СС. Орден «Мертвая голова» - Воронов В. Ю. - Страница 31

• Предыдущая
• 31/33
• Следующая

Однажды мюнхенские офицеры, ученые, промышленники и землевладельцы неожиданно получили приглашения на большой прием к рейхсфюреру СС. Они явились на этот прием, одни – движимые любопытством, другие – не без колебаний и неприятных подозрений. Нацистские лидеры не раз величали людей из высших слоев общества декадентами, которыми правят евреи. Однако на этот раз Гиммлер не произнес ни слова критики в их адрес. Напротив, он попросил присутствующих «помочь привнести традиции в организацию СС». Каждое государство, продолжал рейхсфюрер, нуждается в элите. В нацистском государстве такой элитой должны стать СС. Они смогут выполнять свои функции, если членами этой организации, основанной на расовом отборе, будут носители военных и аристократических традиций, ясного мышления, а также творческой активности, свойственной предпринимателям. В становлении таких традиций и должны помочь гости, приглашенные на прием. Речь его вызвала у всех изумление. Столь необычная для нациста линия, избранная Гиммлером, привела к тому, что почти все присутствующие вступили в ряды СС.

Это мероприятие, организованное в первый же год нацистской эпохи, показало, что Гиммлер умел создавать рекламу своему ордену. Из всех нацистских организаций именно СС имели тогда наилучшую репутацию, особенно на фоне плебеев в коричневых рубахах. Вальтер Шелленберг вспоминал позднее, что в СС «вступали лучшие, предпочитая эту организацию другим партийным структурам». А Гробер, католический архиепископ Фрайбурга, признавал в 1946 году: «Мы у себя в городе считали СС самой респектабельной из организаций нацистской партии».

Многие немцы как должное воспринимали притязания СС на роль элиты. Исторический опыт учил, что без них государство, демократическое или диктаторское, существовать не может, и печальный конец Веймарской республики, где все были равны, подтверждал это. Глядя на английский демократический истеблишмент или на советскую партийную иерархию, немцы понимали, что политический строй устойчив по отношению к кризисам, если опирается на правящий класс, имеющий твердую организацию. Поэтому эсэсовская пропаганда новой элиты была тогда вполне привлекательной. Тем более, что Гиммлер придал ей форму любезной немцам романтической традиции.

Биограф Гитлера Конрад Хайден, безусловно не нацист, в 1934 году считал, что на фоне «революционных СА» эсэсовцы выглядят оплотом консерватизма. Даже убийства 30 июня не поколебали уважения, которое обыватели питали к СС. Облегчение, испытанное от исчезновения отрядов в коричневых рубашках, заполонивших города, было сильнее морального чувства. Резня была забыта. Нация жила в надежде, что привычный бюргерский мир и покой никогда больше не потревожат хулиганы из СА. Немцы не распознали «дьявольского маскарада», они еще не знали, что на пути к абсолютной диктатуре идея исторической необходимости будет не раз использоваться как прикрытие «преступлений во благо».

Вдобавок то «преступление по необходимости», летом 1934 года, обрядилось в костюм самый милый немецкому сердцу – в униформу. Благоразумно спрятав плебейскую коричневую рубашку под черным мундиром, эсэсовцы теперь с головы до ног были одеты в черное. Они носили черные фуражки с серебристой эмблемой «Мертвой головы», черные кители с черными пуговицами, черные галстуки, черные ремни и черные сапоги. Создатели такой формы имели цель воздействовать на психологию чутких на иерархию немцев с помощью разного рода мистических символов и знаков различия. У офицеров в ранге гауптштурмфюрера и ниже было на погоне шесть параллельных серебристых полосок, в ранге от штурмбаннфюрера до штандартенфюрера – три переплетенные полоски, а начиная с оберфюрера – три двойные переплетенные полоски. Старшие офицеры носили также знаки различия на воротниках: штандартенфюреры – один дубовый лист, оберфюреры – два, бригадефюреры – два листа и звезду, группенфюреры – три листа, обергруппенфюреры – три листа и звезду, а сам рейхсфюрер – три листа в венке из дубовых листьев.

Вся эта мишура должна была продемонстрировать, что СС – это действительно элита, имперская гвардия, состоящая из отборных, стойких бойцов, «безоговорочно преданная фюреру, готовая без малейших колебаний выполнить любой его приказ», – как сформулировал это Гиммлер.

В этой обстановке Гиммлер широко открыл двери в СС для представителей высших классов Германии. Деньги и кадровое обеспечение – вот в чем больше всего нуждались особые формирования СС, а единственным источником и того и другого была знать и богатые промышленники и торговцы. Гиммлер с таким энтузиазмом взялся за вербовку кадров для разных структур СС, что даже не заметил, что сам себе противоречит. Годами нацисты проповедовали создание элиты на основе расово-биологического отбора. Теперь же в СС призывали людей по принципу социального престижа, богатства, высокого происхождения, а таких слов раньше не было в нацистском словаре.

Социальный состав СС радикально изменился. От старых СС (до 1933 года) сохранилась лишь крохотная кучка; они, правда, занимали ведущие позиции, но в целом в последние годы существования Третьего рейха сменилось 90 процентов состава. Первые и «пришельцы» были из аристократии. Несколько крупных имен появилось даже еще до того, как нацисты захватили власть: великий герцог Мекленбургский, наследный принц Вальдека и Пирмонта, принц Кристоф и принц Вильгельм из Нессе. Весной 1933 года произошло новое вливание голубой крови. В СС вступили принц Гогенцоллерн и граф фон дер Шуленбург; за ними потянулась свита – все из «Готического альманаха» немецкой знати. В 1938 году они составляли от 8 до 19 процентов среди высших чинов СС, начиная с ранга штандартенфюрера.

За аристократией шли представители верхов среднего класса. В отличие от своих предшественников это были «новые люди» – интеллектуалы, получившие академическое образование (чаще всего юридическое), эмоционально и духовно близкие к немецкому молодежному движению. Они в основном потянулись в СД, создавая в этой структуре особую интеллектуальную атмосферу, чуждую духу «солдатского братства» ветеранов, равно как и вульгарному национал-социализму низов. Тут были Вальтер Шелленберг, Рейнхард Хён, Франц Зикс, Отто Олендорф – «социальные инженеры» и прекрасные организаторы, они придавали диктатуре фюрера своеобразный «лоск законности». Они были прагматиками, не имели иной идеологии, кроме стремления к власти, и не связывали себя общепринятыми моральными нормами.

К этому слою примыкала группа молодых экономистов, тоже из верхов среднего класса, они подались в экономические структуры СС. Они мало отличаются от технократов, которые возглавили послевоенную индустрию Западной Германии. Идеология интересовала их еще меньше, чем новичков в СД. Подобно штандартенфюреру доктору Вальтеру Зальпетеру они видели в промышленной империи Гиммлера лишь возможность для надежной и быстрой карьеры.

Следующая группа поступила из офицерского корпуса рейхсвера. Они пополнили эсэсовские военизированные отряды (ВТ), сформированные в 1934 году, и еще усилили разнородность СС. Например, генерал Пауль Хауссер, назначенный инспектором ВТ, был стойким монархистом и, естественно, придал новым отрядам отчетливый консервативный уклон; а с другой стороны, встречались и реформаторы типа Феликса Штайнера, видевшие в СС подходящее поле для военных экспериментов.

Попадали в СС и люди из крестьянской среды; так, охранниками концлагерей часто становились дети крестьян, не видевшие для себя будущего в труде на земле. Но более развитые крестьянские дети могли поступить в кадетские школы СС (в рейхсвере подобной возможности для них не было).

И при такой-то пестроте Гиммлер еще ввел институт почетных командиров. Высокие эсэсовские ранги с правом ношения формы, но без права командовать присваивались важным государственным и партийным чиновникам, ученым, дипломатам. Эти люди вообще не служили ни часа. Просто Гиммлер надеялся поднять престиж СС и расширить их общественную поддержку.

• Предыдущая
• 31/33
• Следующая