрачно согласился Халдрид. — Почему тот факт, что девушка умерла от кровопотери, говорит о непричастности к ее смерти некромантов?

Тейнор вопросительно покосился на коллегу, тот коротко кивнул, будто что-то подтверждая.

Идиотизм. Интересно, за кого они принимают мастеров смерти? За дураков и бездарей?

— Во время ритуального мучительства магическая энергия черпается из боли жертвы, а не из смерти. Как только жертва умирает, приток силы обрывается. Поэтому пытают, не причиняя повреждений, несовместимых с жизнью, и страхуют от смерти, которая может наступить в результате болевого шока, — медленно и доходчиво объяснял я то, что для любого из нас было очевидно. — При этом раны наносят методично и аккуратно. А тут… работал какой-то мясник. И уж точно ни один некромант, если он в здравом уме, при ритуальном мучительстве не будет повреждать артерии.

— А здесь они повреждены? — снова задал вопрос Халдрид.

И чего ты у меня спрашиваешь, а? Слабо подойти к трупу и посмотреть самому?

— Как минимум бедренная на правой ноге, — ответил я. — Но даже этого хватило бы для того, чтобы Релия истекла кровью за несколько минут.

• Предыдущая
• 20/71
• Следующая