Сочинения - Поплавский Борис Юлианович - Страница 26
- Предыдущая
- 26/65
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
26
1932
«Богу родиться в земном, человеку родиться…»
Николаю Татищеву
Богу родиться в земном, человеку родиться в небесном.
Дивный Меркурий зовет одновременно мать и жена.
Падает пламя. Огонь подымается к звездам,
Вечной весною цветет в глубине вышина.
Июнь 1932 г.
«В ярком дыме июньского дня…»
В ярком дыме июньского дня,
Там, где улица к морю ведет,
Просыпается утро от сна,
Сад цветет и шарманщик поет.
Огибая скалистый мысок,
Пароход попрощался с Тобой.
Темно-желтый дорожек песок
Свеже полить водой голубой.
В ресторане под тентами штор
Отраженья ручной глубины,
И газета летит на простор
В шум морской и воздушной волны.
Посмотри! все полно голосов,
Ярких платьев, карет дорогих,
И в горячий уходят песок
Руки смуглые женщин нагих.
Вдалеке, средь молочных паров
Солнце скрыло хрустальной дугой
Грань воздушных и водных миров,
И один превратился в другой.
А за молом, где свищет Эол,
И спускаясь пылит экипаж
Сквозь сады, в сновидении пчел,
Гордый дух возвратился на пляж.
Значит рано молитвы творить,
Слишком летняя боль глубока —
Так, впадая, на солнце горит
И, теряясь, сияет река.
«Там, где тонкою нитью звеня…»
Д.Ш.
Там, где тонкою нитью звеня
Ветер боли и вольности рад,
Ярким дымом июльского дня
Наполняется сердце с утра.
Набегая на тёплый песок,
Меж деревьев сияет вода
И, вскипев у горячих досок,
Возвращается вспять без следа.
Отражая часы и часы,
Облаков белоснежный парад,
Мясника золотые весы,
Под опущенной шторой горят.
У платформы, где в блеске стрекоз
Обрывается путь в камышах,
Паровоз, что нам письма привёз,
Отдыхает, чуть слышно дыша.
А за ним на горячем песке
Выгорают палаток цветы
И, загаром лоснясь налегке,
Возвращаешься к берегу Ты.
И навстречу ревущей волне
Раскрывается небо вполне,
Будто всё превратилось, любя,
В голубой ореол для Тебя.
Но чем ярче хрустальная даль,
Где волна, рассыпаясь, бежит,
Тем острее прошедшего жаль
И яснее, что счастьем не жить.
1932
«Под глубокою сенью аллеи…»
Под глубокою сенью аллеи
Дождь дорожку омыл добела.
Утомилась рука водолея,
В белом небе сирень расцвела.
Все как прежде и только цветы,
Нежным запахом в холод дыша,
Оживили кусты. Дни пусты,
Но очнулась и внемлет душа.
Фиолетовый гребень в дожде
Мимолетного грохота ждет,
Пар ползет на пруду и везде
Что-то медлит, но снова живет.
В тонкой заводи прядает гладь,
Отраженье зари зарябив.
Но охотник не хочет стрелять,
Смотрит в небо, ружье зарядив.
Средь капели, где луч на весу
Повторяется тысячи раз,
Начинается лето в лесу,
Раскрывается множество глаз.
Я не вижу Тебя, но Ты здесь,
Я не слышу Тебя, но Ты есть.
Где-то птица поет. Это весть,
Что лесам невозможно не цвесть,
Что заре невозможно не быть
Ярким дымом на белых домах,
И что сердцу нельзя не любить
Это утро Твое на холмах.
Октябрь 1932
«Ветер легкие тучи развеял…»
Ветер легкие тучи развеял
Ширь воды лучезарно легка,
Даль омытая влагой новее
И моложе земля на века.
Желтый сумрак проходить горами
Вот и солнце, зажмурился сад.
У стены, водяными мирами
Дружно вспыхнули листья посад.
Вешний ветер сегодня в удаче,
Лес склоняется в шумной мольбе.
И на камнях, под новою дачей,
Пена белая рвется к Тебе.
Так устав от покоя до боли,
Вечно новые, с каждой весной,
Души рвутся из зимней неволи
К страшной, радостной жизни земной.
Раздувается парус над лодкой.
Брызги холодом свежим летят.
Берег тонкий, зеленой обводкой
Уменьшаясь уходить назад.
И не страшно? Скажи без утайки.
Страшно, радостно мне и легко.
Там за мысом, где борются чайки
Нас подбросит волна высоко.
Хлопнет парус на синих качелях.
Так бы думать и петь налегке,
Без надежды, без слов и без цели.
Возвратившись, заснуть на песке.
Хорошо сквозь прикрытые веки
Видеть солнце палящим пятном.
Кровяные, горячие реки
Окружают его в золотом.
Шум воды голоса заглушает
Наклоняется небо к воде,
Затихает душа, замирает,
Забывает сама о себе.
26
- Предыдущая
- 26/65
- Следующая
