Теплая снежинка - Климова Юлия - Страница 28

• Предыдущая
• 28/54
• Следующая

Я сошла с ума? Быть может, но сейчас все вокруг меня (да и я сама) трансформировалось и меняло тона. Приглушенный свет галереи подчеркивал изгибы моего тела (как в кино!), облегающее платье делало меня неземной и чувственной (как в кино!), взгляд разрезал воздух на длинные лоскуты и плел сети (как в кино!), звучала бесподобная музыка (как в кино!), сердце отбивало четкий ритм и улавливало ответный стук (как в кино!)…

Дмитрий Сергеевич остановился в метре от меня. Его серые глаза казались темными и холодными, крепкая фигура почти устрашала. Прислонившись плечом к стене, наклонив голову набок, я улыбнулась. Красавица и чудовище – честное слово!

– Вам здесь не нравится? – спросил он.

– Я не любитель светских вечеринок.

– Я тоже.

– Как много у нас общего, – моя улыбка стала шире.

– Наташа… я действительно сожалею о своем поспешном поступке. Нам лучше поговорить в другой обстановке, когда вам будет удобно?

– М-м-м… вряд ли обстановка имеет значение…

И вновь наши глаза встретились. Немой диалог, в котором невозможно было разобрать слов, длился несколько секунд, затем брови Дмитрия Сергеевича сдвинулись, на лбу появились морщины, и он задал неожиданный, не вписывающийся в его тактику вопрос:

– Чего вы хотите, Наташа?

Набрав в легкие побольше воздуха, не меняя позы, я честно ответила:

– Замуж. Дмитрий Сергеевич, я хочу за вас замуж. И как можно скорее.

Он молчал долго – с минуту (самую долгую минуту в моей жизни), затем сделал маленький шаг вперед и произнес:

– Вас не пугает разница в возрасте?

– А сколько вам лет?

– Сорок два.

– Нет, не пугает.

– Мы мало знакомы.

– Стерпится – слюбится.

– Наташа, – Дмитрий Сергеевич повернул голову к окну и помолчал, – мужчина должен делать предложение женщине.

Педант и зануда.

– Вы – мужчина, я – женщина, ни в чем себе не отказывайте.

Теперь он смотрел на меня. Наверное, в этот момент он представлял нашу семейную жизнь в красках и лицах, наверное, он пытался понять, а зачем ей это нужно. Деньги? Месть? Каприз? Наверное, он взвешивал и разбирал на составляющие. Наверное, он сравнивал меня с собственным эталоном и выдергивал досадные погрешности, как выдергивают перья из курицы.

– Наташа, согласна ли ты стать моей женой? – ровно произнес Дмитрий Сергеевич, делая еще один шаг ко мне.

Это две большие разницы – когда делаете предложение вы и когда его делают вам. Только после этих слов я поняла, что все происходит не в закоулках сна и не в чудесной стране воображения, а по-настоящему. По-настоящему.

Акула была так близко… сейчас она раскроет пасть и сожрет меня со всеми потрохами…

Я анчоус – маленький хорошенький анчоус, зачем я вам, Дмитрий Сергеевич? Десять гектаров земли можно раздобыть и другим способом. И жену можно найти попокладистей. Так зачем?

А я… Что я теряю? Ничего. Потому что всегда можно найти путь к отступлению, потому что всегда можно юркнуть под корягу или сказать: «Э-э-э… извините, не задалось». Это уж как карта ляжет…

– Да, – ответила я и, желая разрядить обстановку, встала на цыпочки и чмокнула Кондрашова в гладко выбритую щеку.

Вопрос на засыпку: О чем думает невеста перед свадьбой?

Ответ: О первой брачной ночи.

Бережков вальяжно сидел на моем рабочем месте и нагло играл в тетрис. До планерки оставалось десять минут, и он здорово рисковал опоздать. Волосы Сливы привычно поблескивали гелем, дорогущий костюмчик отливал серебристым перламутром, а кругом витал аромат сладкого парфюма. Именно так и должен выглядеть современный карьерист и подлиза, именно так он и должен пахнуть – нескромно и безвкусно.

– Опа-а-аздываешь, Амелина, – протянул Бережков, поворачиваясь ко мне. – Или тебя уже уволили? Жаль, жаль… А я-то надеялся рано или поздно увидеть тебя в рядах первоклассных дизайнеров. Но, видимо, увы и ах…

– Брысь отсюда, – фыркнула я, мужественно сдерживаясь от физической расправы.

Слива встал, лениво потянулся и постучал указательным пальцем по наручным часам:

– Опаздываешь, Амелина, опаздываешь. Совсем расслабилась. Вот что значит профессиональная невостребованность! Кажется, ты осталась без заказов, а? Кстати, не поделишься секретом: почему Кондрашов вышвырнул тебя вон?

На лице Бережкова появилась скользкая улыбочка, червивая, как старая сыроежка, тягучая, как сто раз пережеванная жвачка, розовая, как зажравшаяся медуза. Фу-у-у-у.

– Жизнь – штука сложная… – начала я объяснение с рядовой банальности. – Черное оказывается белым, белое – черным, а иногда еще добавляется и ярко-красное…

Наверное, мои глаза хищно блеснули, потому что улыбочка Сливы дрогнула.

– Ты просто ни черта не можешь, – едко выдавил он и качнулся на пятках. – Бондаренко теперь никогда не доверит тебе что-то стоящее. Твой удел – маломерки-однушки!

– Время покажет, – блеснула я следующей не менее мудрой банальностью, шмякнула сумку на стул и демонстративно повернулась к противнику спиной. До планерки осталось пять минут, но сегодня я никуда не торопилась. Сегодня я собиралась приятно опоздать.

– Неудачница, – бросил Слива и, насвистывая, направился к двери. Его шаркающие самодовольные шаги могли вызвать лишь усмешку и вздох облегчения. Иди, иди, дорогой… встретимся позже.

Усевшись за стол, я закрыла на экране дурацкий тетрис, откинулась на спинку стула, вытянула ноги и уставилась в потолок. Смешливой Сашеньки и мудро-прямолинейной Светланы Аркадьевны не было, и я могла расслабиться и подумать о своем – о девичьем.

Я выхожу замуж.

Я выхожу замуж!

Вы бы видели лицо Кондрашова сразу после моего скромного поцелуя в щеку, вы бы видели лицо маман после сдержанного оглашения новости, вы бы слышали этот нарочито радостный смех присутствующих, звон бокалов и автоматную очередь коротких и длинных вопросов, вы бы видели приподнятые брови Германа и округлившиеся глаза Игоря – великолепно, ве-ли-ко-леп-но! Вчерашний вечер смело можно назвать лучшим за последние годы. Сердце до сих пор находится в крайней степени перевозбуждения и волнения, а действительность воспринимается весьма размывчато, видимо, мозг кипит, шипит и пузырится.

Я выхожу замуж.

Второй раз, между прочим. Здорово, да?

Кондрашов вел себя сдержанно: позволил втолкнуть себя в зал и объявить свадебную новость, полчаса терпеливо стоял рядом, а затем по-джентльменски подвез до подъезда. Мы обменялись только несколькими ничего не значащими фразами и расстались, точно два деловых партнера, удовлетворенных разговором об инвестициях, но большего и не требовалось, большее я вряд ли бы смогла переварить. Я тоже нуждалась в передышке, в чашке горячего кофе, в контрастном душе и здоровом сне – не зря же гласит народная мудрость: утро вечера мудренее. А мудрость сейчас мне очень даже требовалась… правда, не знаю для чего.

Герман остаток вечера напоминал восковую фигуру, и его отношение к происходящему осталось загадкой, но, надеюсь, я хотя бы немножко пощекотала и его вышколенные нервы. Да, вчерашний вечер удался!

Резко поднявшись, улыбнувшись до ушей, я отправилась на планерку. Опоздание составляло семь минут, и сегодня укоризненные взоры и тычки будут заслуженно-приятными.

– И что случилось на этот раз? – пискляво поинтересовалась Лариса Витальевна, кидая короткий, но многозначительный взгляд на босса. – У тебя сломался будильник или лифт?

– Опаздывать нехорошо, – протянул Иван Иванович Мухин, шурша бумажками, – расслабляться нынче никак нельзя.

– Ты вроде сейчас не загружена? – «по-дружески» намекнул на мой провал Слива.

– Кофе? – тихо спросил Середа и, не дожидаясь ответа, подвинул ко мне пластиковый стаканчик.

Я села, отделалась коротким «извините, не рассчитала» и подперла щеку кулаком – мои дорогие, ни в чем себе не отказывайте!

Но Бондаренко решил не заострять внимания на моей бессовестной персоне и принялся разбирать жизнь нашей замечательной студии по пунктам.

• Предыдущая
• 28/54
• Следующая