Игра со смертью - Воробей Вера и Марина - Страница 8

• Предыдущая
• 8/20
• Следующая

Герман произнес эти слова, кривляясь, нарочито испуганным голосом, и Туся засмеялась.

– Так?

– Ну, почти, – все еще смеясь, ответила она.

– Я – в норме, – уже серьезно сказал Герман. – Меня сюда родители устроили, чтобы от армии откосить. Знаешь, как это делается? Напишут в карте, что я псих, и не придется два года в сапогах маршировать.

– А-а-а, – понимающе протянула Туся. Ясно.

– Я все слышал. Похоже, у тебя большое разочарование. У меня тоже, и мне кажется, мы могли бы друг другу помочь.

Герман посмотрел на Тусю так, что ей стало неловко, и она отвела глаза. Она знала, что понравилась ему, и от волнения ей казалось, будто тропический цветок распускается у нее в животе.

«Он красивый, – думала Туся. – Если бы не Егор, я бы, наверное, смогла его полюбить. – Но тут же одернула себя. – Я только что его встретила. И встречу в больнице нельзя назвать романтической. Я совсем его не знаю».

– Мне надо идти, – произнесла она, но не сдвинулась с места.

– В какой ты палате? – спросил Герман. Туся назвала.

– Я как-нибудь зайду к тебе вечерком. Договорились?

«Какая наглость!»– подумала Туся.

– Договорились, – сказала она вслух.

7

Утром следующего дня Туся проснулась оттого, что в палату, гремя ведром и шваброй, зашла тетя Поля и проворчала:

– Ухажер твой в дверь ломился – ни свет ни заря. Пропустите, говорит, и все тут.

– Какой ухажер? – чуть хрипловатым со сна голосом спросила Туся. Она оглядывалась по сторонам, силясь понять, где она находится и чего от нее хотят в такую рань.

– Уж и не знаешь, кто к тебе ходит, цветы носит? Ну и молодежь пошла! – Нянечка широко улыбнулась, отчего лицо ее стало по-детски беззащитным, и протянула Тусе букет, который прятала за спиной.

– Это мне? – удивил ась Туся.

– Ну не мне же, – с притворным недовольством отозвалась нянечка. – Хотя я бы не отказалась. Ничего не скажешь – видный парень.

Туся села на кровати и взяла букет. Это были гвоздики в шуршащей обертке, три белых гвоздики с красными прожилками.

– Его не пустили? – упавшим голосом спросила Туся.

– Конечно, кто ж его пустит в такую рань. Все-таки больница, а не проходной двор. А ждать он не мог, спешил, видно, куда-то.

– В школу, – кивнула Туся. – У нас с этим строго.

Тетя Поля уже вышла в коридор, гремя пустым ведром, когда Туся вскочила с кровати и, как была, босиком и в пижаме, бросилась за ней следом.

– Что он сказал? – прошептала она. – Он ничего не просил мне передать?

– А как же! Я его спросила: ничего, дескать, девчонке твоей не передать? А он и отвечает: «Сейчас Я ей несколько слов черкну». Ну и написал тебе чего-то, разве ты не нашла в букете?

Туся не успела даже поблагодарить нянечку.

Она спешила прочесть заветную записку. «Какие красивые цветы!» – подумала она и прикоснулась тубами к гвоздикам. Действительно, в их листьях скрывалась записка – обычный лист в клетку, неровно вырванный из тетради. Корявым почерком на нем было написано всего несколько слов:

Дорогая Туся!

Не вешай нос, завтра вечером зайду тебя навестить. Бегу в школу, у нас сегодня контрольная. Главное – выздоравливай, и тогда все будет хорошо.

Целую.

Твой Т.

Туся крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, письмо по-прежнему было у нее в руках. Это не сон. Она не могла поверить своему счастью.

«Егор! Ко мне приходил Егор», – думала она, и ее сердце билось радостно и учащенно. Фамилия Егора была Тарасов, поэтому было неудивительно, что в спешке он подписался только первой буквой фамилии.

«Значит, ему небезразлично, что со мной происходит, – думала Туся. – Значит, он тревожится обо мне. Боже мой, какой я была бы дурой, если бы умерла! Ведь пока живешь, с тобой может случиться столько всего неожиданного. А если бы отравилась, лежала бы сейчас в соседнем здании, в морге. Бр-р-р, – передернуло ее. – Тогда уж точно никаких записок и никакого Егора. Надо обязательно написать ему ответ и передать вместе с Лизой».

Туся аккуратно сложила записку и спрятала ее под подушку. Потом достала из тумбочки гелевую ручку и блокнот в кожаном переплете, вырвала листок розовой бумаги и стала писать ответ.

Дорогой Егор!

Хорошая идея – дарить цветы рано утром и скрываться незамеченным. Это в твоем стиле быть непохожим на других. Я была удивлена и почти счастлива, когда получила от тебя записку.

Почему «почти»? Да потому, что я все-таки не теряю надежды увидеть тебя самого. Я поставила гвоздики в банку на тумбочку. Наверное, когда мой врач Вас Вас увидит букет, он заревнует и выпишет меня куда подальше. И это будет правильно, потому что мне здесь не место. «Но где же оно?» – спросишь ты. И я отвечу: «Оно рядом с тобой».

Целую.

Твоя Т.

Туся прочитала свою записку несколько раз и осталась довольна. Особенно ей понравилась подпись «Твоя Т», потому что она была похожа на подпись Егора.

«Не слишком ли я с ним откровенна? – спрашивала она себя. И тут же отвечала: – Ради него я прошла через слишком многое, чтобы теперь таиться».

Туся сложила записку в маленький изящный конвертик и с нетерпением стала ждать прихода Лизы. Она несколько раз выходила в коридор, к лифту, посмотреть, не идет ли подруга, но Лиза смогла навестить Тусю только вечером.

– Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросила она, выкладывая из рюкзака пастилу и апельсины.

– Лучше не бывает, – ответила Туся. Ее щеки разрумянились, а глаза светились радостью. Наконец-то я счастлива!

– Что случилось? – спросила Лиза, улыбаясь неизвестно чему.

Просто ей передалась радость подруги, и, еще не подозревая о причине, Лиза уже была счастлива чужим счастьем.

– Ты не поверишь! – торопливо заговорила Туся. – Егор прислал мне записку.

– Когда? – недоуменно спросила Лиза, и улыбка сошла с ее лица.

– Сегодня утром, – говорила Туся, не замечая реакции подруги. – Я еще спала, когда нянечка принесла мне цветы и записку. Я чуть с ума не сошла от радости!

– И о чем он пишет? – без прежней радости спросила Лиза.

– Так, ерунду всякую. Он торопился, поэтому ничего толком не успел, но обещал зайти завтра, представляешь?

– Да-а-а, – протянула Лиза. – Представляю. Туся вдруг пристально вгляделась в лицо подруги, и слезы выступили у нее на глазах.

– По-моему, ты совсем не рада за меня, – заключила она. – Почему у тебя такое лицо?

– Какое? – спросила Лиза.

– Такое, как будто ты увидела привидение.

И действительно, на минуту Лизе показалось, что она увидела привидение. Призрак из прошлого. Наблюдая радость своей подруги, Лиза вспоминала о тех временах, когда она сама могла радоваться или горевать из-за Егора. Те времена уже давно прошли, но Лизе было неприятно даже воспоминание о них.

Егор принес ей много зла. Из-за него она пролила столько слез, что если их собрать, можно заполнить целый аквариум и разводить в нем рыбок, привыкших К морской воде. Теперь Лиза боялась, что Егор может причинить боль и Тусе. Уже причинил.

– Знаешь, – осторожно начала она, – честно говоря, не нравится мне все это.

– Что именно тебе не нравится? – обиженно спросила Туся. – Что Егор навещает меня или что я снова счастлива?

Лиза хотела было обидеться на резкость тона подруги, но вспомнила, что та лежит в больнице, и передумала.

– Туся, – сказала она, – я боюсь этого человека. Помнишь, что ты уже была счастлива с ним? И чем это кончилось?

– Теперь все по-другому, – с жаром принялась доказывать Туся. – Вот увидишь. Совершенно по-другому.

– Ну как знаешь, – кивнула Лиза. – Только, пожалуйста, будь с ним поосторожней.

– Спасибо, что ты так волнуешься за меня, только это ни к чему, – с этими словами Туся взяла Лизу за обе руки. – Лучше расскажи мне, что там в школе, как наши?

И Лиза рассказала о том, что все готовятся к двадцатилетию школы. Намечается шумный праздник, и директор поручил Кахоберу Ивановичу, их классному руководителю, поставить какой-нибудь спектакль.

• Предыдущая
• 8/20
• Следующая