Девочка из нашего класса - Минутко Игорь - Страница 4

• Предыдущая
• 4/9
• Следующая

— Это, друзья мои, уже настоящее искусство, — торжественно сказал Иван Макарович. — Тут рука умельца чувствуется, призвание, знаете ли.

Все вокруг восхищались, а Толька, в новых брюках, даже свой рыжий чуб причесал, стоял в стороне, будто и не про него говорят. Потом сквозь зубы процедил:

— Это ерунда. Я и дворец могу построить.

И никто даже не заикнулся, что он тут уж, точно, перехватил.

Подумаешь, какой фараон!.. Может, я ещё не то придумаю. Например, изобрету такой порошок, от которого крольчихи будут по пятьсот крольчат в год рожать. Или научусь на руках ходить. И не три метра, как Толька, а целый километр. Вот однажды в школу так и приду на руках. Тогда кое-кто от зависти лопнет.

Сегодня наконец привезли кроликов. Для них давно всё готово: мы отремонтировали старый гараж, что находится около школьной теплицы, в два ряда поставили там клетки. И корм уже есть. В углу гаража мы устроили склад: там хранится морковь, свёкла, картофель — это называется «сочные корма». Кроме того, из колхоза шефы нам привезли сухой клевер, сено, жмых, витаминную подкормку, овёс.

Тихон Витальевич сказал:

— Кормовая проблема разрешена.

Кроликов привезли в грузовой машине. Они все вместе сидели прямо в кузове. Их там ловила весёлая девушка в белом халате и подавала нам.

— Принимайте, — говорит, — юные животноводы, своих питомцев.

Нам с Зоей большой белый кролик достался, пушистый-препушистый.

Когда мы его в клетку сажали, к нам подошёл Тихон Витальевич и сказал:

— Вы счастливчики. Знаете, какой породы этот кролик?

Мы не знали.

— Называется она «белая пуховая». От кролика такой породы можно получить килограмм пуха в год.

Мы вежливо удивились.

— И вообще вы должны знать, что третью часть мехового сырья Советского Союза составляют шкурки кроликов.

Это нам было понятно, и Тихон Витальевич ушёл к другим клеткам. Вообще он хороший, только уж больно серьёзный — никогда не смеётся. Наверно, если даже его пощекотать, он и то не будет смеяться.

Всех кроликов рассадили по клеткам и стали их кормить. Наша «белая пуховая» вовсю уплетала морковку, потом побегала по клетке и успокоилась, вроде заснула.

— Акклиматизировалась, — сказала Зоя.

И другие кролики тоже акклиматизировались. Только в расчудесном теремке, который соорудили Толя и Володя, суетливо бегал и никак не мог угомониться маленький серо-чёрный кролик.

— Заморыш, — мимоходом заметил я.

— Сам ты заморыш! — набросился на меня Толька. — Ты знаешь, какая это порода?

— Ну, какая?

— Шиншилла! Вот какая. Самая живучая порода. Ваш может сдохнуть сто раз. А наш всё переживёт: и мороз, и голод, и наводнение.

Мне спорить не хотелось: кто его знает? Вдруг он не врёт про свою шиншиллу?

Потом было общешкольное собрание, и наш директор, Алексей Николаевич, сказал:

— Пятый «Б» первый в нашей школе начал разводить кроликов.

Тут мы захлопали в ладоши и закричали «ура», потому что собрание было всё-таки торжественное.

— Можно надеяться, — продолжал Алексей Николаевич, — что у пятого «Б» найдутся последователи, и летом мы организуем при школе кролиководческую ферму. И ещё вот что: в марте у ваших кроликов начнут появляться крольчата. Педсовет постановил: ученики, которые сохранят весь молодняк, в мае будут премированы. Чем — мы пока не скажем.

Все опять хлопали в ладоши и кричали «ура».

После уроков в актовом зале нам показывали старую, но очень интересную картину. Называется она «Максимка». Про маленького негритянского мальчика, которого спасли от белых рабовладельцев русские матросы. Мы очень все расстроились. Было жалко Максимку. А когда картина кончилась, Нина Семёновна рассказала нам про колонии в Африке. Оказывается, и сейчас ещё там есть негры и с ними обращаются, как с рабами. Капиталисты очень плохие люди.

А кролики растут обыкновенно. Никаких приключений с ними ещё не было. Наша «белая пуховая» — мы назвали её Красноглазкой — тоже живёт ничего себе, шустрая такая, всё поедает, только успевай корм подкладывать.

Ещё я недавно получил тройку с минусом за диктант. Теперь приходится зубрить русский. Со мной Зоя занимается. Упорная она.

Папа мне всегда говорит:

— Силы воли тебе не хватает, бери пример с Зои.

Сегодня случилось чрезвычайное происшествие: пришли мы с Зоей кормить Красноглазку, и что же увидели? Пустую клетку, а вход в неё был приоткрыт. Как это получилось — неизвестно. Но факт был налицо. Красноглазка убежала. Стали мы её искать, обшарили весь гараж — нет нигде.

— Наверно, на улицу выскочила, — предположила Зоя. — Теперь ищи-свищи.

И тут я вспомнил про своего Руная. Рунай — это тот самый щенок, которого мне папа подарил. Он уже вырос, стал почти взрослый и уши у него стоймя стоят. Я его на ищейку учу. Он уже книжки умеет искать: заброшу я книжку под кровать и скажу Рунаю: «Ищи!» Он враз находит.

Вот я Зое и предложил:

— Давай я Руная приведу. Он понюхает клетку и моментально найдёт Красноглазку.

— Попробуй, — сказала Зоя.

Я сбегал домой и вернулся с Рунаем. Веду его на поводке, а все ребята смотрят, завидуют. Ещё бы! Не у всякого ведь ищейка есть.

Ввёл я Руная в гараж, дал ему понюхать Красноглазкину клетку. Он понюхал, зарычал на всех кроликов сразу и потащил меня на улицу.

— След взял! — обрадовалась Зоя.

Рунай покрутился на снегу, подёргал носом и побежал за теплицу. Ну, думаю, всё: сейчас мы найдём нашу Красноглазку!

И что же мы нашли? Рунай примчался к ящику для мусора, прыгнул в него и достал оттуда… здоровенную кость. От неё ещё шёл пар. Наверно, тётя Нюра, которая нам горячие завтраки готовит, выбросила.

— Да, ищейка, ничего не скажешь! — И Зоя отвернулась от меня.

А Рунай тем временем глодал кость. Болван какой. Тупица. Сколько я его учил…

Шли мы обратно, а из теплицы девочка вышла, маленькая, беленькая, видно — из первого или второго класса. Идёт и слезами заливается.

— Ты что, девочка, плачешь? — спрашивает Зоя.

— Да-а… — отвечает девочка, — отвратительный кролик всю цветочную рассаду-у сожра-ал…

— Где он, кролик?

— Та-ам, в теплице-е…

Это, конечно, была наша Красноглазка.

Девочке мы пообещали вырастить новую рассаду, Руная я отвёл домой и даже два раза шлёпнул его. Он ничего не понял, посмотрел на меня удивлённо: «Чего, мол, дерёшься?» И хвостом завилял.

Мы с Зоей очень боимся, что Красноглазка объелась и теперь умрёт. Уже был такой случай: Юрка Логин с Ирой Корневой обкормили своего кролика, и он подох.

Уже наступила весна. Вышел сегодня из дому — кругом сосульки сверкают, бегут в снеговых берегах серебряные ручьи. Серебряные они от солнца, потому что оно в них отражается. И небо синее-синее, и галки кричат, радуются. Ещё сегодня мы поздравляли Нину Семёновну с Женским днём и подарили ей большой букет мимозы.

Она прижала жёлтые, пушистые веточки к лицу и сказала:

— Югом пахнет, весной, морем…

Я тоже люблю весну, потому что, когда она наступает, хочется долго-долго жить, уехать в какую-нибудь далёкую страну и оттуда писать Зое гордые письма.

На большой перемене Зоя, посмотрев на меня, сказала:

— Веснушки у тебя на носу повысыпали, но ты не расстраивайся, ты с ними ничего себе, симпатичный.

Подумаешь, буду я ещё расстраиваться. Мужчину украшает ум, а не веснушки.

Вечером приходил ветеринар, осматривал кроликов. Обследовав нашу Красноглазку, сказал:

— Недельки через две принесёт вам потомство. Теперь для неё специальный рацион нужен. Знаете какой?

— Знаем!

— И клетку затемнить надо, и гнездо сделать.

— И это знаем!

• Предыдущая
• 4/9
• Следующая