СС. Орден «Мертвая голова» - Воронов В. Ю. - Страница 29
- Предыдущая
- 29/33
- Следующая
Эта специальная команда вовсе не была исключительным явлением. 30 июня 1934 года эсэсовские роботы по всей Пруссии охотились за предполагаемыми врагами государства, они не раздумывали, они просто действовали. Живые автоматы Гиммлера не задавали вопросов, они просто повиновались. Имена жертв – вот все, что им нужно было знать.
Побег требовал большой смелости и быстроты. Некоторым, например отставному рейхсминистру Тревиранусу или капитану Эрхарду, бывшему ненадежному союзнику Гитлера по путчу 1923 года, удалось все же бежать за границу. Тревиранус собирался поиграть в теннис и был соответственно одет, когда услышал, как эсэсовцы рвутся в его дверь. Он выскочил в сад, перебрался через ограду и успел удрать. А Эрхард, прихватив пару дробовиков, скрывался в лесах собственного поместья, пока гестапо хозяйничало – него в доме. Когда «гости» ушли, друзья помогли ему тай но переправиться в Австрию. Генерал Фердинанд фон Бредоу прятаться отказался. Гестапо заподозрило его в авторстве «Записок генерала рейхсвера», ходивших в то время в эмигрантских кругах Парижа. Поскольку он был в очевидной опасности, один иностранный военный атташе предложил ему переночевать в посольстве. Генерал приглашение не принял. Через несколько часов его труп был выброшен из гестаповской машины у казарм Лихтерфельда. Кровожадность эсэсовцев росла час от часу. Они уже не довольствовались уничтожением тех, кто официально был признан врагом государства, но стали сводить личные счеты. Начальник особой группы Бах-Целевски послал двух человек ликвидировать своего соперника, кавалерийского офицера барона фон Хохберга; он получил пулю в голову в кабинете собственного имения. Когда в комнату вбежал его 17-летний сын, один из убийц небрежно сказал: «Мы тут прикончили твоего папашу» – и спокойно удалился.
Особенных масштабов личные расправы достигли в Силезии, где командующий частями СС фон Воирш потерял контроль над своими людьми. Месть за все стала обычным делом. Юрист доктор Ферстер был убит за то, что участвовал в законном судебном процессе против нацистов. Муниципального инженера Кампхаузена убили за отказ выдать им лицензии на строительство. Многие акции Геринга или Гиммлера также диктовались чисто личными мотивами. Например, они устроили охоту на Грегора Штрассера потому, что он их обоих слишком хорошо знал, лучше, чем кто-либо другой из нацистских лидеров. До 1932 года, когда Штрассер разошелся с Гитлером по тактическим вопросам, он считался человеком номер два в партии. Он однажды сказал что-то о «Гиммлерах и архигиммлерах» (то есть обожателях, окружающих Гитлера) как о великой опасности для фюрера и движения в целом. О Геринге же Штрассер отозвался так: «Это жестокий эгоист, и ему дела нет до Германии, пока он может из чего-то извлекать выгоду».
Для Геринга и Гиммлера такой человек был тем опаснее, что они не могли исключить возможности его политического примирения с Гитлером. Уже были тревожные для них признаки: Гитлер встречался со Штрассером и беседовал с ним наедине, а 23 июня Гитлер наградил Штрассера золотым почетным знаком партии. Поэтому Геринг и Гиммлер решили, что Штрассер должен уйти из жизни. 30 июня 1934 года он был арестован гестапо и в тот же день застрелен в тюремной камере. Его смерть была официально объявлена самоубийством.
А между прочим, где же этот ужасающий мятеж СА? Где главные организаторы «величайшего в истории акта вероломства», о котором кричал Гитлер уцелевшим офицерам в Коричневом доме? Они наслаждались субботним солнечным днем; они отдыхали; они готовились к отпуску. Генерал фон Шлейхер спокойно сидел за столом у себя в кабинете, когда кухарка впустила к нему двоих неизвестных. Один спросил: «Это и есть генерал?» Он поднял голову и ответил: «Да, это я». В тот же миг раздались выстрелы. Жена была рядом; она бросилась к нему и тоже получила пулю. Но в бумагах убитого гестаповцы не нашли ничего, указывающего на его связь с Ремом, Штрассером или французским послом. Было известно, что генерал уже год как не встречался с Ремом, и даже имя его вызывало у Шлейхера гримасу отвращения. История о «заговоре Шлейхера-Рема» выглядела столь неправдоподобно, что в нее не верило даже само министерство пропаганды. В тот день на пресс-конференции в министерстве один журналист спросил: «Правда ли, что смерть Шлейхера как-то связана с действиями против Рема?» – «Нет, это не так», – был ответ. Геринг и Гиммлер встревожились, ожидая ответного удара со стороны рейхсвера: как же, один из ведущих генералов и политиков убит ни за что ни про что! Но ничего подобного. Генерал фон Рейхенау был не такой человек, чтобы расстроить всю операцию из-за одного злосчастного трупа. В тот же день он опубликовал коммюнике: «В последнее время было установлено, что бывший министр обороны генерал фон Шлейхер имел изменнические связи с иностранными державами и враждебными государству руководителями СА. Вследствие его антигосударственной деятельности мы сочли нужным его арестовать. При аресте генерал фон Шлейхер оказал вооруженное сопротивление. Произошла перестрелка, в результате чего генерал и его жена, оказавшаяся в этот момент на линии огня, были смертельно ранены».
Однако был и еще один результат этой «перестрелки»: между сообщниками по операции возникли некоторые разногласия. Геринг позднее уверял, что собирался только арестовать генерала, а не убивать его, но гестаповцы опередили его полицейских. И вообще, он почувствовал, что надо прекращать эту оргию. Отовсюду поступали сведения о возрастающем насилии со стороны СС, а его полицейские действительно не владели ситуацией. Кроме того, Геринг не хотел терять образ «доброго дядюшки», в котором любил представать перед народом. Жертвы преследований со своей стороны сразу поняли, что могут воспользоваться этими разногласиями. Геринг освободил из-под стражи обратившегося к нему с ходатайством группенфюрера СА Каше, вычеркнул из расстрельных списков фон Бюлова, заместителя министра иностранных дел, спас бывшего кронпринца, которому угрожала такая же опасность.
Но уже в десять часов вечера Геринг решил отказаться от роли спасителя: из Мюнхена вернулся Гитлер и сообщил о намерении помиловать Рема, он даже дал слово фон Эппу. Геринг и Гиммлер были потрясены. Вся эта бойня окажется для них бессмысленной, если выживет Рем. Гитлер же, видимо, хотел сохранить баланс сил в государстве и не допустить чрезмерного усиления статуса Геринга и Гиммлера. 30 июня 1934 года он еще не был полновластным диктатором, и, если бы исчез Рем, могло исчезнуть и то шаткое равновесие сил, на котором держался Гитлер. Теперь он повел двойную игру. В Мюнхене он был беспощаден, вернувшись же в Берлин, предпочел роль уравновешенного вождя нации. Он заявил в кабинете министров, что берет на себя ответственность «за расстрел предателей, хотя мера вины каждого из них не была установлена в каждом отдельном случае», и что хотел назначить формальное расследование, но его «опередило развитие событий». Гитлер сказал также, что лично он не отдавал приказа о групповом расстреле.
Новый начальник штаба Лютце и другие, кому удалось выжить, ухватились за эти слова. А Гитлер просто сделал выигрышный ход: чем больше будет уцелевших, чем сильнее будет их ненависть к Герингу и Гиммлеру, тем ярче засияет он сам, как пример прямоты и честности. Лютце писал: «О расстрелах, санкционированных фюрером, нет вопросов, и это – не предмет для обсуждения». Он поверил, что приказ фюрера касался только первых семи лидеров СА, остальных расстреляли «под влиянием обстоятельств и без его разрешения».
Но пусть Гитлер и имел основания для игры в умеренность, Геринг и Гиммлер вовсе не желали давать шанс Рему. В ночь с 30 июня на 1 июля они удвоили натиск, а Гитлер, всегда сражался на стороне «больших батальонов». Те люди чья жизнь зависела от слова фюрера, обнаружили в ту ночь, что просчитались. Так случилось с командиром СА Шульцем – он проводил реорганизацию СА после путча Штенеса, был другом Штрассера.
Безумная логика 30 июня вдруг превратила Шульца в глазах СС из злейшего врага Рема чуть ли не в ближайшего его соратника. За ним пришли из гестапо. Позже он описал, что произошло: его арестовали пятеро гонцов, одетых кое-как, зато с пистолетами в руках. Проводили в гестапо и заперли. Потом явились трое и затолкали его в машину. Началась гонка по улицам в поисках спокойного места, чтобы пристрелить его «при попытке к бегству».
- Предыдущая
- 29/33
- Следующая
