Сочинения - Поплавский Борис Юлианович - Страница 56
- Предыдущая
- 56/65
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
56
Любовь к испанцам
Испанцы это вроде марокканцев
Прекраснейшие люди на планете
Они давно носили брюки клешем
Трень тренькали на саблях в добрый час
На красном солнце пели и лениво
Лениво умирали в тот же вечер
(Пилили горло бритвою шикарной
Еще пилок и голос ик да ик)
Прекрасно молчаливо и хвастливо
Не зная о законе Альвогадро
Вытягивали в струнку нос залива
Чтобы на нем стоял футбольный мяч
Затягивали бесполезный матч.
Dionisus Au Pôle Sud
А.А.В.
Revue en un acte
Personnages
Personnages
Marie — Solveig — Hélène — Venus — Anne —
principe femme dans la nature
Jesus — Dionisus — principe androgyne corrélation
du passif et de l’actif
Marie alias «Sophie» — Sephira devenant par
réfraction Sophie Achamot âme humaine
Christ non encore né — conscience humaine — ratio
Ange
Voyageurs
et snobs ex.
Розовый крест опускался от звезд
Сыпались снежные розы окрест
Путник не тронь эти странные розы
Пальцы уколешь шипами мороза
Милый не верь ледовитой весне
Все это только лишь розовый снег…
В розовом фраке волшебник Христос
Там собирает букеты из роз
Вечером выползли толстые раки
В проруби призрак в сиреневом фраке
Утром хихикали красные груди
Сонно лежали убитые люди.
Чу по шоссе точно палец по торе
Едет за сыном мадонна в моторе!
Как на холсте Одильона Редона
Скачет в карете красотка мадонна.
Но опускается занавес снега
Загромождает дорогу телега.
Ангел шофер поднимись над дорогой
(Нерасторопны лакеи у Бога).
Но хохотал огнедышащий поезд
Дева Венера срывает свой пояс;
Шубу снимает Диана во сне
Ева стремительно сходит на снег
Дива опомнись проснись обернись
Умер в хрустальных цепях Адонис
Он утонул белозубый охотник
Плачет отец его Праведный Плотник
Но как спортсмен как кочующий жид
Сольвейг мадонна на лыжах бежит
Брызжет сиянье на нежную леди
Анну Диану боятся медведи;
В разнообразном холодном сиянье
Призрак скользит по стране без названья,
Там где себя устрашается голос
Что произносит фамилию «полюс».
И наконец под горой из стекла
Видит Елена два белых крыла
Зрит полосатое знамя и звезды,
Сквозь неподвижный разреженный воздух.
Дом воплощение неги и скуки
Запахи кухни и трубные звуки…
И в полосатой зеркальной стене
Видит она как в прозрачном вине
Ходят прекрасные дамы и лорды
Нежны холодны прелестны и горды
По бесконечным гостиным кочуют
В розовых платьях бесстрастно танцуют
И в невозвратном счастливом жужжанье
В радостном небе летят горожане
И среди них восхитительный денди
С синим моноклем на шелковой ленте
Гладко постриженный, в возрасте, в теле
Здесь Дионис проживает в отеле.
Вышел; прилично приветствовал мать
Стал дорогую перчатку снимать.
Но не пожались различные руки
Сольвейг на снег опадает от скуки
Сольвейг на смерть оседает от смеха
Лает в ответ ледовитое эхо
Грудь неестественный смех разрывает
Сольвейг ослабла она умирает.
Франт не успел дотянуться до тела
Тело растаяло оно улетело.
«Вино и смерть, два ястреба судьбы…»
Вино и смерть, два ястреба судьбы,
Они летают и терзают вместе.
Но лишена печали и мольбы
И гнева падаль, равнодушна к мести.
Бессмертен труп, но смертна плоть моя.
Они, летящие от сотворенья мира,
Едят его, об этом плачет лира,
Но далее ползет небес змея.
Так над водами, ожидая падали,
Парят они, друзья и ужас муз.
Об этом знают все, кто на дороге падали,
И поднимались, но не поднимусь,
Уж смертный холод обнимает душу,
Она молчит и ни одной мольбы.
Так преданную прекращенью сушу
Неслышно правят ястребы судьбы.
«Шасть тысячу шагов проходит жизнь…»
Шасть тысячу шагов проходит жизнь
Но шаг один она тысяченожка.
О сон (как драпать от подобных укоризн)
Борцову хватку разожми немножко.
Пусть я увижу (знамо ль что и как)
Но во вне все ж. Ан пунктик в сем слепого.
Быть может в смерть с усилием как как
Мы вылезаем (ан возможно много).
Огромная укромность снов мужей
Ан разомкнись (всю ль жизнь сидеть в сортире).
Стук рядом слышу вилок и ножей
Музыку дале: жизнь кипит в квартире.
(Звенит водопроводная капель)
Но я в сердцах спускаю счастья воду
И выхожу. Вдруг вижу ан метель!
Опасные над снегом хороводы.
«Ничего не может быть прелестней…»
Ничего не может быть прелестней
Ресторана за сорок су
Где приветственно нежной песней
Вас встречает хозяин барсук
Где толкуют бобры и медведи
О политике и о еде
Где начищены ручки из меди
На прилавке и на плите
Где душа утешается супом
Или режет жаркое в сердцах
И где я с видом важным и глупым
Не пытаюсь читать в сердцах
Барсукам подвигаю солонки
И медведям горчицы мед
Меж рекламой старинных мод
И столом где бутылок колонки
Ничего не может быть прелестней
Ресторана за сорок су
Где приветственно нежной песней
Вас встречает хозяин барсук
56
- Предыдущая
- 56/65
- Следующая
