Мохнатый ребенок - Аромштам Марина Семеновна - Страница 11
- Предыдущая
- 11/38
- Следующая
— Это я случайно. Просто змеи иногда тоже в террариумах живут, — объяснила Ринка.
Черепашонок дожил до весны, и его стали выносить на зелененькую новорожденную травку — погреться на настоящем солнышке. В один прекрасный день Ринка обнаружила, что черепашонок смотрит — правда, только одним глазом. На дневной прогулке, наткнувшись на пробившийся к жизни листочек одуванчика, Тимофей задержался, склонил головку и, поглядывая на листок своей одинокой черной бусинкой, принялся щипать зелень. Сердце у Ринки готово было выскочить из груди. Ест! Сам ест!
Теперь черепашонок иногда самостоятельно прихватывал немного «обогащенной» морковки, разложенной маленькими кучками по аквариуму. Ринка нашла в журнале «Юный натуралист» статью про черепах. Правда, там было написано только о взрослых черепахах. Но кое-что подходило и черепашонку.
Оказывается, черепахи не едят на одном месте, а пасутся — точно так же, как козы или коровы. Ущипнут травки и ползут дальше. Потом опять ущипнут. Поэтому еду лучше раскладывать в разных местах. А то, что черепахи часть корма вдавливают в песок, это так полагается. Тут уж ничего не поделаешь.
Весна уже изо всех сил торопила приход лета. Бабушка Аня стала собирать Ринку в летний лагерь.
— Черепаху с собой возьми. Ты там, в лагере, наверняка в «живой уголок» ходить будешь. Вот и Тимофея туда пристроишь. Не буду же я его тут пасти. А там, на природе, у него, может, и второй глаз откроется, — сказала бабушка.
Тимофей переместился из аквариума в обувную коробку и отправился «на природу».
Приехав в лагерь, Ринка с трудом дождалась открытия кружков и скорее побежала в «живой уголок». Ринку сразу туда записали, а Тимофея подсадили в загончик к большим черепахам. «Будто бы ты на даче в детском саду, а я к тебе в гости приезжаю, — говорила Ринка черепашонку и гладила его по панцирю. — Вот тебе гостинцы — свеженький клевер. Очень вкусная и полезная травка!»
Но теперь черепашонок не занимал так много места в Ринкиной жизни. Он уже не требовал столь пристальной заботы. А в «живом уголке» было много других животных: белка, лисенок, ушастый ежик, ворона, кролики, морские свинки и волнистые попугайчики. Все они шевелились, пищали, пыхтели и тявкали, хотели есть, пить, играть и жить в чистых клетках. И Ринка вдруг поймала себя на мысли, что черепахи уже не кажутся ей очень интересными животными. Как и всем детям вокруг. О черепахах вспоминали в последнюю очередь: ползают и ползают в своем загоне. Но через две недели черепахи вытоптали там всю траву, и есть им стало нечего. Сначала траву для черепах пробовали рвать. Но это было скучно. К тому же черепах было много, травы явно не хватало. А эти старушки с морщинистыми шеями явно не ценили проявленной заботы и в обычной своей манере втаптывали половину драгоценного питания в грязь.
По предложению Ринки, черепах решили выпускать гулять — на полянку перед «уголком». Пусть пасутся, как козы и коровы, и переползают с места на место. Но черепахи, в отличие от коз и коров, не хотели ходить стадом. Они разбредались во все стороны и, не ограниченные бортиками загона, оказались вдруг довольно шустрыми и склонными к побегу. А следить за черепахами было так же скучно, как рвать для них траву. Беспечные черепашьи пастухи вспоминали о своих обязанностях только к моменту закрытия «живого уголка» и начинали бегать по полянке, обыскивая окрестную территорию в поисках беглянок. Сначала потерялись две взрослые черепахи. А потом пропал Тимофей.
Ринка, однако, уже устала о нем переживать. Черепашонок был самым шустрым и подвижным. Даже странно, что он не терялся так долго. От летнего солнышка вперемежку с дождиком, от зеленой травки и чистого воздуха у черепашонка открылся второй глаз: он выздоровел! Ринка это заметила, но не смогла сильно обрадоваться, потому что была занята кроликами и лисенком. И когда Тимофей сбежал, она совсем немного, для порядка, погрустила, а потом легко утешила себя словами бабушки Ани: «Значит, судьба его такая!»
В конце лета в лагерь приехал автобус с надписью «Зоопарк». Лисенка, енота, кроликов и других животных пересадили в дорожные клетки и увезли в Москву — туда, где они до этого жили. «Живой уголок» закрылся. Последняя лагерная смена заканчивалась.
Собирая вещи в чемодан, Ринка наткнулась на коробку, в которой одноглазый Тимофей приехал вместе с ней в лагерь. В коробке было немного сухой травки и шарики подсохших черепашьих какашек. Ринка взяла коробку в руки и вдруг опомнилась: «Черепашонок, миленький! Где же ты теперь?» Ей вдруг захотелось быстро-быстро выйти во двор и увидеть, как трава под кустом зашевелилась и показался маленький черепаший панцирь. Как кривые, но шустрые лапки быстро несут этот маленький панцирь в неизвестном направлении. А потом черепашонок остановился бы у кустика одуванчика, прижал лапкой листик к земле, ухватил его беззубым ртом и потянул на себя…
Но Ринка никуда не пошла. Она сидела на чемодане и смотрела на какашки в коробке. «Тимофей убежал, потому что я перестала его любить, — подумала Ринка и тут же попыталась смягчить свое неприятное признание: — Ну, не совсем перестала, а стала любить не так сильно. Если бы я любила его так же, как раньше, мы бы вместе вернулись в Москву, и Тимофей опять поселился бы в аквариуме и уже не стал бы болеть: ведь он подрос и научился есть капусту. А теперь его найдет какая-нибудь другая девочка. И возьмет к себе жить…»
Тут Ринку поразила страшная мысль: ведь у этой девочки нет справочника! Она найдет Тимофея, но не будет знать, как надо за ним ухаживать. Она сделает что-нибудь не так, неправильно, отчего Тимофей заболеет и, может быть, даже умрет. А Ринка будет далеко, в Москве, и уже ничем не сможет ему помочь. «Надо что-то придумать, надо что-то придумать», — без конца повторяла Ринка.
Но что надо делать, она поняла только утром.
— Автобусы приехали! — закричал кто-то.
Все побежали смотреть на автобусы, которые длинной цепочкой выстроились на дороге у ворот.
— Ура! Автобусы! Едем в Москву! — радовались ребята.
А Ринка не радовалась. Она не побежала смотреть на автобусы вместе со всеми. Она даже не пошла на завтрак. Она сидела в пустой палате и писала на листочках слова из справочника. Ринка решила развесить листочки вокруг «живого уголка». Девочка, которая найдет Тимофея, пойдет гулять и увидит листочек. А там все про черепах написано. Что они едят, и как за ними ухаживать. Вот она обрадуется!
«Но написать один раз будет мало, — думала Ринка. — Вдруг девочка пойдет какой-нибудь другой дорогой? Надо сделать еще листочки». И Ринка быстро-быстро писала, стараясь ничего не забыть. Внизу каждого листочка она сделала пометку: «Черепашонка зовут Тимофей».
А ребята уже пришли за чемоданами и потащили их к автобусам.
— Ринка! Быстрее! Пошли! Уезжаем!
— Я сейчас! — крикнула Ринка, схватила листочки и побежала к «живому уголку».
— Ри-на! Ри-на! — звали ее хором. Все ребята из отряда уже сидели в автобусе.
— Сейчас, сейчас, — приговаривала Ринка, пристраивая листочки. Один листочек она прицепила на забор, другой повесила на кустик, а третий положила под большой камень — так, чтобы его было видно, но он бы не улетел.
— Ты с ума сошла? — к ней спешила вожатая. — Где ты бродишь? Мы уже уезжаем! А вещи? Где твои вещи? Что-о? В корпусе?
Вожатой не хотелось сильно ругать Ринку перед отъездом. Она велела торопиться к автобусу, а сама побежала за Ринкиным чемоданом.
Наконец все оказались на своих местах, и автобус тронулся.
Вожатые запели песню, и все стали им подпевать. Только Ринка не подпевала, а просто смотрела в окно.
«Полезная книжка — справочник. Нужная такая, — отрешенно думала она. — Когда я вырасту, у меня обязательно будет собака. Настоящая, большая собака. Овчарка. Я пойду в библиотеку и возьму себе справочник, где написано все-все-все про собак. Чтобы знать, как за ними ухаживать, чем кормить и какие уколы делать. А еще я буду любить свою собаку сильно-сильно. Я никогда не променяю ее ни на каких кроликов. Я назову ее Тимофей…»
- Предыдущая
- 11/38
- Следующая
