Выбери любимый жанр

Замуж за «аристократа» - Царева Маша - Страница 16


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

16

– А вам не было стыдно за свою мать, когда вы прочитали эту книгу? – настаивала журналистка.

Видимо, она рассчитывала, что Саня либо начнет клеймить Катю, либо разозлится и нахамит в телекамеру, и тогда скандальный материал и соответственно высокий гонорар журналистке обеспечены. Но Сане отлично были знакомы телевизионные штучки. Поэтому ничего, кроме постных обтекаемых фраз, эта стерва из него не вытянула.

– Наоборот, сейчас я еще больше горжусь своей мамой, – невозмутимо улыбнулся он. – По-моему, надо быть по-настоящему отважным человеком, чтобы решиться такое опубликовать.

Саша заметил, что за спиной противной журналистки стоит Катя, внимательно слушая и довольно улыбаясь его словам. Катя души в нем не чаяла, он был именно таким сыном, о котором мечтала бы любая мать, – вежливым, любящим, предупредительным.

Знала бы она… Если бы только знала. Саня вздохнул.

К вечеру он почувствовал себя окончательно разбитым. Мельком взглянув на себя в зеркало, он с досадой констатировал, что выглядит не лучшим образом. Еще несколько часов назад на его щеках цвел безмятежный розовый румянец, а сейчас лицо приобрело землисто-серый, как у покойника, оттенок.

Затравленно оглянувшись на Катю, он незаметно проскользнул в мужской туалет. Закрылся в одной из кабинок, проверил, исправен ли замок.

Все, можно начинать. Из внутреннего кармана своего стильного льняного пиджака Санечка извлек небольшой непрозрачный сверток. Непрозрачный – это чтобы, если сверточек ненароком упадет на пол, с независимой улыбкой подобрать его – так, словно ничего такого в нем и не лежит.

Саня сел на крышку унитаза и принялся развертывать бумагу – осторожно и бережно, словно распеленывая грудного младенца. На колени его выпал небольшой резиновый жгутик, шприц, обломок алюминиевой ложки, микроскопический пакетик с белым порошком, похожим на первосортную манную крупу, и дешевая пластмассовая зажигалка.

Как опасно было таскать все это с собою! Даже неискушенному человеку сразу бы стало ясно, что это такое. Санечка Лавров носил в своем кармане пятилетний тюремный срок (пятилетний – с учетом маминых денег и связей, простой же смертный мог бы загреметь и на десять лет, если бы посмел разгуливать по городу с таким количеством первоклассного героина в кармане).

Конечно, заветный сверточек покоился в его кармане не всегда – только если Санечка покидал свою квартиру больше чем на полдня. А такое в последнее время случалось крайне редко. Он не был прожженным тусовщиком, нередко игнорировал презентации и премьеры, а потому пользовался славой домоседа.

Кончиком ногтя он поддел пакетик, миниатюрная горсточка порошка высыпалась в ловко подставленную алюминиевую ложку. Санины движения были привычными, машинальными. Не в первый раз ему приходилось, воровато озираясь, закатывать рукав наимоднейшего льняного пиджака. Не в первый раз он затягивал зубами на предплечье резиновый жгут. Не в первый раз топил порошок на скудном пламени зажигалки и, морщась от боли, искал свежее место на покрытых синяками локтях.

Одна секунда – и все. Можно расслабиться, прислонившись спиной к прохладному кафелю. Сейчас ему станет намного легче. На щеки вернется румянец, а в пересохшие красные глаза – осмысленный блеск.

Саня бережно упаковал порошок, ложку и жгутик. Теперь он в норме и может идти – никто ничего не заметил.

Санечка Лавров уверенной походкой вышел из туалета. Какой-то фотограф неинтеллигентно ослепил его яркой вспышкой, но Саня только индифферентно улыбнулся в камеру. Он спокоен, спокоен, спокоен; ничто его не раздражает, ничто не может вывести его из себя. Недавно он выглядел болезненно-бледным, а теперь посвежел, похорошел, словно только что вернулся с морского курорта. Хотя отсутствовал не больше пяти минут.

Как это получилось? Когда началось? Он и сам не знал наверняка.

Саня Лавров по своей натуре был человеком инертным и ленивым. С самого детства у него было все, о чем он только мог мечтать. Еще в детском садике Санечка осознал свою исключительность. Он всегда был в центре внимания, он на равных разговаривал со взрослыми. Ему прощалось то, за что других детей ставили в угол и лишали полдничных конфет. И детям, и воспитателям, и даже строгой директрисе Валентине Федоровне – всем было интересно узнать что-нибудь о его красивой, молодой, знаменитой матери. Наверное, это была Катина ошибка. Саня ходил не в номенклатурный, а в самый обычный детский садик – тот, что находился прямо под окнами их квартиры. Конечно, Катя могла устроить его в любой сад, в тот, где учились отпрыски самых сливок общества, в тот, где ребенка не донимали бы жадными расспросами. Но поблизости такого блатного детского садика не оказалось, и Катя пожалела мальчика – не возить же его через целый город на такси.

– Скажи, Санечка, а что вы едите на завтрак? – вкрадчиво спрашивала Валентина Федоровна.

И он готов был по-честному ответить: манную, мол, кашу едим, чай с сахаром – то же самое, что и все нормальные советские дети, но каким-то шестым чувством Саня понимал, что Валентина Федоровна ждет услышать от него совсем другое. И он принимался самозабвенно врать:

– На завтрак? Черную икру. Мама кладет ее в глубокую тарелку. Но я вообще-то больше люблю красную. А еще – бананы. И манго. Знаете, есть такой фрукт?

Валентина Федоровна знала. То есть самого манго она в жизни не видела (впрочем, маленький Саня – тоже), но в то время в Москве продавался китайский манговый сок в железных баночках, и слово «манго», какое-то томное и сладкое, было у всех на устах.

Сам Саня был очень доволен собою: ему нравилось, что взрослые слушают его с таким жадным вниманием, нравилось ощущать себя важным и интересным. Он даже научился грамотно держать паузу, словно маститый мхатовский актер. Придумывал он и другие истории из маминой жизни.

– К маме приходят мужчины? – беззастенчиво интересовалась молоденькая воспитательница Тонечка, круглолицая девушка в вечно застиранном белом халатике.

– Приходят. Каждый день, – серьезно кивал Саня. – Они приносят маме цветы. У нас вся квартира в цветах, я не люблю, как они пахнут. А один дядя подарил маме духи. В такой черной коробочке с золотой розой.

– «Ланком»! – выдыхала Тоня.

– Да, «Ланком»! Огромный флакон, – радостно подтверждал малыш. – А другой дядя купил ей шубку. Длинную, блестящую. И еще деньги дарят, золото…

Если бы воспитатели были чуть менее эгоистичными и чуть более опытными, они сразу поняли бы, что маленький Лавров врет. Просто он, по наивности своей, говорит то, что все они хотят от него услышать. А Сане нравилось, что строгие с другими детьми воспитательницы уважительно перешептываются за его спиной. Не могли же они, в самом деле, не уважать мальчика, который запросто ест ложками черную икру, закусывая ее незнакомым тропическим манго!

Зато дети Саню не любили. То есть самим им было, вероятно, наплевать на его социальный статус, но родители их, несомненно, настраивали своих чад против «блатного» сверстника. А Саня и не переживал особенно. Он никогда не участвовал в обычных детских играх – куда интереснее ему было рассказывать небылицы всегда любезно внимательным воспитательницам. Он особенно не страдал от отсутствия детской дружбы, потому что попросту не понимал, что это такое. Но иногда все же жаловался воспитателям на то, что его не принимают играть, что его уронили в песок, что у него отобрали игрушки.

– Не переживай, деточка! – сюсюкала Валентина Федоровна, а вслед за нею и Тоня. – Ты намного лучше их, вот они и завидуют.

Так он и рос, уверенный в том, что является неизменным объектом зависти.

И только когда Сашенька пошел в школу, все изменилось. Это была не обычная школа, а элитарная гимназия, куда был заказан путь обычному ребенку, будь он хоть самим Ломоносовым. В одном классе с Санечкой учились дочь известного политика, племянница маститого режиссера, сын корифея советской поэзии, внук обласканного властью композитора и многие другие дети – будущая золотая молодежь.

16
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело