Удержать мечту - Воробей Вера и Марина - Страница 6

• Предыдущая
• 6/20
• Следующая

– Жаль, жаль, – сказала Ксения и сделала вид, что потеряла к Кириллу всякий интерес. – Ну а ты, будущий ди Каприо, ты тоже занят?

– До пятницы я совершенно свободен, как говорил герой одного небезызвестного произведения, – пошутил Марк, на которого чары Ксении не действовали лишь потому, что они с ней были одного поля ягодки.

– Ну тогда догоняй! – Бросив надменно-томный взгляд в сторону Кирилла, Ксения быстро пошла по коридору.

– Уже в пути, – откликнулся Марк. – А ты чего отказался, весело же будет? – спросил он, с недоумением посмотрев на Кирилла.

– Мы с Лизой договорились встретиться, объяснил тот.

– А-а-а! Любовь – это святое. Передай Лизавете-умнице привет от меня, – скороговоркой произнес Марк и устремился за Ксенией и одноклассниками, шумной гурьбой выходившими из школы.

Кирилл посмотрел им вслед с некоторым сожалением, но потом вспомнил, что у него свидание с Лизой, и огорчения сами собой развеялись.

Они встретились на Тверской ровно в три. Стоило Кириллу увидеть рыжие волосы Лизы, ее стрсмительную летящую походку, как его сердце от радости пропустило один удар, а потом забилось в сумасшедшем ритме.

Лиза подошла, сказала: «Привет». Кирилл ответил: «Привет», – и, не удержавшись, прижался к ее губам своими горячими губами.

Лиза ответила на поцелуй, но тут же отстранилась, покраснела.

– Никто ничего не заметил, - поспешил успокоить Кирилл, заметив ее смущение.

Он и сам не любил демонстративного проявления чувств, и этот поцелуй среди бела дня на виду у прохожих был скорее исключением, чем правилом для них обоих. Но у него было оправдание столь дерзкому поступку. Они не виделись с Лизой целых два дня, и Кирилл успел соскучиться.

– Ты обедала? – сразу спросил он, потому что знал: Лиза не делала культа из еды и часто забывала нормально поесть.

– Перехватила бутерброд с чаем в столовой, – чистосердечно призналась она.

Кирилл кивнул головой: что и требовалось доказать. У него были кое-какие планы на этот вечер.

Ничего заштатного: кино (возможно, последний ряд, а что?), после фильма прогулка при луне, но сначала нужно было накормить Лизу, да и самому не мешало бы перекусить.

Вскоре они уже сидели за столиком в «Макдональдсе» и уплетали за обе щеки гамбургеры, картошку фри и пирожки с вишней. Естественно, это не мешало им разговаривать.

– Мне тут Туся раздобыла пару адресов тех, кто не прошел отборочные туры в одном экстремальном проекте, – сообщила Лиза, бодро перепрыгнув со школьной темы на профессиональную. Хочу с ними встретиться, поговорить по душам.

– Зачем?

– Ну как это зачем, Кирилл? Нужно же понять их психологию перед тем, как садиться за статью.

Кирилл обреченно вздохнул:

– Как только тебе в голову приходит какая-нибудь идея, ты цепляешься за нее с такой же упорностью, с какой австралийский медвежонок коала цепляется за свое дерево.

Лиза залилась смехом от такого неожиданного сравнения.

– Ничего смешного в этом не вижу, – остановил ее Кирилл. – Лучше вспомни, как вы с девчонками оказались у какого-то спившегося парня с неуравновешенной психикой, желая выяснить подробности про его Зазеркалье.

– Ну и что?

– Что? Он же мог вас покалечить, той же бутылкой дать по голове и разбирайся потом: кто виноват. То ли он, что превысил защиту, то ли вы, что посягнули на его частную собственность, «вламываясь» в квартиру.

– Глупости, – неуверенно произнесла Лиза.

Такой крайний вариант не приходил ей в голову, но…

– Нет уж. – Кирилл не дал ей додумать эту мысль. – Я не собираюсь тобой рисковать. Обещай, что позвонишь мне, когда соберешься на интервью.

– Для чего? – недоуменно поинтересовалась Лиза.

– Пойду с тобой.

– А вдруг ты будешь занят?

– Освобожусь, – сказал как отрезал Кирилл, и Лиза с благодарностью прижалась к его плечу.

В сердце разливал ось тепло, грозившее затопить разум. Слов нет, приятно, когда о тебе так заботятся, приятно чувствовать себя защищенной и… влюбленной… Нечто похожее, мятежное и восхитительное, Лиза испытала только один раз, очень давно, в другой жизни, с Мишей, вернее, с Михаилом Юрьевичем, который проходил у них в школе преддипломную практику. Теперь он женат на той, кого любит, и конечно же счастлив с ней, с Маргаритой Николаевной, потому что она тоже любит его. И это настоящая любовь, до гроба, а не та романтическая сказка, которую придумала себе Лиза, приняв мираж за любовь.

И тут Лиза спохватилась, Кирилл что-то говорит, а она его не слышит, отвлеклась, дурочка, на прошлое, когда настоящее намного интереснее.

– Извини, что ты сказал? – переспросила она.

– Предложил пойти в кино.

– А какой фильм?

– А это так важно? – спросил Кирюш и выразительно посмотрел на нее.

– Ты прав, не важно, – согласилась Лиза, расцветая под его взглядом.

После кино они бродили по тихим московским улочкам, иногда Кирилл обнимал Лизу; иногда просто держал за руку. Им было уютно вдвоем. Лизе казалось, что она могла бы провести целую вечность, бродя по улицам рядом с Кириллом, слыша его голос, смех. Но время не бесконечно, оно настойчиво подсказывало, что еще один хороший вечер подошел к концу. Оба понимали, что пора прощаться, и все же тянули время, так не хотелось уходить.

– Ты завтра во сколько освободишься? - спросил Кирилл.

– В час. У меня завтра пять уроков.

– А у меня шесть. Значит, я должен тебя еще шесть раз поцеловать, – совершенно серьезно сказал он, обнимая Лизу покрепче.

Они поцеловались. Один раз, потом еще и еще… Лиза сбилась со счета, такими головокружительными и нежными были эти поцелуи.

– Мне пора, – шептала она.

– Иди, – шептал он в ответ, и их губы снова встречались.

Не правда ли, знакомая картина? Так прощаются тысячи, сотни тысяч, миллионы влюбленных на свете. Она говорит «мне пора» и не может уйти. Он говорит «иди» И не находит в себе силы ее отпустить. И вот тут, в этот критический момент, наступает время Прагмы.

Как, вы не знаете эту строгую леди, одевающуюся исключительно в зеленые тона? Пора… пора вам познакомиться с ней поближе. И не только с ней, но и с ее родными сестрами, У которых не менее интригующие имена – Эрос, Лудус, Сторге, Мания, Агапэ. Все они дочери Любви – вечной владычицы человеческих сердец – и у каждой из них есть свой собственный стиль, свои чувства, свой цвет. Так, во всяком случае, утверждают современные социологи, задавшиеся целью изучить феномен Любви.

Старшую из сестер зовут Эрос. Она символизирует романтическую любовь, любовь-взрыв. Свою страсть она наряжает в красные одежды.

Лудус не отличается глубиной чувств, она легко увлекается, в ней больше игры, чем любви. Ее любимый цвет – желтый. А желтый, как известно, цвет измены.

Сторге – по-гречески «нежность» – тепло и надежно облачает свою любовь-дружбу в спокойные синие тона. С ней уютно, как в домашних тапочках.

Мания – о! – эта капризная дама. Ее оценки и мнения ложны. Она ревнива, беспокойна и часто впадает в депрессию. Она носит мантию раздражающего оранжевого цвета.

Агапэ правит бескорыстной жертвенной любовью. Иными словами: «Мне хорошо тогда, когда хорошо тебе». Ее цвета – все оттенки фиолетового. Почему не розового? Не понятно… Ведь Агапэ смотрит на мир сквозь розовые очки.

И наконец Прагма. Та самая Прагма, о которой шла речь в самом начале нашего научного отступления. Эта леди – гремучая смесь Лудуса и Сторге. Она практична, рациональна и даже немножко расчетлива.

Вот и на этот раз Прагма посмотрела на свои часики и решила, что влюбленным пора расходиться по домам. Сколько ни умоляла ее Эрос подарить Лизе и Кириллу несколько минут на прощание, Прагма не согласилась. «Ему еще через весь город домой ехать. А ей географию учить», – отрезала она, и Эрос на сей раз уступил. Как и любая из дочерей Любви, Прагма отличалась изобретательностью.

Хлопнула подъездная дверь, залаяла собака, да так громко, что Лиза отскочила от Кирилла и удивленно оглянулась.

• Предыдущая
• 6/20
• Следующая