Рыцарь света - Вилар Симона - Страница 53
- Предыдущая
- 53/152
- Следующая
— Артур, ты прощаешь меня? Ты принимаешь такого отца, как я? Ты станешь Артуром де Шампер?
— Да, — только и смог выдавить из себя юноша.
— Слава Богу! — вздохнул рыцарь. — Я люблю тебя, сынок… Мой сын.
Он в темноте нашарил руку юноши и сжал ее. Опять зашелся кашлем, захрипел. Артур прижал Гая к себе, ощущая, какой тот тяжелый и холодный. И неподвижный. Только сильно вздрогнул в последний раз и затих.
Юноше стало так больно, что он не смог сдержать слез. Сидел, прижимая к себе тело своего друга… самого лучшего друга, своего отца. Которого он только что приобрел. И потерял. Безвозвратно.
Артур кусал губы, давясь рыданием, но слезы все текли и текли, а он покачивался, будто от непосильной ноши, и, казалось, баюкал своего отца. Он вспоминал его таким, каким знал всегда. Когда только приехал к нему в Уэльс и Гай угощал его валлийскими оладьями, расспрашивал, как там поживает его сестра аббатиса; вспомнил, как Гай впервые дал ему в руки оружие, наставлял, учил отводить удар, делать выпад; вспомнил, как заступился за него, когда Артур обесчестил дочь какого-то валлийского землевладельца, а затем спрятал его у себя, взявшись замять это дело. Сколько же раз он помогал ему! Артур всегда находил у него приют и кров, однако и злился на Гая, когда тот насмешничал над ним, опровергая, что он его отец. А теперь Гай попросил прощения за то свое отчуждение. Но именно он сделал из Артура рыцаря.
— Отец, — прошептал Артур. И вдруг спросил у него, у мертвого: — Отец, а кто же моя мама?
Спросил и забыл о своем вопросе. Потому что сейчас для него это не имело значения. У него был только отец. Был… Однако Гай успел передать ему свое имя, и отныне он не был безродным подкидышем, он мог называться Артуром де Шампером, лордом Круэльским, владельцем д’Орнейля, хозяином Тавистока. Недаром Гай настаивал, чтобы Артур выучил все дающие ему имя маноры.
Артур не помнил, сколько просидел так, обнимая тело мертвого отца. И даже не пошевелился, когда мимо него кто-то прошел в темноте. Это были люди Юстаса, которые, рыская в потемках, ворчали, что зря не захватили с собой огня. Ибо все еще была ночь. Самая страшная ночь в жизни Артура. И в этой ночи ему еще нужно было разыскать свою невесту.
Мысль о девушке заставила его собраться. Он осторожно разнял обнимавшие Гая руки.
— Прощай, отец. — И поцеловал его холодеющее чело.
Оставляя тело Гая, Артур надеялся, что вскоре вернется, ведь ему еще предстояло позаботиться о погребении отца, отдать последний сыновний долг. Так он думал, покидая свое темное убежище.
Снизу, из зала, долетали гомон и шум. Артур осторожно спускался, держа оружие наизготовку, однако никого не встретил. Он знал, что наверх ведут две лестницы и люди принца наверняка уже нашли второй проход, не столь загроможденный трупами. Что они уже там, можно было не сомневаться: с верхних этажей доносились крики, что-то грохотало, где-то истошно визжала женщина. Артур на миг замер, но потом все же продолжил спуск.
Когда в пролившемся из зала свете юноша увидел заваленные телами ступени и остановился, он услышал голос Юстаса, который почти кричал:
— Я не верю, что Милдрэд уехала из Гронвуда! Она носит траур, а в такое время никто не ездит на гулянья. Ты пытаешься меня обмануть, Эдгар.
— О, я не посмел бы солгать своему принцу.
Артур почувствовал облегчение, услышав голос барона. Даже уловил нечто похожее на иронию в его интонации.
Сбоку от места, где затаился Артур, был малозаметный проем; в конце его находилась дверь, выводившая на небольшую галерейку над залом, на которой обычно играли музыканты. Юноша осторожно протиснулся к ней, отворил узкую створку и прямо перед собой увидел разрисованный под звездное небо свод зала. Быстро пригнувшись, он выбрался на галерею и спрятался за перилами. Доски в них не были прибиты плотно, и он мог глядеть в щель.
В зале сейчас находилось не так уж много людей, они стояли небольшими группами, несколько человек все еще удерживали леди Гиту. Со своего места Артур видел, как в разбитую дверь в зал вошли какие-то гогочущие воины, но на них прикрикнули, и они поспешили ретироваться. И сейчас тут в основном находились ближайшие приспешники принца. Затем Артур увидел и самого Юстаса. Запахнувшись в свой черный плащ и надвинув на лицо капюшон, он сидел на возвышении, где обычно восседал в кресле барон Эдгар. Сейчас же хозяин замка в изорванном и забрызганном кровью одеянии, удерживаемый двумя дюжими охранниками, стоял перед принцем в качестве допрашиваемого. И все же, несмотря на свой истерзанный вид и положение пленника, Эдгар держался с достоинством: гордо вскинутая голова, холодное надменное лицо, высокомерный взгляд. Он понимал, что все происходящее — подлость, и своей несгибаемостью выражал презрение к победителям.
Видимо, Юстас это понял. Но его не обескуражило поведение барона, и он неожиданно стал говорить такое, что Артур опешил. Ибо Юстас заговорил о нем самом, то есть о госпитальере Артуре ле Бретоне. Он сказал, что при дворе узнали, что ранее прослывший верным сторонником дома Блуа Эдгар Гронвудский изменил своему королю, вступив в сговор с посланцем императрицы Матильды Артуром ле Бретоном. А ведь известно, что этот госпитальер послан для того, чтобы заручиться поддержкой лордов, которых не устраивает правление Стефана. И вот Эдгар принял этого шпиона как дорогого гостя. Если же присовокупить к этому то, что в последнее время Эдгар наладил отношения с мятежным Гуго Бигодом, не остается сомнений, что они готовят в Норфолке форпост для высадки войск мятежников.
Артур похолодел. Мелькнула чудовищная мысль: неужели все беды Гронвуда из-за него? Ведь он знал, с какой целью прибыл в Англию госпитальер, и все же поступил беспечно, сочтя возможным воспользоваться его именем. И ему сейчас нужно не таиться, а выйти к Юстасу, признаться, что он всего лишь самозванец, но никак не посланец Плантагенетов. Не важно, поверят ему или нет, но только так он сможет отвести подозрение в измене от Эдгара и его семейства.
Юноша уже стал подниматься, когда заметил сбежавшего по лестнице из внутренних покоев Хорсу, который на ходу выкрикнул, что они обыскали весь замок, но Милдрэд Гронвудской нигде нет.
И тут Эдгар расхохотался.
— Так что, милорд, кто вам более нужен — шпион Плантагенета или моя дочь?
И он стал резко бросать обвинения в лицо принца: тот поступил вопреки всем законам рыцарства, вероломно напав на людей, распахнувших перед ним ворота. И никакие намеки об измене не смогут объяснить это нападение, ибо Эдгару послужит защитой его доброе имя, а репутация Юстаса такова, что даже Церковь отказывает ему в помазании. Захват замка верного дому Блуа человека заставит многих сторонников короля задуматься, какая награда их ждет, если они не обратят свои взоры к Плантагенету. А упования принца, что ему достанется первая красавица в Англии, столь же беспочвенны, как и его надежды, что она проявит благосклонность к подобному чудовищу…
Внезапно Юстас сорвался с места и с размаху ударил барона кулаком в лицо. Эдгар не упал лишь потому, что его держали стражники. Однако при этом испуганно закричала леди Гита, и Юстас резко повернулся к ней:
— Вам страшно, сударыня? Вы боитесь, что такое чудовище, как я, поднял руку на вашего супруга? А ведь вам бояться надо совсем иного. О, меня не тронут ваши слезы и мольбы, когда я велю пытать вас. И это будет продолжаться до тех пор, пока Эдгар не сообщит, где вы укрыли Милдрэд.
Артур задохнулся от ужаса. Если его что-то и сдерживало от желания тотчас же кинуться на принца, так это мысль, что он должен узнать, где девушка, и постараться ее спасти. Однако сказанное Юстасом ужаснуло и его приспешников. Вперед выступил Хорса.
— Милорд, вы сказали неправду. Ни единый волос не упадет с головы Гиты Гронвудской. Ибо вы обещали ее мне.
Он произнес это столь решительно и так посмотрел на Юстаса, что никогда не отступавший принц понял: этот дикий сакс способен на что угодно. Однако ссориться с Хорсой не входило в его планы. И он деланно рассмеялся.
- Предыдущая
- 53/152
- Следующая
