Морские львы - Купер Джеймс Фенимор - Страница 22

• Предыдущая
• 22/43
• Следующая

Сердце Росвеля Гарднера забилось от радости, когда он уверился, что он открыл землю, главную цель своего путешествия. У него было теперь только одно желание — пристать к ней. В это время ветер подул к юго-востоку и усилился, толкая шхуну к горе и принуждая ледяные горы отчалить от земли и образовать непреодолимую преграду перед ее западным берегом. Между тем наш молодой капитан вспомнил, что Дагге указал на рейд подле северо-восточной стороны острова, где, по его рассказу, должен был находиться порт, в котором дюжина небольших кораблей могли расположиться весьма удобно. Гарднер старался направиться к этой стороне.

На севере не было никакого прохода, но довольно хороший канал открывался на юге группы. «Морской Лев» поплыл по этому направлению и к четырем часам после полудня обогнул другие острова, и, к бесконечному удовольствию находившихся на палубе, открылось большое пространство воды, свободной от льда, между большим островом и его маленькими соседями. Ледяные горы, подходя к этой группе, разбивались, и эта большая бухта, по-видимому, почти совершенно была свободна ото льда, за исключением некоторых незначительных его масс, плававших по поверхности. Избежать столкновения с ними было очень легко, и шхуна поплыла по большому бассейну, образованному различными островами этой группы. Как бы для придания еще большего веса указаниям Дагге, увидали на востоке поднимавшийся дым вулкана, который имел три или четыре мили в окружности и находился на востоке большого бассейна примерно в четырех милях от «Земли тюленей», как Дагге назвал однажды главный остров.

Будучи в центре островов и на достаточном расстоянии ото льдов, шхуна легко прошла бассейн или большую бухту и достигла северо-восточной оконечности «Земли тюленей». Так как день должен был еще продолжиться несколько часов, потому что в этих высоких широтах декабрьские ночи очень коротки и соответствуют нашим июньским, то Росвель велел спустить в море шлюпку и тотчас же отправился к тому месту, где надеялся открыть порт, если только он существовал. Все было так, как описывал Дагге, и наш молодой человек был совершенно доволен, когда вошел в бухту, имевшую не больше двухсот метров в диаметре и столь хорошо окруженную землей, что в ней не чувствовалось никакого влияния моря.

Вся бухта была очень удобна для плавания. Этот внутренний бассейн с севера на юг имел по крайней мере шесть миль длины и не менее четырех миль ширины. Но она была подвержена ветрам и волнам более, нежели маленький порт, хотя Росвель был поражен различными выгодами, ею представляемыми. Она была почти совершенно свободна ото льда, тогда как довольно значительная масса плавала вне островов: следствием этого было то, что плавание по ней было свободно даже для нашего маленького судна. Причина была та, что самый большой из островов имел два длинных мыса, далеко простиравшихся, один по направлению к северу-востоку, другой по направлению к юго-западу, и вся его западная сторона имела вид только что народившейся луны. Рейд, который мы описываем, лежал на юге, и наш молодой капитан назвал его в честь своего лейтенанта мысом Газара, который первый указал удобное место для якорной стоянки.

Хотя берег был утесист и неровен, однако было не слишком трудно взойти на северный берег порта, и Гарднер взобрался на него в сопровождении Стимсона, который с некоторого времени очень привязался к своему начальнику. Высота этой преграды, лежащей против волн океана, была немного менее ста футов, а когда они взошли на вершину, то у них вырвался крик удивления, если не сказать радости. До сих пор не видали они ни одной породы тюленей, и Гарднер ощущал какую-то боязнь за прибыль, на которую можно было надеяться за такие труды. Но все эти сомнения рассеялись с тех пор, как он открыл северный берег острова, простирающегося на несколько миль и представляющего взгляду такое множество морских животных, что от них и самый берег казался оживленным. Они тысячами лежали на низких утесах, расположенных на этой стороне острова, и грелись на солнце антарктических морей. Никак нельзя было обмануться в том, что это были они: морские львы и слоны, огромные животные страшного и отвратительного вида, не принадлежащие, так сказать, ни к земле, ни к морю. Эти животные подходили к краю утесов, бросались в океан, чтобы отыскать там себе пищу, тогда как другие ползком выходили из воды и выбирали уступы, чтобы на них улечься и насладиться дневным светом.

— Вот славная для нас жатва, дядя Стефан, — сказал Росвель своему товарищу, ударяя в ладоши. — Один месяц работы наполнит шхуну, и мы отправимся прежде равноденствия. Но не кажется ли тебе, что там, внизу, есть кости морских львов или тюленей различных видов? Как будто уже охотились на этих берегах.

— В этом нет никакого сомнения, капитан Гарднер. Как ни отдаленно место, и хотя я никогда не слыхал об этих островах, даже от самых старых матросов, но, без сомнения, не мы первые их открыли; кто-нибудь да был здесь один или два года тому назад и увез отсюда груз, я вам отвечаю за это.

Так как все это соответствовало рассказу Дагге, то Росвель нисколько не удивился; напротив, он видел подтверждение всему, что говорил Дагге, и тем более надеялся на самый счастливый результат своего путешествия. Шхуна уже подошла к острову, осторожно подвигаясь вперед, и второй морской офицер направил корабль к входу в маленький порт, в который и ввел его, как кормчий. Еще капитан не сошел с вершины утесов, а корабль уже вошел в порт, подгоняемый попутным ветром, бросил два якоря и укрепился канатом к берегу.

Лица всех светились радостью; ввести шхуну в столь надежный порт, где ее экипаж мог целую ночь отдыхать, не ощущая никакой боязни быть раздавленным и поглощенным льдами, являлось большой удачей. Но весь экипаж испытывал не одно только чувство безопасности, он нашел источник богатства, которого искал, что и освобождало его от многих опасностей и лишений. Все сошли на берег и взобрались на вершину утеса, чтобы насладиться видом всех этих животных, растянувшихся на низких утесах северной стороны острова.

Так как еще оставалось несколько часов дневного времени, то Росвель, сопровождаемый Стимсоном, оба вооруженные палками, как защитным оружием, вскарабкались на самый возвышенный центр острова. Однако они обманулись в расстоянии и скоро убедились, что им надобен для исполнения подобного предприятия целый день. Росвель только достиг подошвы центральной горы, откуда ему открылось огромное пространство на север и восток острова. Они могли составить себе довольно точное понятие как об общем виде этого уединенного обломка земли и утесов, так и об островах и островках. Очертания первого острова, о котором мы говорили, были похожи на большой треугольник неправильной формы, три главные точки которого составляли два слегка возвышенных мыса и третий, возвышавшийся на севере.

Почти весь западный или юго-западный берег был похож на стену из перпендикулярных утесов, которые возвышались на двести или триста футов над океаном. Особенно в эту-то сторону ударяли его волны, и сюда-то бушующее море прибивало льды. Два других берега были совершенно отличны. Ветер большей частью дул к юго-западу, и так как главный берег острова был перпендикулярен его направлению, то и представлял преграду плохой погоде, в то время как положение двух других его сторон не представляло защиты. Северная сторона чаще согревалась солнцем. Восточный же и северный берега были защищены группой островов, находившихся перед ними.

Таков был общий вид острова тюленей, сколько поспешные наблюдения его настоящего хозяина позволили рассмотреть его. Приближающаяся ночь принудила их сойти с довольно опасной части горы, на которую они взобрались, и вернуться к своему экипажу на шхуну.

• Предыдущая
• 22/43
• Следующая